Я вовсе не собиралась влюбляться в Ганса рыжего.
Поймите правильно: не для того я сбежала из дома от проблем, чтобы тут же приобрести новые. Но в ту минуту, когда огромное красное лицо нависло над моим, что-то внутри меня такое...затрепетало.
Что-то неправильное.
Хорошо, что это не продлилось долго, Ганс тут же, как взглянул на меня, удостоверился, что со мной всё в порядке, отодвинулся, встал, подал руку, помог подняться, и на этом всё закончилось: внутри прекратился трепет, я мысленно приказала себе успокоиться.
Раздался волчий вой. С верхнего этажа.
- Так это мне не снилось? - спросила я пустоту - поскольку, как только раздался этот страшный, вибрирующий звук, как мой галантный рыцарь тут же усвистал прочь, не забыв задвинуть с той стороны двери задвижку, заперев меня на моей же кухне.
Бухающие шаги по лестнице указали направление в котором он убежал - к тому зверю, что устраивал концерт на втором этаже.
Осталась одна. Как перст. Среди хаоса, устроенном в погоне за хозяином, прикинувшегося мышью.
Всё-таки паразиты мужики, нет им дела ни до чего серьезного, лишь бы создавать проблемы для нас женщин, то бишь - сражаться (вой наверху затих, зато послышалось злобное рычание, звуки падающих тел, волчье повизгивание, мужские вопли).
Поэтому пришлось скрепя сердце, быстро наводить порядок на кухне, вытряхивать загубленное мышиными ногами тесто из форм, мыть посуду и заново замешивать смесь для выпечки.
Потолок сильно прогнулся в тот момент, когда я уже задвигала противни в духовку.
Должно быть злость лишила меня всякого благоразумия, поскольку против всех логичных действий (предоставить этому дому самому выкручиваться в создавшейся ситуации), я совершила нечто не разумное - схватила только что отмытую скалку и долбанула со всех сил по случившейся выпуклости.
Она взвыла и слегка убавилась в объеме. Это меня подогрело.
- Ах так? - завопила я своему страху, который некой частью во всем происшедшем присутствовал. - Ещё! И! Потолок? - с каждым новым воплем скакалка лупасила по убавляющейся выпуклости. С последним ударом верх приобрёл твёрдость и прямоту, какие имел до этого непонятного события.
И опять мне - мыть скалку!
Не думать про потолок - хватит уже чудес, хочу чаю, маффины уже, судя по запаху, созрели для вытаскивания.
Работать! Глупости и страсти на потом!
Вскоре выпечка стояла на столе, готовая под глазурь или начинку, чай заваривался, чистая посуда развешена и расставлена по местам.
И тут у ног что-то скрипнуло.
- Когда же это всё закончится?! Дайте чай попить хотя бы! - вырвалось из меня возгласом отчаянья.
Желудок отозвался голодным бурчанием: ведь и сыр, и свежий окорок нарезаны, похлёбка над огнём булькает, маффины готовы, осталось налить чаю и наконец утолить жажду и голод!
Но дальше ничего не происходило, кроме треска и неясного шебуршания над головой, поэтому я быстренько спроворила себе несколько бутербродов, налила чаю, захлебываясь и давясь, принялась поспешно запихивать еду в рот.
Крошки абсолютно неприлично летели на грудь и пол, поскольку руки тряслись как у припадочной.
Пришлось сдаться.
Невозможно есть и получать от этого процесса удовольствие, когда волнуешься!
Закусанные бутерброды поглядывали на меня с упрёком: не смогла?
С легким вздохом я протянула руку к ближайшему и тут он заговорил: - Спасайся, Зоуи!