Казнили храм, разрушив стены,
Сломав все двери и кресты.
И даже вольно иль невольно
В том виноваты я и ты.
Казнили храм. И с колокольни
Летели все колокола.
Они летели и звенели,
А звон тот вечность унесла.
Иконы сняли на рассвете.
Никто не думал горевать.
И, видно, варвар не заметил
Как плакала Святая Мать.
И над поруганной святыней
Кричало страшно вороньё,
И, даже не успев родиться,
Сердечко плакало моё.
Сломали храм души печальной,
Колокола лежат в золе.
И день, и ночь под звон прощальный
Скорбят все люди на земле…
Шли годы тяжких потрясений...
Народ от ярости оглох,
Забыт был Пушкин и Есенин,
Толстой, Ахматова и Блок.
Забыты истины святые:
Надежда, Вера и Любовь.
Вокруг слова, дела пустые,
Людей стреляют вновь и вновь.
Погрязли города планеты
В разврате, крови и дерме.
Как не понять, что лишь за это
Жить не достойны на Земле.
Оболган лик Христа суровый,
Не понята Святая Мать.
И каждый год правитель новый
Зовёт народы воевать.
И даже перед светлым ликом
Не знают люди, что творят.
Рвёт мальчик в исступлении диком
Последний листик «Букваря».
За доллар юные девицы
Продали мать, отца и честь.
В посёлках, в городах, в столице
Не понята Благая Весть.
Да, трудно светлому пробиться
В том месте, где стоят одни
Варфоломеевские ночи,
Варфоломеевские дни.
1996г.