121.
Уж лучше грешным быть, чем слыть греховным
И незаслуженно терпеть позор,
В угоду разным толкам голословным
Идти своей любви наперекор.
Как смеет соглядатай лицемерный
В моих страстях подозревать разврат,
Сквернить мой дух игривый, но усердный,
Бросая на меня блудливый взгляд?
Да, я таков, как есть, и без уступок.
Они ж, хвалясь, готовы всех марать.
Я прям и вряд ли даже свой проступок
Кривой их правдой стану поверять.
Они без чести; в их глазах, столь лживых,
Во зле все люди праведные живы.
122.
Твои записки в памяти моей
Превыше этой низкой писанины.
Я сохраню их до скончанья дней,
Сказать точнее – до своей кончины.
В них вся твоя душа отражена.
Пока я слышу ритм сердцебиенья,
Твоей любви святые письмена
Живут во мне, не ведая забвенья.
Но я верну все дневники твои,
В них не нуждается душа живая.
Достаточно того, что о любви
Мне память говорит, не преставая.
Пускай ведёт учёт любви своей
Тот, кто посмел вдруг забывать о ней.
123.
Признай свой крах, о Время, без обиды:
Душой не изменился я ничуть.
Построй, хоть выше прежних, пирамиды –
Изменится декор их, но не суть.
Жизнь коротка, и мы не замечаем,
Что наши радости как мир стары.
Ты навязало то, что мы не чаем.
Дай нам по нашим чаяньям дары.
Я презираю все твои анналы.
И в будущем не меньше будет смут.
Лишь из-за спешки все твои провалы,
А те успехи, что мы видим, - лгут.
Пусть будет всё, что было в круговерти;
Я не боюсь тебя, о Время смерти!
124.
Любовь - не беспризорное дитя,
Бастард судьбы иль царственной особы.
Сорняк, цветок ли? - время всех, шутя,
Плодом любви рождает или злобы.
Её не трогает бравада фраз,
Ни скрытое по-рабски недовольство, -
К чему так приучает Время нас, -
Ни политическое своевольство,
Что на заказ... Моя любовь хитра,
Разумна, в одиночестве не сникнет;
Поток не смоет, не спалит жара.
Своей Политикой она подвигнет.
Шутов годин в свидетели беру:
Кто жил в грехах, все померли к добру.
125.
Грешно и думать в гордости беспечной,
Что держишь купол неба на плечах
Иль заложил фундамент жизни вечной,
Ведь он рассыплется быстрей, чем прах.
Немало жизнь удачников плодила,
Терявших честь и славу с кошельком.
Всё то, за что они платили, было
Лишь проявленьем жадности с душком.
Послушником твоим хочу быть срочно.
Как жертву душу я тебе отдам,
Она бесхитростна и непорочна.
А мне воздай лишь по моим долгам.
Моя душа - проверок не боится.
Доносчикам осталось только злиться.
126*.
Мой милый мальчик, властен ты пока
Над сроком, улетающим в века.
Твои друзья теряют красоту,
А ты неистощим в своём цвету.
За Временем и ты летишь вперёд,
Но мать Природа сдержит твой полет.
Ты нужен ей, чтоб Время посрамить
Творящим жизнь умением любить.
Но знай, младой любимец естества:
Не сохранит Природа торжества.
Как ни тяни, за всё расплата ждет.
То, что цветёт, со временем умрёт.
*Это стихотворение и в подлиннике состоит из 6 двустиший и не соответствует форме сонетов.
127.
Не чтили чёрный цвет во время оно,
И не носил он чина красоты.
Чернители его уж вне закона,
Признавшего заслуги черноты.
Притворно внемля голосу природы,
Искусством лжи отбеливая грязь,
Красу не славят, не поют уроды,
Позорят лишь, подделками пленясь.
Глаза моей любви черней вороны,
Как плакальщицы на похоронах
Какой-нибудь блондинистой мадонны,
Признавшей чёрный цвет лишь на словах.
Что чернота идёт им, всяк согласен,
Что даже траур в тех глазах прекрасен.
128.
Когда я вижу, как скольженье рук
По древесине благодатных клавиш
Рождает нежный музыкальный звук,
Которым тотчас ты мой слух прельщаешь,
Я ненавижу эти рычажки,
Что, запросто к ладоням прикасаясь,
Легко свершают дерзкие прыжки,
Твои целуя пальцы мне на зависть.
Тогда хочу я клавишами быть...
Пусть деревяшки не сравнить с губами,
Я всё равно старался бы испить
Всю сладость от касания с перстами.
Отдай же пальцы клавишам вполне,
А вот уста - для поцелуев – мне.
129.
Распад души и тела - вот расплата
За похоть и за помыслы о ней.
Она бесстыжа, крайностью чревата,
Опасна одержимостью своей.
Влюбленности коварная фальшивка,
Презренного предательства печать,
Она соблазн, преступная наживка
Для тех, кто разум хочет потерять.
С безумной алчностью в слепой погоне
За радостью, что станет скорбным сном,
Она блажит, не мысля об уроне
Для совести, измученной грехом.
Мир знает это, но в духовной лени
Бежать не может ада вожделений.
130.
Как солнце не горят её глаза,
И губы у неё бледней коралла.
Грудь - далеко не снежная краса,
А волосы как будто из металла.
Какая алость у дамасских роз!
Но нет её в щеках моей любимой.
И благовоний не уловит нос,
Когда вся стать её проходит мимо.
Не видел я хождения богинь,
Но поступь у неё тяжеловата.
А голосок - гроза глухих твердынь,
Для музыки счастливая утрата.
Моя любовь редка. Сравниться с ней
Не смочь и тем, о ком солгут милей.
(Продолжение следует).