А когда мне сказали, что сказки – всегда неправда,
Я кричала, брыкаясь: «Не надо! Прошу, не надо!», –
Будто резали кожу. Но было гораздо хуже:
Из души домотканой да из сердечных кружев,
Распуская по нитке, вытягивали надежду…
Что поделаешь, Мерлин, всюду одни невежды.
Волшебства не приемлют в этих унылых землях.
Что ни замок, то кремль; что ни дракон, то Вермахт.
А порядочных ведьм сажают уже не на кол –
На иглу с психотропным… Ты бы сейчас заплакал.
Мне бы тоже слезою на ночь смочить подушку,
Но за слезы меня уже упекли в психушку.
(Так у них называют кафельные темницы,
До которых уж точно не доезжают принцы.)
Я брыкаюсь, учитель. Кусаю врачей за пальцы –
И меня называют каким-то неандертальцем.
Ничего, потерплю. Не воин и не принцесса,
Но еще наберусь мужества, сброшу веса –
Притворюсь, что не верю, стану для всех хорошей,
Заплачу за квартиру и буду пахать, как лошадь…
Только лунный клубок покатится вдруг на убыль –
Домотканую душу никто не зашьет за рубль.
И какой-то ребенок, проснувшись, увидит диво:
Среди ночи июльской – мягко, неторопливо –
Меж высотных домов, ныряя в одно из окон,
От Луны серебристый будет струиться локон,
А за тем-то окном, штопая светом что-то,
Будет ведьма сидеть и верить в свою работу.
21.07.14