ЛУЧШЕЕ У ЛУЧШИХ НА ЭТОМ САЙТЕ
ЕВГЕНИЙ ПЕТРОВИЧ ЧЕПУРНЫХ
http://www.stihi.ru/avtor/chepep1954
Правда. Промысел
За дорожкой, что в небе провисла.
За рассеянным взглядом в окно.
За словами без всякого смысла,
За слезами, что лить не грешно.
За сверканием речки-беглянки,
За горой, что вросла в небосвод.
В перелесье,
В глубокой землянке,
Наша русская Правда живёт.
И улыбчива,
И босонога.
Принимает, как дар, свой удел.
Но никто кроме Господа Бога
У неё за столом не сидел.
Всё, как есть,
Она слышит и видит.
Свет играет на чистом лице.
Никогда
У вас, гады, не выйдет
Поселить её в вашем дворце.
БАРРИКАДА
«Он медлит с ответом, мечтатель хохол:
«Братишка, Гренаду я в книжке нашёл.
………………………………………………………………
Я хату покинул, пошёл воевать…»
Михаил Светлов
Бунт
Небессмысленный,
Небеспощадный…
Русский? Не русский (но чем-то похож)?
Где ты гуляешь, сынок ненаглядный?
Где ты посеял горящую рожь?
Не заржавеет в кармане граната,
Пуля не птица – летает насквозь.
Вот и нашлась твоя, парень, Гренада,
Даже ходить далеко не пришлось.
Вольная воля как реченька льётся,
Кружит над речкой стервятник – орёл.
А воевать за Гренаду придётся.
Это ты в точку, товарищ хохол…
ДОМИК
Что за речка течёт между мыслью и словом?
Холодна, глубока, да и берег крутой.
И стоит на нём домик
Поэта Рубцова,
Очень маленький домик с большой бородой.
Тут капуста до срока в бидоне не киснет,
Тут мочёные яблоки есть и вино.
Тут встречают мои одичавшие мысли,
Произносят их вслух
И кидают в окно.
И плывут они,
Словно тумана кусочки.
И кивает поэт, и даёт им «добро».
И на чистом листе появляются строчки
Перед тем, как к нему прикоснётся перо.
ПОСЛЕДНЯЯ ОХОТА
Коль вострубит последняя охота,
И все начнут стрелять в кого-нибудь,
Не дай, Господь, мне в руки пулемёта
И ленту пулемётную на грудь.
Склонись к моим сомнениям тревожным.
Но если впрямь стрельбы придёт черёд,
То сделай меня камнем придорожным
На два тысячелетия вперёд.
Чтоб два тысячелетия угрюмо
Я простоял под солнцем, мхом , травой
И непрерывно
Думал,
Думал,
Думал
О странном мире, созданном Тобой.
ЧЕН КИМ
http://www.stihi.ru/avtor/tsoopir
КРАСНЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ
День какой-то несуразный -
И фальшивый свет дневной,
И немецкий круг алмазный,
И станок, как неродной...
Мастер подогнал работу,
Буркнул, глянув на часы:
- "Плохо выглядишь чего-то.
Сможешь?" - "Сделаю. Не ссы."
Не волнуйся ты, земеля,
Из-за всякой чепухи!
Вон меня - мутит с похмелья
И не пишутся стихи...
Вспыхнув, тут же гаснут строчки
Без начала и конца.
Будто искры при заточке
Твердосплавного резца.
ПАРК КУЛЬТУРЫ
Не зря метро подземные туннели
Такой невероятной глубины -
Всё для того, чтоб люди уцелели,
Укрывшись в них от ядерной войны.
Пройдут года. Наверх в шахтерской клети, -
Не видевшие солнца никогда, -
Поднимутся полуслепые дети,
И оживут пустые города!
Увидит мир рожденье новой расы.
Его наполнят радость и добро,
И прочие смешные прибамбасы
В эстетике московского метро.
Поезд 813 на станции Ярославль Главный
"Штабной вагон"... табличка эта
В окне вагона номер три
Смутила слабый мозг поэта
И что-то щелкнуло внутри.
И тут же, как-то сам собою
Мне фильм включился про меня
Про то, что "город сдан без боя",
Про "генерал не спал три дня".
Про "...оказаться в чьих-то лапах...",
Про контрразведку и допрос,
Ночной расстрел и тонкий запах
Белогвардейских папирос...
ВИКТОР КОВРИЖНЫХ
http://www.stihi.ru/avtor/kovrizhnykhvik
ПРЕДЗИМЬЕ
А в деревне опять молодая зима
правит праздником, жизнью и волей.
Нынче колют свиней и встречает с холма
тёрпкий запах дымов и подворий.
Словно время моё покатилось назад
вдоль румяных домов и заплотов.
Под навесами лампы пальные гудят,
как заоблачный гул самолётов.
...Завалили свинью на приземистый стол,
дикий вопль заметался под крышей,
узкий нож безошибочно сердце нашёл,
дух с дымящимся лезвием вышел.
Дым палёной щетины синеет в щелях,
дышит инеем сумрак оконца.
Кровь очнётся и вспомнит себя в именах
озарённых языческим солнцем.
Гулко цепи звенят и скрипят воротА;
чует мясо собака утробой:
дрожь истомы - волной от ушей до хвоста,
и язык, словно пламя озноба!
Ритуально хозяин сдирает нагар -
точность рук и наследственный опыт.
Из распахнутой туши - клубящийся пар
и Велеса оттаявший ропот.
Шёпот жёлтых страниц - у хозяйки слова,
ей хозяин ответствует хмуро.
Смотрит в небо из снега свиньи голова
сквозь глаза деревянного Чура.
Тёмный смысл совпадает со всей суетой.
В доме жарко натоплена печка...
