I
Итак, я переступаю в другой мир
застенчиво и с почтением жду
приглашения от непознанного
на территорию которого зашел.
Я так рад, я совершенно одинок в своем мире,
совершенно одинок, я так рад
очутиться наконец в новом мире.
Я плачу от радости, потому что я в новом мире;
плачу от радости, совершенно не сдерживаясь, потому что
никто не слышит.
И кем бы ни были эти неизвестные люди,
в этом неизвестном мире,
они никогда не поймут мой плач радости,
плач от того, что я буду среди них, буду исследовать их мир
потому что мой плач это жест старого мира для них,
которого они не знают, потому что он им совершенно чужд.
II
Я так измучен своим миром
мне так тошно
я всё запачкал в этом мире -
небеса, деревья, улицы, машины,
нации, армии, войны,
мирные акции, работа, отдых, правительства, анархия -
всё было запачкано мной
и я это хорошо понимал
потому что всем этим был я.
Когда я собирал цветы, я знал, что собираю свое цветение.
Когда садился в поезд, я знал, что путешествую на своем изобретении.
Когда слышал залпы орудий на войне, я слышал своими ушами свое собственное разрушение
Когда видел разорванные тела, это было мое собственное мертвое тело.
И всем этим был я, и все это делала моя плоть.
III
Я никогда не забуду маниакальный ужас
от того, что был всем, и я это знал,
потому что я был автор и результат одновременно,
я был Бог и его творение;
я был творец и смотрел на свое творение;
я был сотворенный и смотрел на себя, творца;
это был маниакальный ужас.
Я был любовником и целовал любимую женщину,
я был ужасным Богом и целовал сам себя.
Я был отец и зачинатель детей,
И, о ужас, я зачинал и воображал свое собственное тело.
IV
Наконец пришла смерть
и освободила меня, я умер.
Я похоронил свою возлюбленную; и мне стало хорошо, я похоронил себя и умер.
Пришла война, и каждая рука стала убивать;
Очень хорошо, очень хорошо, я убийца!
Очень хорошо, я могу убивать и убивать, и видеть, как они падают,
расчлененные, пораженные ужасом юноши,
один за другими, а затем кучками,
раздавленные, истекающие кровью, обгоревшие кучки,
из которых поднимается вонючий дым, чтобы освободиться
от убитых тел, в кучах, и кучах, пока все
не закончится, пока я не буду свободен
от тысяч вонючих тел юношей и мужчин и моего собственного тела,
горящих, в плотном дыму, который расходится и
пачкает и застилает небо
пока наконец оно не станет черным как ночь
пока я не умру и не буду растоптан и превращен в ничто
в пропитанной дымом могиле;
мертвый и превращенный в ничто
в угрюмой черной могиле;
мертвый и превращенный в ничто;
превращенный в ничто.
V
Боже, но как хорошо умереть и быть растоптанным,
превратиться в ничто, в угрюмой мертвой земле
в совершенное ничто
в абсолютное ничто
ничто
ничто
ничто
Потому как
когда нет ничего
тогда есть всё.
Когда меня растоптали в ничто
когда всё одежды мои пропали,
тогда я здесь
восставший и вступивший в другой мир,
восставший, но не родившийся,
восставший, но с тем же телом,
новый, но не знающий о новизне,
живой, но не знающий о жизни,
гордый, но без гордости
живой там, где жизнь еще не была, в мечтах, в намеках,
в другом мире,
всё еще принадлежащий земле
такой как раньше, но необъяснимо новой.
VI
Я, в угрюмо-черной могиле,
растоптанный в абсолютную смерть,
вытягиваю руку в ночь, сплошную ночь,
и чувствую, что это не я,
поистине не я,
поистине неизвестный.
Ха, я сам был взрывом!
Я бросился тигром к свету.
Я был жадным, я безумно жаждал непознанного.
Я вновь восставший, воскресший, голодный в могиле,
голодный от жизни, в которой всегда пожирал себя
сейчас здесь, заново пробудившийся,
с вытянутой рукой
трогающий непознанное
настоящее непознанное, непознанное непознанное.
Боже, я могу только сказать, что
трогаю, чувствую непознанное!
Я первопроходец!
Кортец, Писарро, Колумб, Васко да Гама,
Они – ничто, ничто!
Это я первопроходец!
Это я нашел другой мир!
Непознанное, непознанное!
Я выброшен на берег.
Я покрыт песком.
Я наполнил рот землей.
Я зарыл тело в почву.
Непознанный, новый мир!
VII
Рукой я коснулся жены
я тронул ее своей восстающей из могилы рукой!
Это был бок моей жены,
на которой я был женат много лет
на чьей стороне я провел
тысячи ночей
и всё это время она была со мной
я трогал её, и это был я, кто трогал,
и это был я, кого трогали;
Но, поднимаясь из могилы, из черного забытья,
и вытягивая руку, как утопленник,
я коснулся её и понял, что меня несет
поток смерти в новый мир, что я карабкаюсь на берег, встаю,
но это уже не старый мир, не старая жизнь, не старое знание.
Но новая земля, новый я, новое знание, новое время.
Ах, нет, я не могу объяснить, что такое новый мир,
не могу рассказать, как безумно рад его открытию
я совсем обезумел от радости
и кто бы ни пришел в новый мир, увидит меня,
сумасшедшего от радости.
VIII
Зеленые реки, вытекающие из континента нового мира
Что это за реки?
Светло-зеленые, вечно-текущие,
растворенные в тайном сердце континента,
за пределами знания и терпения,
роскошные, вытекающие из колодца нового мира –
Другая, у нее тоже странно-зеленые глаза!
Белый песок, неизвестные фрукты
и ароматы, которые никогда не веют над нашими мрачными
морями нашего скучного мира!
И земля, которая пульсирует по-новому,
и долины, которые притягивают любовью!
И странности, в которые я впадаю, забывая о жизни! –
И она, другая, со странно-отлитой грудью и странно-крутыми склонами.
Я стал слеп, я забыл старую жизнь!
Непознанное, мощное течение новой жизни
Уносит и топит и держит меня в объятиях тайны,
Гасит мою восставшую, воскресшую жизнь,
И вновь зажигает ее в недрах тайны.
GREATHAM
* * *
New Heaven and New Earth
Philip Glass
Metamorphosis
https://www.youtube.com/watch?v=M73x3O7dhmg