Незабудки. книга о любви
Олег Демченко
Заказ на книгу можно сделать через "Отправить автору".
Книга 129 стр. В мягкой ламинированной обложке. Формат А-5.
Может стать подарком для женщи.
Тираж ограничен.
Послесловие С. Сметанина
Ниже отзывы читателей стихи.ру. и отдельные стихи из книги.
Из отзывов о «Незабудках» на сайте Стихи.ру:
Тина Колычева:
Спасибо за стихи! Я просто в восторге! Читала бы и читала, но надо все переосмыслить... Хочу иметь Ваши стихи у себя под подушкой.
Валентина Кавецкая:
Понравилось! Я в восторге от прочитанного! Спасибо Вам за «Незабудки», за Ваш бальзам книги стихов о любви, за эти нотки и минутки, за прелесть слов, что до людей смогли Вы донести.
Журавушка ( Лидия Журавлёва):
Прочитала, не переводя дух. Мужская лирика о любви, да ещё такого уровня и накала! Это редкость. А у Вас читала стихи - и словно дышала тем, что читаю. Чистой душой писано. И очень по-русски. Три возраста любви, три совершенно разных состояния, которые объединяет обнаженность чувств и их глубина. Осталась под впечатлением...
Надежда Яцевич :
Спасибо за труд души Вашей. Ваша книга - просто бесценный подарок женщинам своего отечества. Она останется любимой на все времена, пока земля стоит, и люди будут читать стихи.
Марина Лукашенко:
Спасибо Вам за «Незабудки»! Прекрасная лирика, искренняя и вечная.
Валентин Панарин:
Бесподобно! За один раз не прочитать. Вернусь. И ещё не раз.
Из цикла «ГОДОВЫЕ КОЛЬЦА»
* * *
Весна!
Все двери распахните настежь,
сто тысяч разменяйте по рублю
и бросьте вверх! -
голубоглазой Насте
вчера сказал я,
что ее люблю!
И сразу вдруг -
ударили капели,
зазеленела первая трава,
и облака поплыли, полетели,
и, размечтавшись,
прозвенел трамвай!
Мир покачнулся -
и расцвел от счастья!..
А дел всего-то -
нет, не прекословь, -
что мне в ответ чуть улыбнулась Настя,
приподняла чуть удивленно бровь.
* * *
Было многое в жизни потеряно,
было все - и тоска и метель.
Только снова в березовом тереме
разбивается в брызги капель.
В прошлогоднем пальтишке приталенном,
вся в улыбчивых бликах воды
ты стоишь у размытой проталины,
согревая дыханьем цветы.
У тебя от сережек орешника
на щеках зажелтела пыльца...
И качается рощица вешняя,
и касаются ветви лица.
Помнишь, так же цвела мать-и-мачеха?
Помнишь, так же сиял небосклон?
Помнишь, милая, тихого мальчика,
что мечтал, что в тебя был влюблен?
Не молчи, улыбаясь растерянно:
было все - и тоска, и метель ,
только снова в березовом тереме
разбивается в брызги капель.
Заблудилась душа безутешная -
нет ни края весне, ни конца.
И качается рощица вешняя,
и касаются ветви лица!
* * *
Сбил верстак я под хмурой сосной, -
на сугроб талый сыплются стружки.
Чуть повеяло теплой весной -
и холмов зачернели горбушки.
И рубанок шуршит: “ Хороша
будет новая легкая лодка!"
Ну, так что ж, не боли ты, душа,
коли нас разлюбила красотка!
Рукавом вытру льющийся пот,
и глаза лишь немного прищурю,
вижу, туча из солнечных сот
тянет мед, позабыв свою бурю.
И строгаю я, жарко дыша, -
разморила всех нынче погодка!
И рубанок шуршит: "Хороша,
хороша будет легкая лодка!"
Улыбаются лужи весне!
И хоть места не сыщешь, где сухо,
все так чудно окрест!.. Как во сне,
пенье птиц долетает до слуха...
КОХАНА
Стало слышно в потёмках далёкий ручей.
Всё весеннею силой наволгло…
От столичного шума, от подлых речей
отдохнуть я приехал сюда ненадолго.
Твоя хата тут с краю, и ты молода, -
как вот эта весна, засветилась невестой.
То ли вишня цветёт, то ли это фата,
то ль качнулась в окошке твоем занавеска.
