Скулило пианино на снегу облезлою дворнягой,
Его пытал безжалостный февраль и холодом и влагой.
Жесток хозяин, беспощаден век… Кому тут счёт предъявишь?
И каждый тыкал пальцем на ходу в полоски мёрзлых клавиш…
Готов был сдаться бедный инструмент и онеметь навеки.
Обрывки струн и звуков паралич – тяжёл удел калеки!
Но вот однажды мальчик лет семи его погладил робко –
Затрепетала откликом живым застывшая коробка!
Пацан – оборвыш (пьющая семья, убогое жилище),
Но – свет в глазах! И детская душа – слезы кристальной чище!
Согрев дыханьем пальчики свои, он прикоснулся к чуду,
Забыв про голод, грубость, неуют и вечную простуду.
Мальчишка тихо песню напевал, впервые, неумело.
А пианино повторяло ритм, всем тем, что уцелело.
И, несмотря на ветер ледяной, он продолжал упрямо.
Звенело серебристым ручейком: - Пусть… будет мама!
А по весне ретивый управдом отправил хлам на свалку.
Он – за порядок, рухляди такой ему ничуть не жалко!
Ребёнок сник, потом затосковал, и слёг в бреду горячем.
Ему казалось – мама рядом с ним, то молится, то плачет…
2014 г.
Картинка из Интернета.