(в доме детства)
Каждый день проходить мимо дома,
где всё с детства до боли знакомо,-
это мука, и сущая мука.
Моя память преподлая штука.
Мне сегодня неплохо живётся.
Так чего ж ей, родимой, неймётся?!
Но она что-то, видимо, знает.
Провоцирует и подстрекает:
«Не заглянешь ли внутрь подъезда?
Вдруг там прячется шкодное детство?»
Но я памяти тихо отвечу:
«Меня зрение вряд ли излечит.
В прятки мы с ним давно отыграли.
Что ещё есть в твоём арсенале?»
*
Поднимусь на площадку квартиры.
Для меня это был центр мира.
Он теперь (вместе с миром) нарушен.
Только память мне шепчет: «Послушай!
Помнишь, ты возвращался из школы,
здесь встречал тебя звук магнитолы?!
Или тут же во тьме полунощной
слышал: голуби горло полощут?!»
Но из гаммы, знакомой для слуха,
только зуд – одинокая муха.
И мой миг ностальгический краток,
но есть козырь у памяти – ЗАПАХ.
Запах краски, сырого подъезда
и далёкого нашего детства.
*
Запах масла и запах бензина.
Пахнут дальней дорогою шины
(дядя Слава купил мотоцикл).
Запах мая и запах каникул.
Запах лета, холодной окрошки.
Запах жареной мамой картошки.
Запах шпал, просмолённых мечтами
(ведь случится чудесное с нами).
Запах печки, зажженной газеты.
Запах первой моей сигареты.
Запах школы, учебников новых.
В гладиолусах или пионах
стол учительский, словно палитра.
Запах мела, отцовского «шипра».
Запах снега, дворов забелённых.
Запах скучных уроков продлённых,
долгожданной дворовой свободы,
мандаринов и Нового Года.
Снег растаял, на ветках серёжки.
Мне купили литые сапожки.
И их запах - такая отрада!
Мерить лужи – чего ещё надо?!
Пахнет ветер расклеенных окон.
Пахнет Ленкин растрёпанный локон.
Пахнет бабушкой взбитое тесто.
Пахнет наше ушедшее детство.