Выходи в переулок, кохана моя, -
я тебе подарю черевички!..
Украина!..
До боли родные края!
Позабытые Богом кулички.
То, что было нам близко, теперь далеко.
Но пока делят Крым, делят Раду,
сад сбежал, как на кухне твоей молоко,
белой пеной в овраг сквозь ограду.
Соловейко запел где-то возле ручья.
Как свежа гроздь сирени тугая!
Выходи за калитку, кохана моя!
Что делить нам с тобой, дорогая!
ВЕТЕР
Распахнув мои сени,
прямо в комнату ветер
с ароматом сирени
залетел на рассвете.
Залетел после грома,
все развеял печали
и умчался из дома
в просветлевшие дали.
Занавеска качалась,
сердцу радостно было -
просто мне показалось:
это ты заходила.
ЗНОЙ
Ох, пушистые лета лапушки!
На лугах погасил июнь
одуванчики,
будто лампочки,
ну а ветер - возьми и дунь!
Как закружится, как завьюжится
в синем небушке белый пух
и летит, замерев от ужаса,
на поля, на цветущий луг!
Ну, а следом летит пух с тополя,
сыплет пух даже трын-трава…
А погода стоит здесь тёплая
аж до самого Покрова.
Наклонились на тын подсолнухи,
чуть привядшие от жары.
Стали тихими, стали сонными
обомлевшие в зной дворы.
Хаты, залитые теплынью,
дремлют, ставенки чуть прикрыв.
Пахнет мёдом, мятой полынью
наш обеденный перерыв.
Взгляд - касаткой из-под косынки,
голос - звонкое серебро,
и блестит чешуёю цинка
с коромысла твоё ведро.
Припадаю к нему напиться -
холодна вода и вкусна!
- Ай, смотри, крестовый, приснится,
эта краля - лишишься сна.
Не поверил я, не послушался,
но цыганка была права!..
То ли пух в синем небе кружится,
то ли кругом идет голова.
И в душе нежно плачет флейта,
и дурманит духмяный зной…
Ой, ты лето, сухое лето,
что же сделало ты со мной?
МАЙСКИЙ ДОЖДЬ
От ветра ветки ломятся,
к земле пригнулась рожь.
Вдруг, как шарахнет молния,
как хлынет шумный дождь!
Он весь до капли вылился
внезапно на поля!
Все лягушата вылезли,
и рада вся земля!
И снова солнце ласково
взглянуло на цветы,
и вновь смеются ласточки
счастливо с высоты.
И с детской звонкой радостью,
срываясь с тетивы,
проносятся под радугой
в просторах синевы!
С черёмухой душистою
смешался запах роз.
Душа взлетает - чистая,
как после бурных слёз!
Машины мчатся мытые
по мокрому шоссе.
Передо мной открытые
пути-дороги все!
И я шепчу: «Любавушка,
уедем далеко!»
И ты мне улыбаешься,
и нам легко-легко!
ТВОЁ ОКНО
Ночь спустилась.
В кювете окурок
дотлевает упавшей звездой.
Потянуло с пригорков бурых
мятой смятой и резедой.
Стихли судороги дороги
и прислушиваются, тихи,
к дальним шорохам на огороде
лопоухие лопухи.
И в домах погасают окна...
Вот померкло твое окно –
стало грустно и одиноко,
и пустынно, и так темно...
* * *
Кажется в июне
По лесной тропе
Радостный и юный,
Я шагал к тебе.
Ты меня любила
Женщин всех нежней,
Только отбродила
Брага этих дней.
Сгинула в тумане
Молодость давно -
Пью воспоминаний
Горькое вино.
Сердце согревают
Чувства прошлых лет
И в гостях бывают
те, кого уж нет.
ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ
Здесь мы с тобой встречались в мае,
когда вокруг черемуха цвела.
Уходит лето, с грустью понимая,
что и любовь от нас навек ушла.
Лишь мы отсюда, словно погорельцы,
уйти не можем - тянет нас сюда...
Тоска такая - хоть ложись на рельсы!
Но в прошлое не ходят поезда.
Склонила ты лицо - как будто ищешь
кольцо своё венчальное в золе ...
Что делать нам на этом пепелище?
Остановились...
и молчим во мгле.
ПРОЩАЛЬНОЕ
Зачастили дожди, затяжные, косые.
Все грустней у тебя, все задумчивей взгляд.
