поздним вечером, которому чужда любовь,
под одеялом целиком обнаженное тело
одиноко остынет, чтоб вспыхнуть когда-нибудь вновь,
когда кто-то к нему прикоснется умело.
прогорит, за душой утомив пустоту,
разум юный, наивный до слезок в глазах,
не привыкший признать никогда правоту,
отчего-то растаявший в нежных мечтах...
прогореть и растаять, как пепел газет,
помогавших разжечься когда-то огню.
расскажите, согрейте иль дайте совет,
а ни то я дотла прогорю...
но гореть, так гореть, чтоб кому-то светить
научила меня распрекрасная жизнь.
и для всех я тяну всё лишь добрую нить
вне зависимости от катаклизм.
разрываясь, светя и сгорая живьем,
для любимых готова забыть о себе,
свято верю: мы лишь для кого-то живем...
и пускай иногда нас швыряют под ноги судьбе.
упомянут мной феникс был раньше в стихах,
было даже сравнение, мол, это я...
и гореть суждено мне, гореть на руках,
белый свет оставлять, обреченно любя.