Меня водила мать в одно селенье,
Загадочной лесистою тропой,
Погожим днём, однажды в воскресенье,
Мы навестили дом её родной...
По-прежнему вблизи растут два дуба,
Такая тишь, будто в немом кино,
Черны и ветхи брёвна в старом срубе,
И окна заколочены давно.
Заброшено всё это, позабыто,
Нет никого, ни одного лица.
Дверь сорвана с петель и вся разбита,
У старого дощатого крыльца...
Руины, пустота в деревне мёртвой,
Разруха, тишина в лесной глуши...
И первый дом безлюден, и четвёртый,
Не встретил ни одной живой души...
Погребено что было тут, глубоко,
Лишь заросли дремучие кругом.
Тревожно здесь и очень одиноко...
Вот захожу я в почерневший дом,
Скрипят везде худые половицы.
Хромые стулья, дыры в потолке.
А на стене давно висит, пылится
Портрет старухи в праздничном платке.
Поблизости портрет седого деда,
Что в кителе на фото фронтовом.
Когда-то он с войны пришёл с победой,
Работали и жили тут вдвоём...
А дети разлетелися по свету,
Издалека писали старикам.
Вот и конверт на полочке буфета,
Читаю строчки: "Благодарность Вам
За сына шлём из части из военной,
Где служит ваш прославленный боец,
Он исполняет долг свой неизменно,
Гордиться может им его отец..."
Жива пока что печь, стоят ухваты,
Пустые крынки, ржавый чугунок...
Так больно думать, что вот здесь когда-то
Горел в лампадке жизни огонёк...
Где же теперь все вы, что на портрете?
Кто разожжёт погаснувший очаг?
Тут кладбище должно быть близко где-то,
Искал - да не нашёл его никак...
Сарай у дома, старенький, с дровами -
Берёзовые, славные - и в печь
Я их закинул, вместе с берестАми,
Зажёг легко и собираюсь лечь...
Огонь, играя искрами, мерцает,
И что-то наверху, в печной трубе
Так жалобно, протяжно завывает,
Становится порой не по себе...
Мерещится в избушке полутёмной
Старухи тень, иль призрак старика.
Не бойтесь, я не вор, а путник скромный,
Что в гости к вам пришёл издалека...
Мне здесь у вас всё близко и знакомо,
Как будто тут я сам когда-то жил.
И словно к своему родному дому
Пришёл, чтоб встретить тех, кого любил...
Не спится, очень душно и тревожно,
Пугают тени, шорохи в углах.
Не выйти ли, чтоб воздухом таёжным
Всей грудью подышать в глухих соснах?
Там легче, и свободней, и свежее.
Кричит вдали болотная сова.
Костёр разжечь? Так будет веселее.
В сарае есть растопка и дрова...
Прохлада, свежесть хвойная, лесная.
И освещает темень полымя.
Но тут меня пронзает мысль шальная:
"Как оказался здесь, в деревне, я?
Я с мамой был, куда ж она девалась?"
Один в лесу, и никого во тьме.
И мне вдруг почему-то показалось,
Что всё я это вижу в страшном сне.
Хочу бежать - не двигаются ноги,
Хочу кричать - но голос тоже нем.
И не от кого ждать теперь подмоги,
Безлюдно и темно вокруг совсем...
Почудилось, что смотрит зорко кто-то,
Не сводит долго пристальнейший взор,
Он там, в углу у дома, где ворота,
Взирает на меня почти в упор...
Вдруг силуэт в потёмках колыхнулся,
Отчётливее стал и ближе он...
Я закричал внезапно и... проснулся...
Всё только наваждение, лишь сон.
Но это было ж, несомненно было!
Давно когда-то, тёплым майским днём
Меня в деревню мама приводила,
Чтоб показать родительский свой дом...