Скоро с вихрем по всей, по широкой России,
как глухая молва, прошуршит листопад.
Скоро в рощи багряная осень нагрянет
и сугробы листвы вдоль дорог наметет,
и увязнут березы в глубоком тумане,
и всю ночь будет ветер стучать у ворот.
И ты вспомнишь про летнее светлое счастье
и про нежность, которой никто не вернет...
Оттого так нам больно с тобою прощаться,
оттого так тоскливо гудит пароход.
* * *
Тебя назвать бы надо Ефросиньей.
Скажу: “Прощай, я больше не вернусь!”-
и полыхнут в меня глазища синью,
а в них - промчатся косяки гусиные,
всплеснется светлой Ладогою Русь.
Тебе бы шли рябиновые бусы
да из бересты легкий туесок,-
и волосы твои по-русски русы
и на губах малины алый сок.
Любимая, ты - Лада, ты - лебедушка...
А я... да что там обо мне!
Осталось мне сложить ладони лодочкой
и кликать свое счастье в тишине.
Но только эхо вдалеке откликнется,
но только упадет осенний лист.
Пришла вечерняя заря-калинушка,
и лес молчит, загадочен и мглист.
Прощай, родимая. Все песни спеты,
ушло тепло в чужбинные края,
и улетело с ласточками лето,
а с ним - и молодость веселая моя.
Прости, прощай, хорошая, любимая.
Будь счастлива. Я больше не вернусь.
Но встречусь ли с березкою, с рябиной ли,
тебе, далекой, грустно улыбнусь.
СНЕГОПАД
Ко мне навстречу,
дверью хлопнув,
ты выбегаешь на крыльцо -
и впопыхах целуют хлопья
разгоряченное лицо!
К тебе под шубку залетают,
пока с тобой мы говорим,
и на груди от счастья тают…
О как завидую я…
им!
* * *
Вьется вьюга, играя,
посредине двора,
а в потемках сарая -
сухие дрова.
Легких, звонких поленьев
в печь подкину - и дом
переполнится летним
позабытым теплом.
Печка жаром веселым
пышет - угли трещат,
а мне кажется, пчелы
над поляной жужжат.
Мне мерещится, снова
ты проходишь со мной...
Пахнет смолкой сосновой,
земляникой лесной!
* * *
Чужая жизнь - потемки,
в своей не разберусь:
какие-то поломки,
навязчивая грусть
Нам одиноко вместе,
все валится из рук,
и нет мне в доме места,
и пустота вокруг.
А ты глядишь из окон,
как снег метет зима,
как, вкручиваясь в кокон,
впадает в сон земля.
Впадает в сон неясный.
Весной проснется вновь
и станет вдруг прекрасной,
как первая любовь.
Из цикла «ВСТРЕЧИ С МАРГАРИТОЙ»
* * *
Я от тебя сегодня пьяный -
и кровь и мысли во хмелю,
и повторяю постоянно:
«Люблю тебя, люблю, люблю»!
Влюблен я! Все во мне мечтает,
все - как во сне!.. Летит метель в лесу,
но, кажется, весь снег сейчас растает -
лишь имя я твое произнесу!
Тебя увижу - руки, словно крылья,-
и сразу все мне в мире по плечу!
Боюсь, что от малейшего усилья,
тебя коснувшись, - в небо улечу!
Но ты смеешься: «Что с тобою, глупый»?
Я скоро все цветы в Москве скуплю.
Наверно, ты меня совсем не любишь?
А я люблю тебя, люблю!
* * *
Скажи мне, не из этих ли полян,
пестреющих по склонам, ярче ситца,
стрижи скроили легкий сарафан,
в котором ты летишь ко мне, как птица?
Вскинь руки загорелые свои!
Едва они со мной соприкоснутся -
с любимых уст лавиной соловьи
сорвутся и восторгами упьются!
Скажи мне, не из этих ли озер,
таинственно-тенистых и глубоких,
напился чистой нежности твой взор,
моя любовь, мой ангел синеокий?
Зачем так шутишь весело со мной?
То ласточкой, то ласковою тенью
коснешься сердца невзначай весной,
то шаловливо шелестишь сиренью.
Скажи мне, не из этих ли лесов,
что тянутся, заглядывая в лето,
ты выбрала один из голосов,
поющих, словно сладостная флейта?
Рассмейся звонкой иволгой в лесу,
заплачь дождем среди лугов красивых!
