Плохие люди тоже умирают,
И умирать им очень тяжело:
Ведь перед ними пустота слепая,
За черной дверью ждет их только Зло.
Громадный мир от края и до края
Сжимает точно вогнутым стеклом.
Над гробом их никто не зарыдает,
Их время измениться истекло.
И все их достиженья и победы
Им не дадут и нескольких минут
Вполне обычной дружеской беседы,
Секунды даже им не продадут.
Рыдая, ненавидя, проклиная,
Плохие люди тоже умирают.
1.
Плохие люди тоже умирают,
Хотя, возможно, им и невдомёк.
И падает из пальцев жизнь пустая –
Ненужного лекарства пузырёк
Одна предусмотрительность простая
Им преподносит ловкости урок.
Они себя обычными считают:
Ну, разве их вина, что мир жесток.
Когда твои противники открыты
И пропускают сдуру апперкот,
Нельзя же осуждать самозащиту!
Не упустить бы шанс, пока везёт,
Да жаль, не взять с собою барахло!
И умирать им очень тяжело.
2.
И умирать им очень тяжело,
Ведь умереть и значит – проиграть:
Оставить всё, что так тебя влекло
И от себя не хочет отпускать.
Уютный мир, надежное тепло,
Так было трудно это добывать…
И всё песком меж пальцев утекло,
На приговор поставлена печать.
Пора покинуть это мир счастливый,
И нет ему, увы, альтернативы –
Ведь глупости про совесть и любовь
Отброшены, чтобы не портить кровь:
Они поверили, что жизнь такая –
И перед ними пустота слепая:
3.
Ведь перед ними пустота слепая:
Не сами ли они гасили свет!
Тихонько от себя отодвигая
Сомненья ради призрачных побед.
Всем нам доступна истина нагая,
И на вопрос любой открыт ответ.
Как надо жить, мы знаем, знаем, знаем,
Но только псих поверит в этот бред.
Стареем – вот и всё, что знаем твёрдо,
И в зеркале морщинистая морда.
И вот ты либо с Дьяволом в союзе,
Либо дурак, посмешище и лузер.
Разбить бы это чёртово стекло,
И за порогом ожидает зло.
4.
За чёрной дверью ожидает Зло,
Верней, Ничто. Ничто – куда уж хуже!
Сжигает тела бледное тепло
Великая немыслимая Стужа.
Пожить ещё, наследникам назло!
Ещё один в нутро засунуть ужин,
А там, глядишь, и снова повезло:
Рецепт бессмертья будет обнаружен.
Простим же: у последнего предела
Им дрыгаться ничуть не надоело,
И копошиться, точно раки в иле.
Они наш мир по-своему любили,
Так покидает «простота святая»
Громадный мир от края и до края.
5.
Громадный мир от края и до края,
Доступен мне. Он всё ещё со мной!
А разве я «весь в белом» выступаю?
Отнюдь не безупречный, но живой.
Когда столкнет нас линия кривая,
Плохим всегда считается другой.
Меня от всей души он презирает,
А я его. И тоже всей душой.
Оглядываюсь, и в людишках гадких
Видны без напряженья недостатки,
И если их накажут – поделом.
А вот достоинств не могу найти я,
Возможно, просто доблести чужие
Сжимает, точно вогнутым стеклом.
6.
Сжимает, точно вогнутым стеклом,
Все горизонты, мысли и стремленья,
Ещё при жизни вдруг осознаем,
Что нас уже охватывает тленье.
Нет силы думать ни о чем другом,
Вымаливать у Вечности прощенье,
Когда вдруг видишь: виноват кругом –
Исчерпано Родителя терпенье.
Так в чём отличье? Как бы ты не жил,
Урок последний каждому понятен.
Тут мало кто от страха не завыл.
И у кого на совести нет пятен?
Плохих людей лишь то и отличает:
Над гробом их никто не зарыдает.
7.
Над гробом их никто не зарыдает,
В руке промокший комкая платок,
Но смерть чужая нам напоминает,
Что каждому давно отмерен срок.
От мысли этой слёзы проступают,
И в горле горький копится комок,
Проходит жизнь, на камне оставляя
Две даты – вот и весь её итог.
