посвящается брату Николаю в день его рождения
5 апреля 2004 г.
Это было давно, аккурат жизнь назад:
драки в кровь, злость ребячьей гурьбы.
А теперь вот и клонимся мы на закат,
как подсолнухи у городьбы.
Нас воспитывал не Царскосельский лицей,
совершенно иная среда.
С пролетарской тоской двух голодных зверей
бил меня и Махтей,
бил меня и Вахтей,
только брат заступался всегда.
И когда эти шкеты дразнили меня
«Друзник-докторская колбаса»,
брат гонялся за ними с обломком дрына,
с диким криком: «Повыдерну, бочки говна,
я на жопе вам все волоса!..»
Брат мой Колька единоутробный, держись.
Вражью силу нам вместе бороть.
Ничего я не на'жил за всю свою жизнь.
Говорил же когда-то Господь:
«Будьте птицами, гляньте, как серый чирок
или ласточка скромно живут.
В золотой и заоблачный, чистый чертог
злых и жадных людей не берут».
В жизни не однова' ты меня унижал,
драл когтями, таился, как рысь,
но за то, что с жидами в бою устоял
и за брата любого б загрыз,
отпускаю тебе все земные грехи.
Алчен к деньгам, как мерин к овсу,
но безжалостно щедр, когда слушал стихи,
на скупую мужскую слезу,
до cамо'го конца, до того деревца,
что взрастёт над могильной землёй
ты мне был и остался заместо отца
и в беде, и в нужде горевой.
Скоро Пасха. Уже на исходе апрель.
Синь на небе так нежно ясна.
Погляди – где купальня в кустах, как купель –
как купчиха, жирует весна.
Возвернёмся на горестный отчий погост,
горькой белой бутылку возьмём.
Ты теперь там как гость,
я теперь там как гость.
Вместе выпьем и вместе поймём:
ничего мы не на'жили, братец, с тобой
и с собой не возьмём ничего –
разве что ветерок над холодной рекой,
где, играя, ныряет чирок
или в пазухе матушкин крестик простой -
чтоб от кары Небесной сберечь,
этот тусклый костёр, этот Днепр ночной,
ридной мовы плакучую течь,
эту майскую молнию над головой
в вышине - как дамо'кловый меч