Тебе природа русская к лицу,
в тебе поет весенняя Россия!
Не оттого ль в пространстве дальних стран
тоска прихлынет - и опять приснится
твой легкий, твой веселый сарафан,
в котором ты летишь ко мне, как птица!
* * *
Любимая, ты вся - душистый мед,-
тебя, наверное, сбирали пчелы
в то время, когда луг вовсю цветет
и лес взлететь пытается веселый.
Ты на исходе мая родилась
такою светлой, чистой и красивой,
что не могу я насладиться всласть
впивая взгляд в тебя счастливый.
Мед- все слова веселые твои
и молодость твоя и поцелуи,
и эти взгляды, полные любви,
и этих рук ласкающие струи.
С тобой минуты тянутся, как мед;
и льется, словно мед, твой русый волос;
и, словно мед, томительно течет
твой ласковый, густой и сладкий голос.
* * *
Я вижу в каждом миге
тысячелетий грусть,
исчезнувшие книги
читаю наизусть.
Я чую ход старинный
часов, что вечность ткут
из тонкой паутины
томительных секунд.
Я слышу каждый шорох
давно прошедших гроз
и те слова, которых
никто не произнес.
Но ничего не значу
пред чудом красоты
и тихо сердцем плачу,
когда смеешься ты.
* * *
Зачем такая молодая
ты улыбнулась нежно мне?
Зачем, скажи мне, золотая,
являться стала ты во сне?
Зачем в обман твой сладкий верю
и без тебя грущу всегда?...
Не так ли осенью деревья
цветут под солнцем иногда?
Цветут не вовремя, не кстати,
цветут напрасно. Боже мой!..
А ты идешь в душистом платье
и веешь в душу мне весной!
* * *
Маргарита, Маргарита,
стрекоза голубоглазая,
где все лето пролетала?
Говори, давай, рассказывай.
На каких была полянах,
из каких пила источников?
Отчего на пальцах тонких
у тебя пыльца цветочная?
Отчего ты веешь медом
и лесною земляникою?
Ты торопишься куда-то?
Тебя лето вновь окликнуло?
А когда с тобою будем
разговоры разговаривать,
у окошка синим вечером
ароматный чай заваривать?
Ничего мне не ответила,
промелькнула за террасою...
Маргарита, Маргарита,
стрекоза голубоглазая.
* * *
Я не знаю, что делать с руками,
потому что, как птицы, взлетают они
и летят к тебе прямо на плечи.
Я не знаю, что делать с губами,
потому что всегда расцветают они, улыбаясь тебе.
Я не знаю, что делать с глазами,
потому что смеются они, когда вижу тебя.
Я не знаю, как сладить мне с сердцем,
потому что, как маленький мальчик,
от радости прыгать оно начинает
при встрече с тобой.
Но ты слушаешь молча меня, опустивши ресницы,
но ты руки отводишь мои от себя
и болтаешь, бог знает о чем -
о делах, о работе,
а потом говоришь: « Ну, пора», -
и уходишь как будто навечно,
Каждый раз ты
как будто навечно уходишь
и мне хочется броситься
в лестничный темный пролет...
Но ты хлопаешь дверью -
в груди обрывается сердце,
и руки мои опускаются сами собой,
и губы кривятся невольно,-
мне больно
и в глазах моих слезы стоят...
Только что тебе слёзы
и что тебе сердце?
Что тебе одинокое звездное небо
И осенний пустынный простор?
* * *
Как светло было в этой аллее весной!
Вишня так расцвела, что казалась невестою.
Сколько раз ты под ней целовалась со мной!
А теперь без тебя что-то стало невесело.
А теперь осыпаются вишни в саду-
прямо под ноги катятся вишенки спелые!
Ты же мне обещала, клялась мне: «Приду!»
Кто целует сейчас твои рученьки белые.
Пролетело веселье, сады отцвели,
отзвучали запевки в лесу соловьиные
и кому-то достались - в небесах журавли
да еще вишни губ твоих - ягоды винные.
Обманули меня в темноте соловьи
Эх, любовь наша - песенка спетая?..
Осыпаются пьяные вишни любви,
осыпаются сладкие, осыпаются спелые...
* * *
В Сокольниках осень…
Сквозь темную зелень
Пробилась в дубах вековых желтизна.
Пусты танцплощадки, замолкло веселье,
Березам притихшим приснилась весна.
