Звон трамвая. Удар. Тихий сдавленный вскрик.
На асфальте, отброшенный, замер
Без сознания в жалких обносках старик
С голубыми, как небо, глазами.
Шум и гам набежавшей ватаги зевак,
Перебранка вагоновожатых...
"И о чём только думал тот старый чудак,
Напролом ковылявший куда-то?!"
"Вроде дышит!" "В больницу скорей, господа,
А не то его песенка спета..."
"Не смешите, кому он там нужен, когда
За душой ни единой песеты?"
Ни такси, ни повозки не сдвинулись с мест,
А извозчики вслух заявляли,
Чтобы за старика оплатили проезд -
За себя он оплатит едва ли.
В нашей сцене не выдали роли добру,
Лишь с укором немым горожанам
Над лежащим роняли, как слезы, кору
Наблюдавшие это платаны.
Торговались возницы часа полтора,
Но потом испарились бесследно...
Полицейский патруль старика подобрал
И доставил в больницу для бедных.
Оставляет надежду попавший сюда,
Хоть и слышишь порою в народе:
"Время лечит." Бывает и так. Иногда.
Но обычно оно лишь уходит.
* * *
Больше суток весь город жужжал, как пчела,
Но несчастного не находили, и...
Вдруг случайно в приют заглянул капеллан
Из собора Саграда Фамилия.
Увидал старика он, воскликнул: "Похож!"
И расплакался, выхватив взглядом
Ветхий плащик и выпавший на пол чертёж
Недостроенной части фасада.
В лучший госпиталь друга велел отвезти,
Но врачи разводили руками:
Слишком поздно... Простите, сеньор Гауди,
Барселона прощается с Вами.
* * *
Замер город, поникший под небом седым,
В черных лентах, приспущеных флагах...
Добрый гений, которого звали святым,
Умирал, как бездомный бродяга.
С той поры дан указ городскому такси,
Чтобы стало им вечным укором:
ЧЁРНЫЙ - вечного траура цвет носить
Вместе с ЖЕЛТЫМ, цветом позора.