фото 1957год
Каждый раз, когда бываю в Омске, я непременно захожу к ним в гости. Мы знакомы более тридцати лет. Восхищаюсь этой парой со дня нашего знакомства. Они не просто соседи или друзья, они стали для меня родными людьми. В этом доме меня всегда ждут.
Полгода назад, на Рождество, я не застала их дома, они были в гостях у внуков. Не могла так улететь, не увидевшись с ними. На следующий день, по дороге в аэропорт, заехала на минутку, чтобы просто увидеть и поцеловать. Я не успевала даже выпить с ними чаю. Она, как всегда, была рада моему появлению, ворковала голубкой, спрашивала, как мои дела, когда я вернусь совсем домой. Он вышел из своей комнаты чуть позже, очень бледный, увидев меня, улыбнулся, глаза, как всегда, светились радостью. В глубине души понимала, что ему очень плохо, он несколько месяцев назад перенёс третью операцию,- но я, как и прежде, восхищалась им. Безупречная причёска, подтянут, очень приветлив. И эти глаза... меня всегда восхищали его глаза: это были два лучика голубого цвета, светившиеся любовью и добротой. Я не могла его огорчить, показывая своим видом, что понимаю, как ему плохо. Обняв и поцеловав, сказала, что он просто очарователен. Он, улыбаясь, ответил мне что-то с юмором... стараюсь сейчас вспомнить - что, но, к своему стыду, не могу; помню только его весёлый голос и улыбку. Простившись, немного задержалась на крыльце. Они ещё стояли у двери и переживали, что я даже чаю на дорогу не выпила. Эта была наша последняя встреча с ним.
И вот сейчас я медленно подхожу к этому маленькому домику, который стоит почти на окраине города и в котором его больше нет. Она встретила меня, улыбаясь и по-прежнему воркуя, но в её глазах я увидела токую невыносимую боль и тоску - казалось, что она умерла вместе с ним.
Мы пили чай с его любимыми пряниками и говорили о том, как всем стало без него пусто, скучно и одиноко. Вспоминали его вишнёвую наливочку. Какую он любил музыку! Как хорошо пел и играл на аккордеоне в молодости... Она сожалела о том, что он не узнал о моём блестящем выступлении на композиторском конкурсе, пожурила, что я не сообщила им об этом. Рассказала, как он успел всё сделать: газ к дому подвели, провели зимний водопровод, баню отремонтировали. Мы проговорили почти три часа. Он действительно успел сделать для неё всё. И уже прощаясь, не знаю почему, я неожиданно спросила:
- Сколько же ему было лет?
- Восемнадцать! – вдруг ответила она, улыбаясь. И её глаза на мгновенье вспыхнули неожиданным светом любви и озорства! Я обняла её, поцеловала- она была права: им всегда было по восемнадцать, как тогда, когда они впервые встретились...
Задержавшись у калитки, ещё раз оглянулась на дом: она стояла на крылечке и, улыбаясь, смотрела мне вслед. Сердце неожиданно пронзила острая и странная боль, слёзы текли по моему лицу, а я, улыбаясь, опять восхищалась этим мужчиной, восхищалась этой парой... В этом году они отметили его юбилей - восемьдесят пять лет, её юбилей - восемьдесят лет и шестидесятилетие их семейной жизни!
- Он так хотел жить! - звучал в моих ушах её голос, а перед глазами стояла его обаятельная улыбка.
Он любил жизнь. Он любил людей. И он всю жизнь любил её.