Эстония. Творчество. Впечатления

Алёна Мак
Часто слышу разговоры о национализме в Эстонии, и поэтому хочется поделиться своими впечатлениями о стране, где я жила, тесно общаясь с коренными жителями. Не могу отвергать факта, что явление было, но во время нашего проживания в стране, лично я лишь однажды испытала на себе влияние этой отвратительной буржуазной и мелкобуржуазной идеологии и политики, а также психологии в национальном вопросе, уродующей нормальные человеческие отношения. Меня не обслужили в продуктовом магазине. Проигнорировали лишь потому, что я обратилась по-русски. Это задело здорово, и я сразу же начала осваивать не простой, надо признаться, эстонский язык. Жаль, но для свободного общения изучить язык так мне и не удалось. Мы уехали в отпуск, в неподражаемую в тот период времени Одессу, прервав моё обучение, а следом – в длительную командировку в Никарагуа. Зато когда вернулись, обращаться можно было к продавцам хоть на китайском. За пару лет нашего отсутствия время вылечило националистические взгляды внедрённым и укрепившимся частным бизнесом.

Как раз школе, где я работала учителем, для особей, вроде меня, страждущих, обиженных невниманием работников торговой сферы, проводились специальные курсы. Мне лично изучение эстонского языка больше было больше для развлечения, а многим моим подругам не коренной национальности, живущим на территории Эстонии постоянно, надо было включаться в образовательный процесс серьёзно, так как в их случае речь шла о подготовке к экзамену на получение гражданства. 1989-1990 год.

Я пыталась освоить то, что ныне накрепко забыто, в два этапа. Первый год изучение языка мне практически не давалось. Настроив за годы учёбы в школе и институте артикуляцию на английский, никак не получалось выговаривать сухую твёрдую речь ( как в тот период, во всяком случае, казалось). Если кто не верит, попробуйте без стопаря внятно и громко произнести влёт хотя бы одно слово (напишу в русской транскрипции для упрощения): Сыйявыйланэ. Так ласково и нежно там величают военных. На следующий год я вновь пошла на курсы, и понравилось! Для занятий мы дома готовили на эстонском языке маленькие рассказы и излагали их на уроках. Со всем вниманием, в позиции слушателя, пытаясь уловить хоть какой-то смысл. И вот, однажды, восприятие открылось, когда я вдруг услышала весёлую историю про своего роскошного ангорского кота, путешествующего по соседям, используя слегка наклонённый в сторону земного притяжения откос, карниз пятого этажа: "Я зашла в комнату. На диване спал муж, а над его головой, на подлокотнике, сидел белый пушистый кот и пытался лапой поиграть с двигающимися усами мужа. Не понимаю, откуда он взялся?.." Оказалось, что мы с дамой соседи, и у меня появилась ещё одна русскоговорящая подруга.

Работая в эстонском коллективе, я чувствовала уважение и испытывала полный комфорт, потому что там меня ценили за умения. Руководству завода было престижно, что у них появился, как они говорили, настоящий (!) художник. Желающим я писала портреты, в хорошую погоду выходила на пленер писать пейзажи городка и окрестностей. О каком национализме можно говорить, когда именно в Эстонии для меня организовали первую в моей жизни персональную выставку в национальном центре города Кунда! По моей просьбе всегда шли навстречу, обеспечивали машиной и давали возможность использовать рабочее время, чтобы я выставляла свои работы в других городах Эстонии, а иногда и сами подсказывали о предстоящих выставках. Я всегда знала, что коллектив завода мною гордился, особенно, когда работы на выставках занимали призовые места. О том, как ценят творческих людей, мне довелось осознать именно в Эстонии. Находясь в России, мыкаясь по временным рабочим местам, я могу лишь утверждать, что есть страны, где работников за творческие умения и навыки уважают.

Благодаря участию в выставках в Эстонии, у меня появлялись хорошие знакомые и подруги, эстонки по национальности. Пытаясь освоить родной для них язык я, естественно, просила их говорить со мной на эстонском, но им хотелось меня слушать на русском! В своём окружении на самом деле никакого национализма я не видела.

Однажды судьба меня свела с прекрасной женщиной, самодеятельной художницей, эстонкой, жаль, но я никак не могу вспомнить её имя. К слову, отчества в Эстонии говорить не принято. Общаясь, все называют собеседника по имени, но на «Вы». Когда вспоминаю образ, в сознание приходит имя Тэя, так и буду её называть в дальнейшем, хотя утверждать наверняка не могу. Её уже давно в живых нет, и спросить не у кого. Странная память. Могу вспоминать мельчайшие подробности пережитых событий, но забываю имена. Может это и не так важно, но самой как-то перед собой неудобно. У этой доброй и внимательной женщины была удивительно светлая душа. Светлые волосы и светлая одежда, которую она носила, гармонизировали внешность. Тея (пусть так) всегда приветливо улыбалась и готова была прийти на помощь, несмотря на огромные проблемы со здоровьем. Передвигалась она очень сложно, опираясь на бадик. В то время была жива её старенькая мама. Милая крошечная старушка никогда не сидела без дела. Вязала ажурные салфетки. Одну из них, прямоугольную, связала специально "для моего журнального столика" и подарила мне на память. Я тогда сказала, что столика у меня пока нет. Она ответила, что столика может и не быть, но обязательно должна быть радость.

