«Все мои главные стихи – о деревне…»
Благов всегда подчеркивал свое крестьянское происхождение. В автобиографии, упоминая отца и мать, он писал: «мой отец Благов Николай Гаврилович, крестьянин деревни Андреевка», «моя мать Благова (Вершинина) Евдокия Ивановна, крестьянка Пензенской губернии». Не только отец и мать, но «и братья, и братья братьев, и вся родня, насколько можно уследить, вникая в прошлое, – крестьяне, усидчивые на обжитых землях хлеборобы, плотники, кузнецы. Так и до сих пор все мои родные работают на земле», – с гордостью отмечал поэт в небольшой заметке «О себе». Поэтому «все мои главные стихи – о деревне, о тех людях, которые со временем только ярче проступают в памяти», – подытоживает он там же.
Но недолго пришлось Благову пожить на своей «малой родине». Уехав учиться в Ульяновск, на постоянное местожительство в Андреевку он уже никогда не вернется, во многом по причинам, не зависящим от него. В 1955 – 56 гг., в результате затопления Волжского водохранилища, Андреевка уйдет под воду. Но память настойчиво будет возвращать поэта на его родину. Наверное, поэтому многие стихотворения о родине реализуются через сюжет возвращения. Возвращение составляет тот эмоциональный фон, который неизменно сопутствует лирическим раздумьям автора о своей судьбе – судьбе оторванного от родного гнезда человека, о судьбах односельчан. Стихи о деревне проникнуты ностальгическим настроением. Хотя вызвано оно не желанием обретения покоя, не усталостью от «непонятного» века, а жаждой возврата чувства семьи, родства, единства с людьми:
…так хочу вобрать я
В себя тот край,
Где и послушать рад,
Как из полей приехавшие братья
За ужином тихонько говорят.
…………………………………....
А на столе –
Одно большое блюдо.
И много ложек –
По столу стучат.
«А что, а не пора ли в самом деле…» (1962)
В последних четырех строках поэтическая мысль подчеркнута интонационно, посредством эмфатических пауз, служащих для выделения ключевых слов одно и много. Много как одно, одно как много – таково, в принципе народное, понимание Благовым норм человеческого общежития. Наверное, поэтому стихи Благова так густо заселены. Образы крестьян оказываются в центре поэтического внимания автора.
Крестьянин по рождению, чем Благов очень гордился, он с огромным уважением относился к людям земли, которые выполняют одну из самых древних, основных для существования человечества работ: возделывание земли и выращивание хлеба. Этот труд на протяжении веков не только не потерял своего высокого назначения, но и несет в себе связь времен:
Ты птицу неразумную возьми,
Возьми грача –
И он за тракторами
Летит, как в старину за лошадьми.
«Земля»
Обращение автора к «вековечным корням» происходит и в стихотворении «Микула Селянинович» (1959), само название которого включает в создание образа персонажа лучшие представления народа о независимом, могучем, трудолюбивом, суровом и добродушном крестьянине. В стихотворении Благов широко использует былинные средства поэтической образности: полю «нет конца»; ладони Микулы полны мозолями, «как срезами сучков»; работа, продолжающаяся с раннего утра и до «звездного поздна», несмотря на ее неимоверную тяжесть, способна лишь раздразнить «силушку» богатыря. Подобные лексические средства вызывают в сознании читателя ассоциации, благодаря которым рождается образ богатыря-крестьянина.
Крестьянскому труду посвящено и стихотворение «Разговор на прокосе» (1962). Оно представляет собой диалог двух лиц во время сенокоса: «я» – бывший сельчанин, приехавший в деревню, и «он» – деревенский житель. «Я», соскучившийся по косьбе, предлагает разом обкосить всю долину. На что «Он» отвечает: «Нельзя. Зачем же пропадать добру?!» – выказывая тем самым хозяйское отношение крестьянина к земле. Жить необходимо по законам природы – таковы принципы крестьянской жизни. Крестьянину с детства известны эти законы, что находит отражение в народных приметах. По ним он знает, что «зима пошла на урожайный год» («Зима»), что «еще дня три бы погостило ведро, // И на колосьях будут все хлеба» («След», 1961).
