Полоснул по лодыжкам ветер - что-то большее, чем усталость,
я шатаюсь на дне колокольни цвета старого синяка,
пересиливая перевёртыш, дотянуться до языка
анемичной ладошкой пытаюсь.
Да пожалуйста, на броненосце уноси мое тело вдаль,
от бермудских кругов под глазами отделяет одна черта;
пересечь её, чтоб в берлогу, где вынашивали Христа,
но мы только на грани. А жаль,
ведь подумай-ка сам: за гранью - то ли радуга, то ли бензин
обрамляет кайму океана, означающего "лимит" -
есть же что-то за этой гранью, что в который раз приютит
сердца выдохшийся парафин?