Вскоре мы уехали в Никарагуа. Ни Тею, ни её маму мне не удалось увидеть по возвращении. Они ушли из жизни практически одна за другой, пока мы были в командировке. Но даже теперь, спустя столько лет, ощущается тепло и искренность общения от воспоминаний.

Как-то раз мы отправились на махонькой инвалидной машине Тэи писать старинный полуразрушенный замок Тоолсе на берег Финского залива, облюбованный громкоголосыми бакланами. На небольшой возвышенности, практически у воды, Тоолсе так восхитителен и романтичен, что написать его, под впечатлением, удалось на одном дыхании, часа за четыре максимум. А вскоре на территории этого замка под открытым небом была организована выставка художников. На это мероприятие я пригласила сослуживцев мужа. Мои акварели поставили в первый ряд. Так решили художники, поскольку работы очень светлые и лёгкие для восприятия. Следом разместились акварели известной эстонской акварелистки Валли Лембер-Богаткиной. В её работах - насыщенный, тревожный и одновременно сказочный колорит, уникальная, только ей присущая техника работы «по сырому». А свой замок, написанный маслом, я поставила дальше, чтобы с акварелью не спорила другая техника живописи.

- Алёна, твои работы прекрасны, - сказали мне мои гости, - но, ты уж извини, больше всего из всей этой выставки нам понравился вон тот замок. - и, вдохновлённые, они указали на мою же работу.

Мне очень приятно вспоминать, что Валли Лембер-Богаткина, Заслуженная художница Эстонии, приезжала ко мне домой вместе с моей доброй Тэей из Таллинна, где она проживала постоянно, в Кунда посмотреть на настенные росписи, выполненные мною во время ремонта в кухне и смежных санитарных помещениях, о которых слава, благодаря Тее, шла по всему приграничному городку. Частенько приходилось проводить такого рода экскурсии по отремонтированной квартире, автоматически открывая на звонок входную дверь очередным заинтересованным.

А однажды и я побывала в гостях у знаменитой художницы. Это было в местечке Карепа. На дачу, естественно, мы ездили вместе с моей творческой коллегой. Там я была потрясена дизайном сада, оформленном в сказочном стиле с использованием коряг причудливой формы, напоминающих мордочки и фигурки зверей, земноводных, и даже людей. Был там и маленький домик Бабы Яги, похожий на избушку на курьих ножках. Это воспроизведённое с любовью, царство, нечисти, вероятно, с большой ответственностью оберегало уютный дачный дом художницы.

Все эти коряги Валли были очень дороги, так как их она находила, прогуливаясь по берегу с мужем, пока он был жив. Они вместе создавали для себя, для друзей, да и для случайных прохожих таинственное настроение, уводящее от взрослых забот в далёкое беззаботное детство, с присущими ему опасениями и страхами. Буквально лучась от счастья, Валли рассказывала о муже, о жизни с ним, о совместных путешествиях, и абсолютно визуализировался человек, которого с ней не было на тот момент уже пятнадцать лет.

Владимир Богаткин тоже творец. Русский по национальности, известный художник. Отсюда двойная фамилия Валли. С большим удовольствием Валли для меня поведала свою историю первой встречи.

Молодые люди случайно оказались за одним праздничным столом. Валли, увидев на тарелке яйца, предложила «стукнуться». Яйца оказались сваренными всмятку. Костюм был испорчен. Владимир вышёл привести себя в порядок, а когда вернулся, понимая, что девушке крайне неловко, решил сгладить ситуацию, предложив налить кофе, но совершенно случайно опрокинул чашку с крепким бодрящим напитком на новое платье Валли.

В тот день на даче в Карепа мне посчастливилось посмотреть мастер класс акварели, который Валли провела для нас в своей мастерской. Скажу (по секрету), что именно Валли научила меня приёму работы на бумаге по заливке с использованием лезвия бритвы. Зная об отсутствии у меня в доме мягкой мебели, Валли предложила мне в дар огромные замшевые кресла белого цвета в пустующую комнату, используемую мной под мастерскую, но постоянные переезды напрягали и, хоть и очень дорогим был бы для меня тот подарок, я от всей души поблагодарила, но отказалась.

АМ. 16.02.11

Сижу вот и думаю... И кого же он греет, национализм этот, далеко за уже теперь перекочевавший за пределы так дорогой мне до сих пор Эстонии.

29.06.14

Масло, холст. Замок Тоолсе. Автор - Алёна Мак.