Я помню, что где-то гремят канонады,
Я знаю: мне тоже придется рубиться.
Но здесь и сейчас мне не большего надо,
Чем тихая заводь в кайме остролиста.
Да, мне не живать в распрекрасных чертогах:
В Разливе шалаш – и ни каплею больше! –
Но сердцу милее в родимых берлогах,
Чем на распрекрасном прокрустовом ложе.
Когда же нагрянет час злобного рока –
То встану спиною к родному порогу,
И в противоядье проклятью пророка
Закрою врагу в свой мирок я дорогу.
От бед и от горя в песок не зарыться…
А мне бы всего-то: средь этого смрада
Лицо сохранить, невзирая на лица –
Быть белой вороной паршивого стада.
Что может быть хуже немого упрека
Во взоре почившего допрежь героя?
Он тоже не жертвовать мог бы до срока,
Но встал среди воинов небесного строя!
Он тоже в герои, поверь мне, не рвался,
Шутить не спешил с юморною судьбою.
Но было так надо: он с жизнью расстался,
В бою том последнем оставшись собою.
Бывает, вот-вот – и я волком завою:
Нет сил, и под тяжестью рухнуть милее.
Но взгляд того парня я чую спиною,
И зубы смыкаю. И пру дальше злее.
(2003 год)