131.
Красавицы тиранствуют нелепо.
К тому же, мне на горе, знаешь ты,
Что у меня в душе, влюбленной слепо,
Ты бриллиант прозрачнейшей воды.
Тебя увидев, кто-то скажет честно,
Что вряд ли по тебе страдал бы он.
Возможно, так и есть, но неуместно
Мне соглашаться с ним, ведь я влюблён!
И не хотел бы я, чтоб ты явилась
В ином обличье волею Творца.
Шлю тыщи вздохов, только б сохранилась
Твоя краса, что в смуглости лица.
Чернит тебя лишь клевета мирская,
Твои поступки вольные ругая.
132.
Презрение ко мне - в душе твоей.
Но, видя, что лишь скорбь со мной осталась,
Твои глаза вдруг сделались темней:
В них слёзы чёрных плакальщиц и жалость.
Не украшает солнечный восход
Так щёки тёмно-серые востока,
Не славит так звезда ночной приход
На запад, скрытый мрачной поволокой,
Как чёрная печаль - глаза твои:
Им траур придаёт очарованье.
О, если б он поведал о любви
Душе твоей жестокой - в назиданье!
Она добрее стала бы в ответ,
А я воспел бы снова чёрный цвет.
133.
Проклятие тебе, что заставляешь
Страдать меня и друга моего!
Зачем ты в рабство и его ввергаешь?
Унизить мало было одного?
Твой жёсткий взгляд разит! Какая мука
Сознать, что вдруг пренебрегла ты мной!
Потом и волю отняла, и друга…
Я как бы трижды был распят тобой.
Что ж, заточи в своей груди жестокой
Нас, только знай: я буду защищать
Себя и друга от злодейств острога,
А твой тиранский норов - укрощать.
И всё ж боюсь, что запертым в неволе
Не избежать твоей всевластной воли.
134.
Готов признать, что он отныне твой.
В залог отдамся вновь тебе в угоду,
Но только б ты вернула мне покой,
Дав моему второму "я" свободу.
Но ты скупа... Мой друг спасал меня
И подписал не глядя закладную;
Не представлял он, доброту храня,
Что и его окрутят напрямую.
Ты, в рост пуская чудо-красоту,
Как хитрый ростовщик, сманила друга.
К чему хвальба, что на твоём счету
В активе он, и в том твоя заслуга?!
Он оплатил собой мой долг сполна.
Потерян друг, со мной – моя вина.
135*.
Кто б ни желал тебя, в твоей был воле.
Вольна ты миловать, вольна казнить.
Я воле досаждал твоей всё боле:
Не в силах был свою неволить прыть.
Готова ль ты, чья воля величава,
Моё желание считать своим?
Ужель оно не заслужило права
Достойным быть в сравнении с чужим?
Водой питаясь, океан угрюмый
Доволен даже маленьким дождём...
Учти моё желание, подумай
О волеизъявлении моём.
В твоей судьбе ведь и моя есть доля.
Уильям - Will I Am; я тоже воля.
* В этом и следующем сонете Уильям Шекспир настойчиво обыгрывает как слово «воля» и его производные, так и уменьшительную форму своего имени — Уилл (Will), что на английском означает "воля", "желание".
136.
Меня к тебе влечёт! - не сторонись,
Скажи себе, что я твоё Желанье.
Оно исполнится, но поклянись
Щадить моё любовное признанье.
Пополнить же ларец твоих побед
Я новыми желаньями сумею.
Достойных мне соперников там нет,
Один я буду гордостью твоею.
Но, проходя, не признанный тобой,
Молюсь я, чтоб меня ты удержала.
Давно мы волей связаны одной,
Что в имени моём всегда звучала.
Без воли и желать не хватит сил.
Так полюби того, чьё имя - Уилл.
137.
Любовь слепа - так говорят недаром.
Зачем она и мне слепит глаза?
При виде красоты, не верю чарам,
В рутину превращаю чудеса.
Глазам любви всё видится в тумане,
Порой они уводят мой челнок
В залив, где ложь сверх всяких ожиданий
Благорассудность ловит на крючок.
Зачем ты, сердце, веришь столь нелепо,
Что вся любовь – как чей-то клок земли?
Она – владенье общее, как небо,
Чью красоту постичь мы не смогли.
Глаза и сердце, часто заблуждаясь,
Привыкли к фальши, в правде не нуждаясь.
138.
Мне милая клянётся, что она
Сотворена из Верности, - чудесно!
Но это - ложь, как то, что я - весна
С её любвеобильностью известной.
Милашка льстит мне, будто я - юнец,
Хотя и знает, что отцвёл давно я.
Но не желаю верить я, хитрец,
Что это - лицемерие сплошное.
Любовь не хочет возраст брать в расчёт,
Самообман врачует наши души.
Вот почему она мне мило врёт,
А я вовсю развешиваю уши.
В таком согласии мы и живём:
Чуть-чуть лукавим, понемногу лжём.
139.
Не умоляй меня безмолвным взором
Забыть твои недобрые дела.
Вот и сейчас глядишь с таким укором! –
Уж лучше бы словами ты лгала.
Зачем при мне глазами ты стреляешь
По сторонам, мне сердце теребя?
Ведь ты, любимая, прекрасно знаешь,
Как ревностью я мучаю себя.
Твои глаза смотреть враждебно стали,
Сразить меня им пара пустяков.
О, если б взоры, что они метали,
Могли умерить пыл моих врагов!
Добей меня, добей стрелою взгляда,
Избавь от мук душевных и надсада.
140.
Жестокосердная, ты не права,
Будь мудрой, пожалей моё терпенье.
Моя печаль подскажет мне слова,
И ты поймёшь, в каком я потрясенье.
О, если бы тебя я научил
Любить, пусть и не искренней любовью!
Так пьют больные на исходе сил
Любое зелье, чтоб помочь здоровью.
Отчаявшись, легко сойти с ума
И понести на всех такую гадость,
Что злоязычный свет, вернее, тьма,
Враз подхватила б клевете на радость.
Чтоб жертвою хулы не стать, смирись,
Нацелься на меня, не промахнись.
(Продолжение следует).