Кто-то пишет нам в чёрных квадратах
смыслы истин простых -
жизнь - черта между датами.
Никаких холостых,
где патроны беременны смертью.
Вот и зеркало в красных тонах
боль не прячет в конверте
или в тёмных углах.
Кисти лижут без лести холсты,
открывая нам окна иллюзий.
Вон Венеры толпятся в борделе, толсты,
груди - тыквы. У многих - арбузы.
Где она - эта грань
перехода из прошлого?
Голубая герань -
у Дэга - признак пошлости?
Но не нужно дуть губы,
опускать к низу веки.
В рамах тужатся трубы
и толпятся калеки.
Доски плачутся воском,
задыхаются в лаке.
Кто поспорит здесь с Босхом,
если кажутся маки
кровью пролитой в землю
из пробоин Иисуса?
Кто-то скажет: "Не внемлю".
Но, вопрос - дело вкуса
для слепых, однобоких,
пусть священного ранга...
Мне река Ориноко
жёлтым видится Гангом.
Дальше, дальше - к лиловым
снам, цветам и картинам.
Ну, не правда ли, здорово
улыбаются с совами
рожи страшные, длинные...
Задний план для картин, просто, фон.
А по мне - там левкас многословия.
Вон упал в пыль и прах Вавилон
из багета истории,
распустив старый холст, обрубив все концы...
Ведь, любые мазки на холстах - паранойя...
Кто не знает? Но вверх по течению Ян-цзы
проходили ковчеги художника Ноя.
Звёзды в небе давали им свет,
указатели и направление.
И никто не писал в кожах Ветхий Завет
от восточной обыденной лени.
Вот такая она - эта странная жизнь,
полотно для раскроя,
в ней Господь вновь со страстью берётся за кисть.
У него - паранойя.