Хрусталь
поднимаешь дивный
почти до краев, бокал,
парит ароматом винным...
блеск ластит тертый диван.
В подарок глаголя хозяйке,
в распутстве любви слова,
та речь для бродячей товарки,
медами текла похвала...
Вальяжно,
что тот вельможа,
а может быть шут-тамада,
живя, будто в жизни прошлой,
шкорлупя туда и сюда...
коль все флорентисты в тему
несут оригами в дом...
меня не травите изменой,
толь рвется в душе тайком...
Курантами
утро заводит,
Пьеро и Мальвина - смешно...
пустое такси находим,
тебе, как всегда повезло.
И дым заклубится - помчимся,
в бордо затяни Англитер...
и снова кроватью жаркой
заморский звучит манер...
Виват,
в глагол - четыре,
в последние тысячи лет,
представить, что в блудном мире
другой такой б**ди нет...
прими, через все потуги,
залиты шампанским слова,
не встречал я на свете скуки
печальнее торжества...
Бомонд
голубая вершина,
скромнейший швейцарский твид,
за клерка - седая старушка,
из тех же приблуд, на вид...
я ей не подал и вида,
пускай уж не высший сорт,
пускай та кровать повинна
где скомканный коверкот...
Зарубками битых стекол,
и мелкий хозяйский сор...
глазами уставший сокол,
лукаво глядит на простор...