Геннадий Коваленко 1
Сон на этом оборвался, и Илья вмиг оклемался.
Очунелся он в постели, да вот встал он ели-ели.
Знать при силе та трава, коль чумная голова.
А и ноги, как с похмелья, но всё ж есть толк с того зелья.
- Ладно дед, пойду я в гости, поглодать хозяйски кости.
Засиделись мы с тобой, жди на днях меня домой.
Коли будя мне удача, на Дону не будет плача,
А коль сгину, то судьба, будя сеча и пальба
Торжествующих турчин, то для них будя почин.
Собьют Войско с куреней, бросят далее коней;
Вверх по Дону побегут, городки донски пожгут.
- Что ж, иди Ильюха с Богом, мне ж, подумать внук о многом
Предстоит за эти дни, помни внук, мы не одни!
Помни, Войско за тобою, не готово оно к бою.
Расстарайся свет душа, ну и действуй не спеша.
Не руби казак с плеча, не ломися с горяча.
Но, запомни брат Ильюха, навостри свои два уха,
Что казак донской без хиста, что байбак степной без свиста.
Ну а коль придётся туго, и не будя рядом друга,
Вот тебе Ильюха крест, из святых он внучек мест.
Был тот крест аж в Палестинах, на Христовых именинах.
Освятил его монах, а на киевских горах, нагонял на Крым он страх.
Вся надёжа на нево, береги казак ево.
Взял Илья тот крестик строго, помянул в молитве Бога,
И айда, на Тихий Дон, на известный нам затон.
Там где Одолень-трава, что всем травам голова
Зацветает на расцвете. Путь туда не на карете.
Тут уж надобен маштак, без него, казак ни как.
А взнуздать то недосуг, нет ни времени, ни слуг.
Побежал Илья охлюпкой, будто гнал за бабьей юбкой.
Ехал долго, конь устал, вот и вечер уж настал.
Солнце клонится к закату, не заедешь в гости к свату.
Поболтать о том, о сём, ведь лезть надо в водоём.
Вот заветный тот затон, и Ильюху манит он.
Отпустив коня на волю, попытать решил он долю.
Осторожно входит в воду, будто в ней не был он с роду,
И тихонько говорит, разойтись воде велит:
- Гой еси ты Тихий Дон, разомкни ты воды вон,
Расступися предо мною, пред владыкою речною,
Обнажи врата златые, что не кованы, литые.
Дай дорогу в стольный град, а коль нет, не будешь рад,
Что связался ты со мною, всех озёр и рек грозою.
Удался обман донцу, атаману молодцу.
Расступилася водица, не схотела с ним рядиться,
А на дне врата златые, что ни кованы, литые.
Как огонь они горят, аж глаза от них болят.
Рядом раки на цепях, восседают на костях.
Раки те, сажень по пять, ракам велено имать
Всех, кто лезет через врата, и похитить хочет злато
Из казны царя воды, иль сотворить другой беды.
Начинаю те расспрос, задают один вопрос:
Кто таков, куда идёшь, отвечай, аль смерть найдёшь!
Коли званый гость ты, просим, а коль нет, клешнями скосим.
Разорвём тебя на части, чтоб не вышло вдруг напасти.
Государю водяному, господину удалому.
Мы сказали, будет так, пусть об этом знает всяк.
Почесал Ильюха ухо, поднабрался казак духа,
Плюнул, дунул, говорит: Ах едрит вашу в копыт!
Почему не вижу встречи, где приветственные речи!
Распустились бусурмане, век прожили вы в обмане,
Душегубстве и татьбе, а теперь в своей судьбе,
Ждите скору перемену, может быть дадут вам смену.
Отдохнёте от трудов за минувши сто годов,
Коль замолвлю за вас слово. И не злите меня снова.
Я же с Моря-Окияну, еду к вашему султану;
Водяному тобишь деду. Выехал я в прошлу среду,
От султана Чёрна Моря, что не знает лиха, горя,
Заключать союз и мир, старый вытерся до дыр.
Вместе мы пойдём в поход на людской поганый род.
Перетопим всех в водице, будет вам чем поживиться.
Отъедитесь в кои веки, больно вкусны человеки.
Что стоите крокодилы, али вы лишились силы?
Долго ль буду я так ждать, аль икру мне тут метать,
Пред закрытыми вратами, я не мальчик уж летами.
Государев я посланец, не безродный я засранец.
Вот возьму и оскорблюсь, в Чёрно море удалюсь,
Расскажу всё государю, в грязь лицом я не ударю,
И пойдём войной на вас, и задавим мы вас враз.
Чудо-юдо рыба Кит, кого хошь здесь победит.
Ну а вас за канитель, водяной загонит в щель,
И сгноит в щели до смерти, полосатые вы черти!
Оробели стражи раки, внове им такие враки,
И не знают как им быть, как беду таку избыть.
Говорят посланцу моря: Нам не надо сего горя.
Не держи на нас обиду, мы свирепы больше с виду.
Нету сударь, нам приказу пропускать коготось сразу,
Без проверки и досмотру, чтобы враг по недосмотру
Не проник в подводный мир, чтоб нагуливать здесь жир.
Али зариться на злато, хоть то злато и проклято.
Ты представь нам документ, что на данный, сей момент,
Ты являешься при силе, где б тя черти не носили.
Где твоя посол бумага, аль сожрала его смага?
Призадумался казак, без бумаги, вишь, ни как.
Ни проехать не пройти, где б бумагу ту найти?
Развели и здесь приказы, строчат водные указы.
Жизни нету брат от дьяков, так сведут они казаков
С Дону и с запольных рек, сгинут те, отсель, на век.
Ну да где казак не был, за кого казак не слыл.
- Понадеюсь на авось, пронесёт судьба небось!
Я вам грамоту представлю, и в тупик чертей поставлю.
Вот вам грамота владыки, вот его слова и лики;
Он писал своей рукою, вам скажу это, не скрою.
В руки дать их не могу, хучь согни меня в дугу.
Тока лично государю, и не при, а то враз вдарю!
Так сказал казак Ильюха, поднабравшись трошки духа:
Коль играть, так жизнь на кон, то казачий брат закон.
Он рушник подсунет стражам, ракам глупым, хоть и ражим.
А на нём донской узор, скажете вы, это вздор?
Достаёт Илья рушник, рак старшой, как будто сник
Увидав те письмена. Если б драка иль война,
Он бы был как раз при деле, а в письме он еле еле
Разбирался водяном, впрочем, как и в остальном.
Тут же сам чёрт сломит ногу, иноземному ведь слогу,
Не обучен страшный рак: Пусть идёт, да будет так.
С ним одна тока морока, хучь с какого глянь ты бока.
Продолжение следует.