Дымом, ещё не въевшимся в голос, ты
дышишь, не замечая, что он горчит. Небо порвать бы пальцем на лоскуты, чтоб за полоску света поймать лучи. Юрким узором пепельный вьётся змей, жаля своим дыханьем из раза в раз и умирая, сделав ещё мертвей.
Тлеющий столбик пепла давно погас.
Тлеющей вереницей плетутся дни, перегорая и превращаясь в дым. Дождь, проливая слёзы на грудь земли, дарит объятья старым и молодым. В цвЕта пшеницы кудри вплетая свет, свежую морось, дух чародейских трав, с горечью терпким запахом сигарет смешивая, прошу,
забывайся,
став девочкой, у которой в глазах искра ярче всех звёзд, упавших на свод небес; девочкой, для которой вся жизнь - игра, сотканная из радости и чудес.
Просто, а почему бы тебе не стать той, что идёт по краю и верит, что
нет
никакого
края.
Шальная прядь выбилась из копны на твое лицо.
Шумный проспект порою бывает пуст и без людей становится незнаком. Ливень с грозою сладки по мне на вкус. Ты по асфальту мокрому босиком и так смеясь отчаянно и легко, будто в последний раз или в первый раз. Змей, заколеблясь, кружится мотыльком и исполняет свой эфемерный вальс, и, зашипев на сырь, испускает дух, танец сгоревшей блажи исполнив зря; кружит, покуда пыл его не потух, танца ведь нет и дыма нет без огня. В скомканных лёгких едкий дурман никак мёртвым теплом не сможет тебя согреть.
Чтобы найти свой путь, надо сделать шаг.
Чтобы согреться, нужно сперва сгореть.