И голос серебряный аккордеона
Охрип и рассыпался грустным дождем,
И мокрая, с голой верхушки ворона
Глядит с любопытством: «Куда ж мы идем?»
Ведут в глубину тишины тротуары.
Там листья багровые, словно в крови,
Там липы дуплистые, будто гитары,
Чуть слышно поют о прошедшей любви.
Ах, эти дуплистые, тёплые липы!
Прощаясь, они расшумятся опять,
И тем, кто услышал их тихие всхлипы,
На сердце нахлынувших слёз не унять.
Взлетающий лист вихрь внезапно подкосит, -
И он упадет к твоим туфелькам вдруг,
И выдохнут липы: «В Сокольниках осень!..»
Заплачут – и выпустят счастье из рук…
* * *
Сумерки зимние,
сумерки синие,
сумерки снежные,-
тихие-тихие,
нежные-нежные.
Между березами,
соснами, елями
счастье засыпано наше
метелями,
будто бы жили с тобой мы
и умерли...
Тихие-тихие
грустные сумерки...
* * *
Скажи одно теплое слово –
и сразу растает весь снег,
и будем с тобою мы снова
шагать по счастливой весне.
Скажи одно слово – и утро
навстречу нам будет сиять!
Скажи! Неужели так трудно
тебе это слово сказать?
Скажи поскорее – и птицы
веселые к нам прилетят!
Но ты опускаешь ресницы,
молчишь и отводишь свой взгляд.
И прямо на сердце мне с неба
из темной летят пустоты
обрывки холодного снега…
Вот видишь, что сделала ты?
* * *
Эх, любовь моя, - горькая, с промахом,
я впервые свиданью не рад.
Он тебя обломал, как черемуху!
Где твой свадебный, белый наряд?
На уме у него только доллары.
Да, решил он тебя разодеть,
но стесняешься ты, словно голая,
и не знаешь, куда себя деть.
Вся какая-то ты непохожая
на любимую, милую ту…
Лишь глаза твои
вздрогнули, ожили
и опять погасили мечту.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
* * *
Вечерние сады, как облака, клубятся
и яблоки росой мерцают звездно в них,
притихшим листьям сны о поцелуях снятся
и длится целый век любой счастливый миг.
Вечерние сады окутаны туманом,
в них сумерки таят небесные цветы,
вдохнув их аромат, смиряешься с обманом
несбывшейся любви, несбывшейся мечты.
Вечерние сады - таинственные тени
и шелесты шагов в пустынной тишине
тех, кто, уйдя навек в глубокий мир растений,
воскреснувшей душой сияет в вышине.
Вечерние сады - в безмолвии прохлады.
В них, серебрясь, звенит неслышный днем ручей.
И мне легко-легко, и ничего не надо -
ни клятв, ни теплых слез, ни трепетных речей.
* * *
Привстав на цыпочки,
вся в серебристых звездах,
сирень, как девочка,
глядит в мое окно
и что-то шепчет мне,
лиловогроздая,
родное и забытое давно.
Послушаешь ее –
и вспомнишь юность,
и вспомнишь
милую волшебницу свою.
Все пронеслось.
Я больше не волнуюсь,
я больше не надеюсь, не люблю.
Но, словно наяву,
былое снится,
свиданий соловьиные слова,
и ласточкой
вспорхнувшие ресницы,
и глаз необъяснимых
синева...
* * *
Майский месяц светит, словно
уголовная статья.
Что ты сделала со мною!
Бог один тебе судья.
Был с тобой когда-то весел
а теперь запоем пью
и шепчу, башкою свесясь:
«Я кого-нибудь убью».
Там, где горбится пивная
между двух кривых берез,
о любви напоминает
у ограды запах роз.
Я дарил тебе их много,
нынче грустно одному
и куда ведет дорога
что-то сам я не пойму.
* * *
Вот бреду я, усталый, с раскаяньем к Богу.
Тяжелей с каждым шагом на гору идти.
Да осилит идущий до храма дорогу,
да помогут архангелы в трудном пути!
Обошел я широкую грешную землю -
все дороги в небесные входят врата.
Восковую свечу в Божьем храме затеплю
тихо-тихо заплачет душа-сирота.
Я растратил любовь - отдал женщине вздорной,-
все былое мое, словно пепел в горсти.
И хочу я к иконе припасть чудотворной.
О, помилуй мя, Отче, спаси и прости!