Людям, живущим по законам природы, земли, открывается истинная ценность жизни. Во время небольшого, «лишь на полчаса», перерыва во время уборочной страды, когда лежишь на спине в поле и наблюдаешь за облаками и птицами, «вдыхая жадно знойный запах хлеба», вдруг поймешь,
Как много стоит эта жизнь
Под необъятным безгрозовым небом.
Так человеку, трудящемуся на земле, просто и по-природному естественно становится ясной проблема смысла жизни, который заключен в ней самой. Быть может, поэтому, в поисках смысла поэтической деятельности, а значит, и смысла своей жизни, Благов обращается к земле, ставя в зависимость от нее свое творчество.
«Крестьянское чувство хозяина, коренника – стержневое в его мироощущении», – отмечает Н. Ю. Тяпугина. В стихотворении «Хозяин» (1962), посвященном А. А. Пластову, творческий потенциал автора-творца связывается с крестьянским трудом:
Да кинь меня в лесу,
На бездорожье –
Лежневку проложу через тростник,
Поставлю дом,
Засею карту рожью,
Привью деревья,
Сруб спущу в родник…
Трудом измеряется нравственная состоятельность человека. В труде проявляются его лучшие качества. Трудовая точка зрения необходима поэту в его размышлениях о мире и о месте человека в нем.
В начале своего творческого пути, будучи сотрудником областной газеты «Ульяновский комсомолец», анализируя произведения местных авторов, Благов писал о том, что труд должен стать «основной жизненной потребностью», «самой долговечной человеческой страстью». Для самого автора эти слова были его жизненным кредо с детских лет. В стихотворении «Ровесники» (1959), задумавшись о судьбе своего поколения и о своей судьбе в частности, поэт писал:
В войну в тыловой опустевшей России
Мальчишкам оставили труд мужики.
На плечи еще не вышедших из детства мальчишек легла трудовая ноша, которая не всякому взрослому-то по силам, от которой даже быки «напрягали хребты». Это во время пахоты, посевной. Еще тяжелее труд выпал во время уборки урожая, когда даже девчонки «пудовые на воз бросали снопы». Таким было детство Благова и его ровесников.
Такой же была и юность, когда этому поколению пришлось поднимать на ноги всю в пепле и руинах послевоенную Россию. Но, согласно народным представлениям, любой труд вознаграждается. Так и в «Ровесниках» высшей наградой для ребят стало возрождение России, когда «ковыли // На диких степях обернулись пшеницей // Да к звездам рванулись в полет корабли». А главным нравственным обретением для «ровесников» стало то, что они «к земле прикипели, // Втянулись трудиться».
Представления о труде как «главной мере всего на земле» (В. Кочетков) возникает во всех лучших произведениях Благова. То, что поэт во многих из них на первое место ставит труд, идет в соответствии с крестьянским представлением о ценностях жизни.
Среди людей труда особое место занимает образ плотника. Он возникает в таких, например, стихотворениях, как «Хочу, как плотник, звонкого задора…» (1961), «Клич журавлиный…» (1964), «Сосной деревня бережно одета…» и других.
В стихотворении «Хочу, как плотник, звонкого задора…» рождается поэтическая метафора творческого деяния. Образ плотника в нем, аналогично образу пахаря в стихотворении «Микула Селянинович», возвеличен. От «проливного грома» топора вздрагивает земля, «чуть-чуть всплеснув озера». Творчество понимается автором как созидание жизни. Под рукой мастера из бревен «цветы навстречу рвутся, // И птицы неба ищут – просят жить».
Смысл плотницкого труда, да и любого труда вообще, поэт видит в духовном самосовершенствовании человека, которое возможно лишь при созидании, творчестве. Мотив труда связан у Благова с размышлениями о назначении поэта и поэзии, с проблемой обретения самого себя, поиска смысла своего существования, что немыслимо без установления своих истоков, своих корней. Поэтому Благов и «думает одну давнюю, глубокую думу, от стиха к стиху все дальше проникая в ее укромы, все глубже высвечивая ее грани. Дума эта – жизнь деревни, муки и радости ее перемен, власть ее традиций, духовные, нравственные богатства ее людей, скопленные за века трудового существования» (В. Кочетков). Поэтому «главной любовью и болью поэта всегда была русская деревня, нелегкая судьба ее сеятелей и хранителей» (В.И. Чернышев).