Вот и мясо на крючьях висит в кладовой
и янтарная желчь над крылечком.
Свежина на столе! Тёртой редьки куржак,
млеют грузди под шапкой сметаны.
В запотевшей бутыли мерцает первак
и гремят нетерпеньем стаканы!
За здоровье хозяев, достаток, уют,
чтобы рожь не сгубили морозы!..
И старинную песню по-русски споют,
утирая украдкою слёзы...
СЕЛЬСКИЙ ЛИРИК
Я памятник себе воздвиг нерукотворный
в селе моём!.. Трубы водонапорной
побольше будет он по высоте!
Пока мечтам не писаны законы,
роняет небо звёзды на погоны
и званье соответствует мечте!
А подо мной дома и огороды,
колодцы, трактора, животноводы,
на лавочке Серков-пенсионер.
Вы про известность мне не говорите.
Я здесь в селе гораздо знаменитей,
чем Вознесенский или Искандер!
Я памятник воздвиг... Высокий вроде,
мне видно, что растёт на огороде
и виден лес встречающий грозу.
Я над селом, как будто в карауле.
Кричат внизу: "Слезай, Витёк, покурим.
Прочти стихи про кузькину козу!.."
И высотою горней окрыленный,
читаю им с восторгом, вдохновенно
про кузькину козу и про быка.
Что даже агроном наш на правленье
отметил: повышаю настроенье,
а значит и надои молока.
Мой дом почти как штаб при поссовете,
посколь стихи печатаю в газете
под сводкою районных новостей,-
то жители доверчиво и просто
идут ко мне то с жалобой, то с просьбой -
глаголом покарать лихих людей:
сантехника, завхоза райбольницы,
учётчика и Дуську-продавщицу -
обвешивает, подлая, народ.
Я их глаголом яростным караю,
а сам в душе печально понимаю:
тропа ко мне травой не зарастёт...
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Прояснились небесные глаза,
раскинулась дуга над водоёмом.
Брела на север медленно гроза,
окрестности облаивая громом.
Дымился под лучами чернозём,
ручьи бросались весело с обрыва.
И наливалась жгучим кипятком
глухой стеной стоящая крапива.
Закопошились куры в лопухах,
томился запах сена под навесом.
И, не успев обсохнуть, на глазах
ржавело возле кузницы железо.
Кипела в палисаднике сирень
и, затаив дыхание, Природа
глядела на умытый ясный день,
как на младенца после трудных родов.
ВИКТОР ДИБРОВ
http://www.stihi.ru/avtor/viktordibrov
БЛЮЗ С ОСЕННИМ САКСОФОНОМ
К.М.
От сёклых слёз
в косынке золотавистой –
смешная! на опругле звонких ног!
По ней – взазыв,
афишной тумбой вставшей –
вульгарной медью хрипнет саксофон,
её танцуют в душах и в шантанах,
она – прости далёкой розе,-
так же
умчит лихач её на фаэтоне;
имперский норд метёт по площадям –
златою ветошью шуя – ея одежды;
копьё цена ей, разорне!
... И здесь
алтынной шурши сворохи по брегу
опадший сполох рдяный
в жёлтой сумери
по озеру причал велосипедный
весёленький
на баренцевой ряби
всё кружится пустынно и немотно
а больше не бросают якорей
теперь штурмуют небоскрёбы
в парке
два чудика печаль поют на флейте
да я смеюсь осенним саксофоном
о юности туманной.
Без афиш,
огромно осень смотрит, как прощаясь.
Не встретившись – прощая.
Листья жгут,
гремучей немью дым,
и листожог
свой череп лунный молча подымает,
гляжу – а то имперский фаэтонщик.
< КУКЛА >
Белая кукла на пушке верхом,-
С дерзким насмешливым язычком,
С ясным до синего полымя взглядом
Под королевским волос водопадом.
Белая кукла на пушке верхом:
По сердцу Марса тревожным смычком
Тонко пиликнула скрипка Паллады,
Всхлипнула… смолкла батальной шарадой –
В белых одеждах пророка зовут,
Иллюмион ли в московский везут?
А на лице её – звёздные зори!
Вяжется голос от звонкой Авроры,
Только потуплен пророческий взгляд:
Где-то растёт деревянный бушлат,
Им запелёнутой грубо, без срока
Навзничь лежать под звездой одинокой
ПИКОВАЯ ДАМА
Я – пиковая дама!
Иль платья чёрный цвет,
Прелестней Нотр-Дама
Мой тонкий силуэт.
Но в северной берёзке
Откуда дама пик?
И бёдер купол броский,
И пиковый язык?
Улыбкой, как на карте,
Хочу – не улыбнусь.
В ней рок сияет яркий;
Сама её боюсь.
Иверской средь стихии –
Гони или зови –
Стоит в душе России
Часовня на крови.
В ночи не слышны стоны,
Ей вырвали язык,
И купол некрещёный
Совсем как дама пик.
Колени обнажая,
Так хочется упасть
Перед иконой рая
В молитвенную страсть!
А, от стыда не мрея,
Не отводя глаза,
Блаженная Расея
Крестится на туза.
Его крестовый почерк
И крестный взор без слов…
Блаженный лишь хохочет
С высоких куполов.
Но в терем этот звёздный,
Догадкою веков,
Иван водвинут Грозный,
Борис ли Годунов.
Метелью годуновской
Засыпан, как судьбой,
Угрюмый холм Кремлёвский
С молитвенной красой.
Чу… Мчится кавалькада
Из смутного Кремля,
Клубится снег от чада,
И дыбится земля.
ЗИСы гудят, как примус,
Их угрожающ рык.
В ЗИСах генералиссимус –
Не туз, а дама пик.
Анафемы и плачи,
Как стон колоколов,
Затмили посох зрячий
О сотне языков.