* * *
Я с каждым днем все дальше от людей,-
уже слова мои им не понятны.
Все дальше я от их больных идей,
от их забот...
И не хочу обратно.
Что мне кричат - расслышать не могу,
что говорю - им тоже не понятно.
Не различить, кто там на берегу,
не видно лиц - расплывчатые пятна.
Пусть обо мне забудут навсегда.
Как хорошо порой хлебнуть забвенья!
Пускай не будет больше никогда
ни клеветы, ни слез, ни униженья.
Плыви, плыви, мой утлый плот,
я знаю, где-то есть земля другая,
где вспыхивает бабочек полет,
над белыми цветами угасая,
где птицы зерна прямо с рук клюют,
где звери, как доверчивые дети,
где незнакомые тебя не узнают
и не обманут - ни за что на свете!
.
Лирический цикл «ПРОКЛЯТАЯ ЛЮБОВЬ»
ЖЕНЩИНА
Она
то вся благоуханна,
вся, как цветущий светлый май,
то притягательно туманна,
как темной бездны скользкий край.
Она
то плачет, то смеется,
то что-то грустное поет,
то вдруг змеею обовьется,
ужалит сердце – и уйдет.
Не мы ли ей слагаем гимны,
кладем сокровища к ногам?
Мы за нее хотим погибнуть,
готовы ей воздвигнуть храм!
Не ей ли резкие проклятья
в лицо бросаем, разозлясь?
Потом цепляемся за платье,
потом роняем слезы в грязь.
Ты жив, иль нет –
ей все едино, -
как сон, уходит на заре,
оставив лепестки жасмина
у Господа на алтаре.
* * *
Ты полюбишь меня -
никуда ты не денешься,
лишь скажу одно слово тебе –
и придешь.
И опустишь глаза,
и, стесняясь, разденешься,-
словно в темную бездну
навстречу шагнешь -
и взлетишь выше звезд,
и стотонные тени
отшатнутся от натиска
вспыхнувших чувств,
со стесненным стенаньем
обрушатся стены
от легчайшего
соприкосновения уст!..
* * *
Май. Повсюду женщины с цветами.
Чувств нет вовсе разве у камней.
Да и ты ведь тоже не святая, -
ты приходишь по ночам ко мне.
Сумерки пахнут прохладой в сени.
Ты заходишь тихо, словно сны,
и приносишь аромат сирени,
запахи волнующей весны.
Шелком платья ты прошелестела,
не включая света, у окна,
и твое светящееся тело
надо мной восходит, как луна.
Вот они приливы и отливы,
всплески океана бытия!
Не был я еще таким счастливым,
милая, любимая моя!
СЛИВЫ
Мать мне нарвала в саду нашем сливы.
Спелые...
Как я их в детстве любил!
Может, и был я в те годы счастливым.
Может, и был...
Может быть, жил на земле не напрасно.
Я невозможного вечно хотел.
Жизнь эта, видно, и вправду прекрасна,-
верно, я в спешке ее проглядел!
Вспомню, бывает, перроны, вокзалы...
Вижу былое - до боли, до слез!
Может, «люблю» ты, прощаясь, сказала -
ветер признанье, навеки, унес!
Хватит об этом!
Ведь все промелькнуло,
все прошумело, как бурный поток...
Мать поседевшая робко вздохнула:
- Что ж ты не кушаешь
сливы,
сынок?
* * *
Окно распахнутое. Вечер летний.
Черемухою пахнет за версту.
У женщины сорокалетней
присел в гостях я на тахту.
Она торопится. Бежит на кухню,
взгляд бросит на ходу, а в нем намек.
В моих глазах то вспыхнет, то потухнет,
как у кота, дремотный огонек.
Она болтает про вседневное, пустое,
а на душе - веселая метель:
есть что-то откровенное, простое,
как эта белоснежная постель.
Где ж командор? Где третий лишний?
Муж только завтра, говорит она, придет.
И отдает привядшей пьяной вишней
ее насмешливый, ее горячий рот.
.
БУЛКА
(шутка)
Который раз я сквозь тебя смотрю:
ты для меня - пустое место.
Не обещаю ничего, не говорю,
но грудь твоя вздымается, как тесто.
Я всё-таки сумел тебя допечь:
ты стала и покладистой и доброй.
С изюмом родинок на глянце плеч
ты кажешься французской булкой сдобной.
Так хочется кусочек отщипнуть!
