«О РУССКИХ МУЧЕНИКАХ И ПЕРВЫХ СВЯТЫХ НА РУСИ»
Собор Всех Святых, в земле Российской просиявших,
который празднуется на второй неделе по Пятидесятнице,
продолжает праздник Всех Святых, который мы праздновали на прошлой неделе.
Празднование Собора всех Святых, в земле Российской просиявших,
появившееся в 50-е гг. XVI в, забытое в синодальную эпоху,
восстановлено для празднования на Поместном Соборе 1918 года,
многие из принявших это решение вскоре стали мучениками
и тоже были причтены к собору русских святых.
с 1946г. стало торжественно совершаться во 2-ю Неделю по Пятидесятнице.
Неделя всех Русских Святых:
Обращаясь к русским святым, мы верим,
что «наши святые сродники» никогда не забывают своих потомков,
совершающих «любовию их светлый праздник».
«В русских святых мы чтим не только небесных покровителей России:
«взирая на кончину их жизни»,
мы стараемся, с помощью Божией, «подражать вере их»,
дабы Господь, и впредь не оставлял бы землю нашу Своей благодатью,
и являл бы в Русской Церкви Святых Своих до скончания века».
Сегодня Русская Православная Церковь
поминает тот многообразный сонм христиан,
говоривших по-русски и стяжавших Духа Святаго.
Язык менялся, и первые русские святые –
первомученики российские Федор и Иоанн,
принесенные в жертву языческим идолам
будущим крестителем Руси князем Владимиром,
говорили совсем иначе, чем патриарх Тихон
или святитель Илларион Троицкий.
Одни жили в маленьких сёлах и весях удельных княжеств,
другие – в столицах могущественных государств –
Киевской Руси, Московского Царства,
Российской Империи, СССР.
Некоторые прожили всю жизнь в одном месте,
другие преодолевали огромные расстояния,
служа Господу на горе Афоне, как св. Силуан, на Аляске,
как св. Герман, на Филиппинах, как св. Иоанн Шанхайский.
Во Христе нет ни эллина, ни иудея,
но среди прославленных Святых есть не только славяне
по происхождению, но и варяги, итальянцы, греки, татары!
Многие Святые несли Евангельское Слово
не слышавшим его доселе народам:
в Пермский край, на Кольский полуостров,
в Сибирь, в Японию...
Среди святых были и боголюбивые крестьяне,
и состоятельные купцы, и добродетельные жены,
и великие правители.
Всех объединила Божья благодать, но всех по-разному.
С самого Крещения Русь, переняв византийский аскетизм
в лице св. Феодосия Печерского, поставила во главу угла
служение людям, милосердие, помня, что «вера без дел мертва».
Времена ордынского ига дают нам «первого русского мистика»,
по словам историка Г. Федотова, — св. Сергия Радонежского.
В XVI веке эти два уклада русской святости
оказываются в вынужденном противостоянии,
но Церковь чтит, как социально ориентированного
св. Иосифа Волоцкого, так и отшельника св. Нила Сорского.
В XVIII веке подчинённая жесткому государственному
контролю Церковь вдруг обретает новый дух
древнего подвижничества – через св. Паисия Величковского
зажигаются дивные огни русской духовности:
Оптина пустынь и Саров.
В XX веке суровые гонения дают длинный, как никогда,
список новомучеников и страдальцев за веру Христову.
Вот Господь насылает нам знаменье,
Да его убояться не надобеть:
Убоимся греха непрощенного…
Волен Бог и во гневе и в знаменьи,
А к добру или к худу — нам видети… —
писал в середине XIX века Лев Мей.
Празднуя Собор Святых, в земле Российской просиявших,
и читая их Жития, порой по поворотам сюжета
готовые стать детективными романами,
волей-неволей соглашаешься со Львом Мейем:
«порой трудно представить, какие тягости и невзгоды
приходилось переживать мирянам и монахам,
священникам и епископам даже в самые, казалось бы,
спокойные для православных времена»…