Кажется, именно сейчас я перестала что-либо соображать. Это было уже слишком даже для меня.
Совершенно машинально взяла заговорившую булку, сунула в рот, начала жевать, не торопясь и бездумно.
- Бутерброды не разговаривают, - выдали мои губы истину. - Они - для того, чтобы...
Раньше, не задумываясь сказала бы - для чего, но не сейчас. Сейчас в том месте, где обычно находились ответы на все вопросы, было пусто, как в кладовке после большого праздника.
С некой долей безразличия мои глаза наблюдали за происходящим вокруг без какой-либо соответствующей констатации: в полу у самых ног прорезалась щель, а потом и распахнулась крышка, обнаружившая под собой лестницу.
Сегодняшний день без сомнения, слишком утомил для меня и обморок, погрузивший в недолгие грёзы наяву, не дал отдохнуть как следует.
- Я посплю, пожалуй, - сказала сама себе, нисколько не томясь желанием обследовать проявившиеся перспективы и участвовать в чём-то еще столь же утомительным, закрыла глаза.
- Но как такое могло случиться? - сказать, что доктор удивился, значило бы преуменьшить силу его удивления. Он подходил ко мне поближе, щупал края раны, получал болезненный удар клювом по пальцу, отпрыгивал и снова подходил.
- Я не знаю, док, правда, не знаю, - вытаращенные глаза Эллы вполне соответствовали ее путаной речи. - Вечером была девочка, как девочка, ей-богу, никогда такого не видела! Богом клянусь...Утром - вот это!
- Но она жива! - восторженно бормотал про себя док, не слушая Эллиных объяснений. - Необъяснимо! Мне никто не поверит...
В этот момент он, видимо, что-то увидел во мне, потому, что перестал бормотать и замолчал.
- Пожалуйста! Не говорите никому!
В груди тихо согласно пискнуло...
...Я очнулась, прижимая руку к груди в том месте...Вздохнула.
Тихо, тихо, тихо девочка. Всё хорошо. Никто не знает твоей тайны и не узнает.
Лестница таинственно блестела желтыми полированными ступеньками. Должна ли я по ней спускаться?
Это ведь не мой дом, если подумать. Секрет хозяина. И долго ли я тут проработаю, если полезу смотреть, что там? К тому же я не настолько и любопытна, жизнь меня научила тому, что чужие секреты обычно приводят к неприятностям.
Так почему я встала и спускаюсь?
Я не сошла с ума?
Иначе почему мне кажется, что всё идёт так как надо - и всё правильно - всё, что я делаю?
Ничем иным, как волшебством, нельзя было объяснить, что при спуске не требовалось света - ступеньки, словно несли в себе свой собственный свет, и чем дальше, тем ярче горели под ногами солнечно и радостно.
Спираль по которой я двигалась, всё никак не кончалась. В голове проскальзывали мысли, что обратно возвращаться будет сложнее, что можно упасть, вот-вот споткнусь, что там впереди? Вдруг уткнусь лбом в стену, а обратно лестницы не будет? Не бойся, Зоуи...Как же не бояться? Уже слишком давно иду и конца, конца не видно!
Дверь возникла передо мной так неожиданно - высокая, чёрная дверь, слегка приоткрытая, в щель падал свет, осталось только потянуть за ручку, и...
- Хозяюшка!
Мои пальцы уже сомкнулись на круглой ручке, отливающей бронзой. Что же там?..
- Хозяюшка!
Мой голос, отчужденный и низкий, произнёс:
- Меня зовут Зоуи.
- Что?
- Зоуи.
Прохладой потянуло из щели, послышались далёкие весёлые голоса, пение птиц, соловьев...пахнуло утренней свежестью просыпающегося сада.
- Зоуи!
Я открыла глаза. Передо мной стоял Ганс, и никакой лестницы в полу.
- Да? Я, кажется, вздремнула.