Хранителями нравственных, духовных богатств являются, по Благову, доживающие свой век, постепенно исчезающие с лица земли деревни. Чувством искренней боли за ее судьбу, за людей, оставшихся там, проникнуты стихотворения Благова о «малой родине». По преимуществу, это старые люди. Одно из своих стихотворений Благов так и назвал – «Старое гнездо» (1962). Поэту грустно и больно оттого, что уже повсеместным фактом стал уход из родного дома выросших детей, что ломаются прежние устои, когда на земле уже не удержишь молодое поколение.
Утрата корней ведет к большим нравственным потерям. Теряется ощущение «дома» в духовном смысле этого слова: рвутся родственные связи, что в свою очередь приводит к потере гуманистических ценностей – таких, как семья, любовь, дружба, сострадание, поддержка. В конце концов это может привести человека к одиночеству, эгоизму и полной духовной деградации. В «Старом гнезде» этот процесс ведет к утрате чувства «дома», к забвению «малой родины». В стихотворении «Жар-слово» (1985–1987) он оборачивается народной бедой:
Откуда этот мор всесветный –
На хлебороба недород?
Пускает дым в глаза бездетный,
Гниющий на корню народ.
Спасение, по Благову, в возвращении к своим истокам. Лично для него – в повороте лицом к деревне, жители которой на протяжении веков выработали простые, но проверенные временем правила жизни, диалектику которой можно увидеть даже в самых будничных ее проявлениях.
Из стихотворения в стихотворение происходит расширение пространства «простецкой родины моей», и это уже не только деревня, «малая родина», но и вся Россия, а «люди моей стороны» – это вообще русские люди, а не только крестьяне. Такая масштабность изображения в стихах о деревне – характерная черта всей современной Благову поэзии. В стихах А. Яшина, Н. Рыленкова, С. Викулова и других авторов за образом «малой родины» неизменно встает вся Россия.
Эти слова раскрывают и специфику благовских стихотворений о деревне:
Зима стоит – такая россиянка!
Опять кипит невпроворот пурга.
Склонившись,
Как над прорубью крестьянка,
Луна полощет длинные снега.
«Зима стоит – такая россиянка!..» (1961)
Как пишет Ю. М. Лотман, «совпадение звуковых комплексов в рифме сопоставляет слова, которые вне данного текста не имели бы между собой ничего общего». На первый взгляд, ничего общего между значениями слов россиянка и крестьянка нет: крестьяне есть в любой стране, а россиянин не обязательно должен быть крестьянином. Но Благов ставит эти понятия, рифмуя их, в один ряд. И делает это с точки зрения поэтики профессионально. Русская поэзия XIX-го, а особенно XX века пережила разнообразные эксперименты в области рифмы. Вторая половина XX века в русской поэзии отмечена «новым интересом к неточной рифме» (М. Л. Гаспаров). Поэтому рифма россиянка-крестьянка, построенная на точном звуковом совпадении в конце слов одной и той же части речи, могла бы восприниматься как банальная, являясь признаком дурного поэтического вкуса. Но в контексте поэтического мира Благова она обретает глубокий поэтический смысл, давая понять, что сельский житель у Благова является носителем лучших качеств русского народа. На его судьбе оставила отметины история всей страны. Деревня символизирует всю Россию, выступая хранительницей таких жизненных ценностей русского человека, как семья, связь с народом, труд. С этой точки зрения тема «малой родины», деревни в лирике Благова является отнюдь не локальной темой, а включена в серьезные размышления поэта о человеке и смысле его существования. У Благова эти размышления, как мы видим, неизменно связываются с Россией, образ которой в его поэзии, по справедливому утверждению едва ли не всех пишущих о его творчестве (С. Касович, Н. Наседкин, Н. Старшинов и др.), является своеобразным символом целого.