Так коротки затишья на войне
и смятых снов мгновения не долги.
В расколотой на части тишине,
у Снежного упал с небес не снег,
а самолета сбитого осколки…
Кто был палач? Неведомо пока.
Но меркнет слава ветхого Иуды
перед серпом взведенного курка;
и здесь – увы – уже не станет чуда.
И будет утро. Будет новый день.
И упадут и квоты, и тарифы,
и инцидент пойдёт за прецедент,
и от семи ветров слетятся грифы
на тело русской проданной земли,
и снова жертва канет понапрасну,
(смочив лишь губы огненному Марсу)
в сырой туман и злые ковыли…
Но это – завтра. После. А сейчас –
слепящий нимб и хлипкий звук удара,
и хрупкая беспомощность радаров,
и ломкая недоуменность фраз…
Короткий миг.
Реальный жуткий сон:
перевернувшись, рухнет горизонт,
рассыпавшись стеклянным звоном стрижьим...
И вот(совсем не пухом становясь)
до крика не родная в этот раз,
всё шире, всё быстрей, всё ближе, ближе –
бугром на грудь навалится земля…
Оборванная дымная петля
багровым шрамом в мареве набухнет,
оставив утру: смятое шасси,
небес степных обугленную синь
и на траве не поднятую куклу.
Ночь на 19 июля 2014