Родился я в сорочке, но сорок первый год
Призвал поодиночке своих сынов в поход.
И я был рядом с ними, мне не на что пенять,
Руками мог своими я землю защищать.
От взрывов глохли уши. Живое всё губя,
Война – и плоть, и души кроила под себя.
Где мать – две трети года – вынашивала нас,
Там смерть – четыре года – выкашивала нас.
Сражался я, ей-богу, всего двенадцать дней.
Немного или много? Понять, поди, сумей.
Ведь жили в ратном деле, судьбу свою кляня,
Пехотные – неделю. А взводные – три дня.
А я прожил – двенадцать. Мне крупно повезло,
Успеть бы поквитаться за мировое зло.
В траншее мне сиротно. В кровавый рот земли
Повзводно и поротно друзья все полегли.
Я этим жарким летом под всполохи знамён
Тринадцатым рассветом был щедро награждён,
Здесь вражескому стану границ не перейти.
Стальным ежом я встану у танков на пути.
Родился же в сорочке! Эх, сорок первый год,
Ты дал бы мне отсрочку и не пускал в расход.
Но кончились патроны… Сочится кровь из ран…
А над Двиной бездонной кровавится туман.
Спешит фашист проклятый заесть чужую жисть.
Но рукоять гранаты моя сжимает кисть.
Я вижу: ломанули два танка – рубежи,
Шлю вражьим дулам – дули.
Хрен вам!
Мы будем жи…