Упала ложка.
Зима быть может.
В краю из множества чайных ложек
и дух коричный, и воздух пряный,
в мажоре утро, в миноре пряник.
Упала резко и зазвенела...
По камертоновым переделам
шумели волны, бросались прямо
на берег в камни, дробясь упрямо.
Пока молчала – протяжно, долго,
по стенам зябкость сползала, волгла,
из чашки пар поднимался стаей,
минуты мирно часами стали,
знакомым - профиль под мезонином.
Ночник, оплавленный стеарином,
дрожал за стёклами – обтекаем,
и таял мерно.
Безмерно таял.
Карминный столик в полосках света
от языковых - огня и лета,
берёг в коробке слова и ленты,
подчас, - ненужные сантименты.
Тепло вбирали металл и камни.
Надёжно срубленные руками
поленья веру камину дали,
потом обуглились, пеплом стали.
Она молчала.
Поэмой Листа
летели звуки на берег мглистый,
на лица тех, кто просил пощады.
Они прощались, но не прощали,
спускаясь, медленно возносились.
Сухие русла воды просили.
Истошным скрипом струна звучала.
На волны падали крики чаек.
Поэтам. Погибшим 2 мая 2014г. в Одессе в Доме профсоюзов посвящаю.