А ты кричишь; «Не надо, милый, больно!»
Но эти плечи, эта грудь!..
Я больше не могу!.. Довольно!
* * *
Я пришел к пруду, закинул удочку,
камышинку срезал, сделал дудочку
и сижу, лады перебирая.
Песня льется грустная такая!
Льется чистой реченькой по камушкам,
а кому-то радостной покажется,
кто-то скажет: “Песенка счастливая -
у нее мелодия красивая”.
Кто-то тихо скажет: “Эта песенка
в небо поднимается, как лесенка”.
Кто над ней по-своему толкует,
кто над нею, как глухарь, токует.
Ну да пусть!
Лишь только б ты, моя прелестница,
услыхала тоненькую песенку
и сказала б:
“В этой песне тоненькой
он тоскует обо мне, о Тонечке.
Его сердце в темный омут брошено».
Приходи ко мне, моя хорошая!
* * *
Я очнулся ночью после пьянки,
и судьба шепнула: «Посмотри
карие глаза у кореянки,
предки у нее – государи».
В полутьме покачивались тени,
чуть мерцало древнее кольцо,
целовал я руки и колени
и ее прекрасное лицо.
Как случилось, что такой повеса
колдовское зелье пил в тоске?
Эта темноокая принцесса
опьяняла крепче, чем сакэ.
Позабыв о родине и доме,
я срывался в пропасть, не дыша.
И чернела ночь в глухом проеме,
как в страстях сгоревшая душа.
КОТ
Кто к нам в подъезд кота подбросил?
У входа в лифт в мороз большой
он трется об ноги, - он просит,
чтоб взяли вы его с собой.
Мурчит, дурашка препотешный.
Как, бедолага, похудел!
Вот снизу вверх глядит с надеждой -
ну, кто из нас так не глядел?
А все идут, проходят мимо ...
Поднял я на руки кота:
« Пойдем ко мне, пойдем, родимый.
И у меня была беда.
Меня любимая забыла
и я любимую забыл.
Жизнь, что кошмарный сон, бурлила -
я долго плакал, долго пил.
С тоской разбуженною слажу, -
обид, мурлыка, всех не счесть».
Так говорю, а сам все глажу
его свалявшуюся шерсть.
СОСЕДСКОЕ ОКНО
Полночь –
одинокая, пустая.
Все уснули, только у окна
женщина склоняется устало, -
отложив шитье, сидит одна.
Ни о чем не думает, не плачет,
не играет больше в доброту
и тоски своей уже не прячет –
смотрит, смотрит,
смотрит в пустоту.
Смотрит – ничегошеньки не видит,
будто бы ослепла навсегда,
Даже, если замуж она выйдет,
кто вернет ей прошлые года?
Сны идут-
на цыпочках, тихонько.
Да проходят мимо, не дыша…
Ни любви, ни мужа, ни ребенка –
изболелась, выстыла душа.
* * *
Любимая, со мной живёт другая -
со мною рядом ест, сидит, лежит
и забирает, каждый день меня ругая,
всё, что тебе принадлежит.
Она берёт цветов твоих букеты
и все аксессуары красоты, -
ведь всё равно тебе не нужно это,
ведь всё равно меня не любишь ты.
Я ей охапку самых модных платьев
(пусть примеряет - мне не жаль) куплю.
Пусть никогда она не будет плакать
и знать, как я тебя люблю.
Мне кажется, что я - вулкан потухший:
остыл снаружи, но внутри горю.
Когда она стрекочет что-то в уши,
я мысленно с тобою говорю.
* * *
Не пойму, чего она хочет,
отчего угрожающе зла.
Точно нож на меня потихонечку точит –
исподлобья глядит из угла.
Все молчит, все копит обиды
неизвестно на что…
Я несу на груди
тяжкий камень в жизни обыденной.
«А не нравится, - говорит, - уходи!
Надо с женщиной быть повнимательней –
хрустали и царства дарить.
Уходи, - кричит, - к чертовой матери –
больше не о чем нам говорить!»
Ну, куда ж я пойду из отчего дома?
Стар я стал, и родни уже нет…
Впрочем, сказочка эта давно знакома –
ей не первая тысяча лет.
* * *
Когда я седлаю гнедого коня
под клич боевого напева,
зачем ты так скорбно глядишь на меня,
славянская дева?
Век жил бы с тобою:
ты солнцу сестра, -
как спелая рожь, твои косы!
