Никто мне не звонит, никто ко мне не мчится.
Один, весь день один. Крещу свой телефон,
Чтоб в нем возник вопрос недавней ученицы,
Могу ли с ней продлить учебный марафон.
Заждавшейся душой к читателю взываю:
«Звони! Скажи, что ты роман мой так постиг,
Что он в тебя проник, как свая мостовая,
И ты пока других читать не можешь книг!»
Жду отзывы коллег по клану журналистов,
Которым дал роман прочесть не торопясь,
Хоть знаю, что любой неколебим, как пристав,
И тине мелочей привержен, что карась.
С досадой явной жду, пока в своей квартире
Освободится та, что гимны мне поёт
И каждый раз зовёт жемчужиной Сибири,
И Музой служит мне уже не первый год.
С надеждой тайной жду, что Вестники Господни
Неведомым путем, но мне дадут понять,
Что если жизнь моя окончится сегодня,
То через некий срок продолжится опять.
… Но вот и этот день уходит в толщу ночи.
В могильной тишине жду тайный знак небес,
Да только и во сне никто дать знать не хочет,
Что кто-то ТАМ ко мне имеет интерес.
11 ноября 2004
Вам, Игорь, похвалу елейно расточая,
замечу невзначай: "Вы — Мастер — высший класс!"
Творенья Ваших рук (иль уст?) приятней...чая.
По крайней мере, мне, читающему Вас.
В бескрайнем море строк — и простота, и "Изыск".
Игривою рекой течёт и мысль, и...слог.
И, знаете, скажу, хоть я и не подлиза,
Вы трудитесь, как чёрт, а пишете — как бог.
Лаззаро.
Из письма другу
Я как-то вышел из апатии
И очиняю вновь перо.
Пусть и не признан я у братии,
Творящей скорые заклятия
По части contra или pro,
Одначе что гневить Создателя,
Кладя печати на уста,
Поскольку все мои ругатели
В мое кострище ветви тратили,
Как та «Святая Простота»*.
2003
* Ян Гус, о старушке, бросившей ветку в костер,
на котором он горел: O sancta simplicitas!
(О, святая простота)
После жуткого разноса нескольких глав моего романа в стихах в Союзе журналистов. Разнос, как водится и воспринимается, - несправедливый.