Но только дождик каждого оплачет,
И преступленья ничего не значат:
Он с каждым попрощается тепло.
Поскольку в смерти – новое начало,
Быть удобрением – уже не мало:
Знать время пригодиться подошло.
8.
Их время измениться истекло.
Но как разнообразны негодяи,
Кого-то секс влечёт, кого бухло.
Мы слабости легко себе прощаем
Какое бы отвратное мурло
Нам не явилось в зеркале, моргая,
В глубинах глаз есть детское тепло,
Больную душу мама обнимает.
И всё-таки среди нечистых дел,
Мы чувствуем, что где-то есть предел,
Который нам пока ещё неведом.
Та грань, что существует искони,
За этой гранью «мы» – уже «они»,
Они над нами празднуют победу.
9.
Но все их достиженья и победы
Уже им не рабы, а господа.
Не утешают биржевые спрэды,
И суета не стоила труда.
А прошлое с улыбкой людоеда
Дырявит сон уколами стыда,
Где Сатана гуляет в красных кедах,
А в поле лишь полынь, да лебеда.
И в саван превращаются кровати.
Сокровище бесценное растратив
В забвение ни с чем они идут
Вниз. На ступенях, временем истёртых,
Чтобы просить прощения у мёртвых,
Им не дадут и нескольких минут.
10.
Им не дадут и нескольких минут
Доверчивого солнечного счастья:
Обнять тебя и чувствовать, что тут
Ни бог, ни чёрт нас разлучить не властен.
Пусть жернова тяжёлые сотрут
Тела и чувства, помыслы и страсти,
Они уже мгновенье не прервут
Таинственного с миром сопричастья.
Вот этот миг и есть наш личный рай,
Черпать вдвоём из чистого колодца,
А может, просто пить на кухне чай.
Где золотистый пар над чашкой вьётся,
И остается бесконечным следом
Вполне обычной дружеской беседы.
11.
Вполне обычной дружеской беседы,
Где ценятся, по сути, не слова,
Где мы проходим друг за другом следом,
И мысли прорастают, как трава.
За разговором отступают беды
И меркнут, различимые едва.
Мелькают понедельники и среды,
И сохнет на тарелке пахлава.
Но наше иллюзорное единство
Тихонько расползается по швам.
И тем быстрей, чем больше наше свинство.
И нечего сказать при встрече нам.
Придём за прошлым, но закрыто тут,
Секунды даже нам не продадут.
12.
Секунды даже им не продадут,
Но ведь и у злодеев детство было:
Когда-то лопотанья милый флуд
В ребенке искрой разума пробило.
Возможно, предначертан наш маршрут,
Неодолима лабиринта сила,
И неизбежный справедливый суд
Настигнет тех, кому не подфартило.
Ведь есть дела, которых не простить,
И, обрывая чьей-то жизни нить,
Мы верим, что развилки выбирают.
Что правы мы, но доказательств нет,
И всё в один сливается балет,
Рыдая, ненавидя проклиная.
13.
Рыдая, ненавидя, проклиная,
Впадая то в наивность, то в цинизм
Мы кружимся, и всех нас ожидает
В конце концов, финальный катаклизм.
В аду своих раскаяний сгорая,
Упрятав страх в тяжёлый оптимизм,
Мы смотрим, как надежда чуть живая
Спасает от распада организм.
И только шаг туда, где виден свет,
Доказывает, что иного нет
Пути во тьме, что нас подстерегает.
Людей хороших так недолог век,
Но, опуская тонкий полог век,
Плохие люди тоже умирают.
14.
Плохие люди тоже умирают,
Что с добрыми совсем их не роднит.
Плохих и после смерти отличают:
На кладбище и мрамор, и гранит.
Подумаю, и вот что понимаю:
На редкость изобилен этот вид.
Хороших мало – нехороших стаи.
Зачем же их Вселенная плодит?
Учёные, подвижники, святые
Стремятся эту плесень сохранить.
Но ведь они же люди не плохие!?
Что ж остаётся? По теченью плыть?
Твердить себе, от зла изнемогая:
Плохие люди тоже умирают.