***
Духи обещали, что где-то, быть может...
И мы их любили за те обещанья.
А запах тот сладкий и ныне тревожит,
как с первой наивной любовью прощанье.
Сирень пятизначная... звёзды без счёта...
ожог от касанья слегка рукавами...
Когда-нибудь... где-нибудь... может быть... что-то...
а дальше боялась додумать словами.
Случайно попалась коробочка в руки -
симметрия точек на белом и синем.
И словно вернулось на прежние круги
всё, что вспоминалось доныне с усильем.
***
Художник из давно прошедшей жизни,
растаявший, как облако, как сон...
Сезам, откройся, снова покажись мне,
то, что звучало сердцу в унисон.
Был вечер о Цветаевой в салоне.
Он подошёл ко мне уже в конце
с какой-то фразой, сказанной в поклоне,
с улыбкою на сумрачном лице.
Мне показалось странным, диковатым -
горящий взгляд под гривой смоляной
и голос тихий, словно виноватый
в том, что никак не может быть виной.
Он рисовал мне к лекциям афиши:
на каждой был поэта чудный лик.
Развешивал их тайно в каждой нише
и наблюдал за тем, кто к ним приник.
Шёл снег, мороз, а он в одних кроссовках,
но любовался делом своих рук...
В его стараньях не было рисовки.
Он был одно большое слово ДРУГ.
Кассеты бардов вёз мне с фестивалей
и добывал мне книжки из Москвы.
Нет, мы черты с ним не переступали.
Мы даже были, кажется, на Вы.
И лишь однажды, выпросив листочки
с его стихами, села в тишине
и прочитала там такие строчки...
И поняла, что это обо мне.
Ни разу не обмолвился про чувства,
был просто рядом — даже не зови.
Я думала, что из любви к искусству.
А оказалось, просто из любви.
***
Тогда мне время было по нутру,
вселенная была мне по размеру.
И в мир я выходила поутру,
всё принимая к сердцу и на веру.
Тогда без счастья не было ни дня,
с губ не сходила алая улыбка.
И каждый взгляд мужской был на меня,
и каждое в строку ложилось лыко.
Промчалась жизнь, теперь она звучит
вполголоса, идёт вполоборота.
О, где её подземные ключи
и где лучи её солнцеворота?
Лишь бы остаток в горсти удержать,
хотя бы удержать её от крена,
чтобы любовь могла ещё дышать,
чтобы душа не помнила о бренном...
***
«Когда б не свет луны, – о, я тогда бы...» –
Цветаева на слове осеклась.
А что луна? Она ведь тоже баба.
Кому как ей любви известна сласть.
Она ведь тоже женщина, луна-то.
Кругла лицом, круглы её бока.
И знает, что ни в чём не виновата
Цветаева, и все мы, на века.
***
Никогда ни о чём не жалеть... это как?
Я жалею, я очень жалею,
обо всём, что я сделала в жизни не так,
обо всём, что я сделала с нею.
Дни похожие, словно деревья в лесу,
а за ними и леса не видно...
И по жизни я душу, как ношу, несу.
Тяжело, и обидно, и стыдно.
Тянет ноша к земле, несмотря что своя,
но тащу на себе, не бросаю.
Всё что сделала и что не сделала я -
вспоминаю и локти кусаю.
Где же крыльев твоих белоснежный пушок,
о душа моя, бабочка, муза?
Лишь тяжёлый мешок, износившийся шёлк,
разорвавшийся в клочья от груза...
Номер
Мне снился номер телефона,
что набирала я упорно,
от нетерпения трясясь.
Далёкий, как полярный полюс,
чуть различим был мамин голос,
но тут же прерывалась связь.
Я набирала снова, снова,
моля услышать хоть бы слово,
готова каждого убить,
кто подступал ко мне с помехой,
с чужою речью, шумом, смехом,
кто не давал мне долюбить.
Проснулась вся в слезах надежды,
не здесь, не Там, а где-то между,
и номер тот держа в зубах,
как драгоценную шараду,
как незабвенную отраду,
уж рассыпавшуюся в прах.
Хватаю трубку, набираю,
скорей, скорей, преддверье рая,
уже пахнуло сквозняком...
И слышу: «Временно не может
быть вызван...» Значит, после — может?!
И в горле застревает ком.
О боже мой, что это было?!
Я помню номер, не забыла!
Что означает этот шифр? -
пароль, что в реку вводит дважды,
танталовой измучив жаждой,
догадки молнией прошив?!
Я обращаюсь молча к звёздам,
откуда этот номер послан,
что у меня внутри горит.
И То тончайшее, как волос,
минуя и слова, и голос,
мне прямо в сердце говорит.
***
Пытаться душу уместить в тетрадь,
печалиться, когда не удаётся.
Всё меньше остаётся, что терять.
Всё больше любишь то, что остаётся.
Что нового? Да всё уже старо.
День завтрашний похож на день вчерашний.
На всём лежит прошедшего тавро.
И дышится свободней и бесстрашней.
«Всё в прошлом» - на музейном полотне
уже таким не кажется забавным.
Но всё, что вне — теперь уже во мне.
И жизнь полна единственным и главным.
***
Я научилась штопать, шить и жить.
Как хорошо, что некуда спешить.
В незнаемое кончилась езда.
Нас сторожит вечерняя звезда.
И нам идёт пить чай с лесной травой,
всё, что привыкли делать не впервой.
Ты мумиё моё, ты мой жень-шень.
Одна я беззащитна, как мишень.
Сменилась даль на пристальную близь.
Две половинки пазами слились.
С обочины смотрю с улыбкой я.
Не тем вы озабочены, друзья.
Нам не висеть в трамвае в часы пик.
«Что нового?» поставит нас в тупик.
Но вечно новы дождик по весне
и радуга цветастая в окне.
***
Мир создан из простых частиц,
из капель и пыльцы,
корней деревьев, перьев птиц...
И надо лишь концы
связать в один простой узор,
где будем ты и я,
земной ковёр, небесный взор, -
разгадка бытия.
Мир создан из простых вещей,
из дома и реки,
из детских книг и постных щей,
тепла родной щеки.
Лови свой миг, пока не сник,
беги, пока не лень.
И по рецепту книги книг
пеки свой каждый день.