Но сабля моя ненасытно остра,
остры наконечников осы!
Прости! Горизонта звенит тетива –
лечу я свистящей стрелою!
Прощай! Под копыта сырая трава
бросается вниз головою!
Что может быть слаще утехи любви?
Широкое чистое поле
да острая сабля в татарской крови,
да волчья несытая воля!
* * *
Сказали мне, она меня всё любит,
бесповоротно-
не надеясь, не виня…
Забудут близкие,
и отвернутся люди -
она одна не отречется от меня.
Она мне
о любви не говорила,
другие
в верности клялись святой
и предали меня,
и очернили
проклятьями
и темной клеветой.
Она в мой дом -
хоть так хотела! -
не входила,
другие шли
и заносили грязь.
Обворовав меня
с улыбкой милой,
они ушли,
со мною не простясь.
Она тайком
цветы в окно бросала,
они публично -
мусор на порог.
Ей надо было от меня
так мало!
А им -
чтоб отдал все, что только мог.
Ее сокровище -
на дне шкатулки
заколка галстука,
застежка от пальто,
что потерял я
в драке на прогулке.
Она вам не отдаст их
ни за что!
Где вы, мои
принцессы, королевы?
Все с вами
промотал я без труда.
Вы изменяли мне
направо и налево -
она мне
не изменит никогда!
В ее любви
такое что-то давнее,
что исподволь
волнует втайне кровь…
Единственное
перед Богом оправдание -
ее любовь.
МОЛИТВА
По минному полю иду я.
Судьба моя - тонкая нить.
Но ты просишь Деву Святую
от смерти меня сохранить.
Ты в храме, где курится ладан,
где всходит торжественно тишь,
лицо наклонивши, как ландыш,
у древней иконы стоишь.
Ты молишься свято, как дети,-
и я верный путь нахожу:
всего в миллиметре от смерти
меж спрятанных мин прохожу.
БЕЗ ТЕБЯ
.
Твое имя на мокром песке рисовал я -
волна его смыла...
Стало грустно, любимая, мне -
без тебя не имеют ни море, ни розы
простейшего смысла,
без тебя я боюсь умереть в тишине.
Я кричал твое имя!..
А эхо его повторило.
Надсмеялось эхо, видать, надо мной...
Если помнишь,
когда-то ты мне говорила:
“Все пройдет,
все забудется скоро, родной”.
Все проходит -
легко, безвозвратно и быстро проходит:
и печали ушли, и снега пронеслись, и дожди....
Не проходит любовь,-
если только приходит,-
обещает свиданье
и шепчет задумчиво: “Жди...”
Я искал тебя всюду -
почти полпланеты изъездил.
Затерялся в тумане
твой маленький след.
Вот уж несколько лет
от тебя никаких нет известий,
вот уж несколько лет...
Вот и осень проходит по свету,
и плохо сейчас даже зверю.
Ветер дует,
и ставня скрипит и скулит, как щенок,
и мне кажется,
что ты стоишь перед дверью
и взволнованно дышишь -
не можешь нажать на звонок.
Вышел я -
только ветер по саду гуляет,
и несет, на забор натыкаясь, ботву,
и грачиные гнезда
в опавших дубах разоряет,
и, с земли поднимая,
в лицо мне швыряет листву.
И хохочет, и плачет
взбесившейся ветер,
и уже начинает быстрее,
быстрее накрапывать дождь,
и становится страшно,
становится страшно поверить,
что тебя не найду,
что ты больше ко мне не придешь...
* * *
Хотела ты, чтоб было все, как встарь.
Но нет любви, а сердце вспоминает.
Так пахнет хлебом опустевший ларь,
так солнце ясное хранит янтарь,
так перед Господом душа сияет…
© Copyright: Олег Демченко1, 2011
Свидетельство о публикации №111100302367 Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить
Рецензии
Написать рецензию
Море эмоций вызвали Ваши лирические циклы, Олег! Больше всего понравился цикл "Годовые кольца". Поразило чуткое и бережное отношение к красоте природы и переплетение чувств человека с временами года. Замечательно написано: красиво, живописно, волнующе! Цикл "Проклятая любовь" впечатляет силой душевных переживаний лирического героя. Спасибо! Новых творческих побед! С уважением и теплом !
Елена Каморина 23.03.2014 19:00 • Заявить о нарушении правил / Удалить