Как часто в детстве мы пытались подгонять время, чтобы поскорее избавиться от этих обидных «нельзя» и «рано». И детство прошло, пролетело. Отдельные детские воспоминания о ярких событиях, как куклы в театре Карабаса Барабаса, висят на гвоздиках памяти и ждут, когда мы обратимся к ним. Но это случается нечасто. И вдруг, словно из небытия, через много лет в руках оказывается школьная тетрадка, и ты видишь свои детские стихи. И вспоминаешь…
Цирк
На арене шла весёлая программа:
препотешный клоун бегал тут и там,
а другой, высокий, с длинными руками
догонял его и хлопал по щекам.
От пощёчин слёзы, словно из фонтана.
Зал в восторге веселился - хохотал.
Только мальчик пятилетний: «Мама, мама!»,
весь зарёванный, от ужаса кричал.
Плакал клоун бутафорскими слезами,
резво бегал и забавно так пищал.
Плакал мальчик, обнимая шею маме,
что никто-никто беднягу не спасал.
* * *
Весь день сегодня дождик лился,
а кот соседский не отмылся -
опять идет среди двора
такой же чёрный, как вчера.
Ты женишься…
Ты женишься. Счастливые минуты!
Вот кто-то «горько!» прокричал вам вдруг.
Но знай, что если в жизни будет круто,
есть у тебя надёжный, верный друг.
Меня ты знал, как говорят, с рожденья,
мне часто слёзы в детстве вытирал,
сажал меня при встречах на колени,
а вечерами сказки мне читал.
Я подросла, но ты не видел это,
ты этого никак не замечал:
в карманах для меня носил конфеты,
а вот в кино другую приглашал.
Бывало, просидев у нас весь вечер,
ты убегал на «взрослое» кино.
Я не могла сказать при новой встрече,
что мне уже четырнадцать давно,
что одноклассники, отличные ребята,
меня зовут в кино и на каток.
А ты опять, как с маленькой когда-то,
шутил при встрече: «Как дела, дружок?».
Я вам желать плохого не сумею,
Но мысль одна скребётся осторожно:
«И я женюсь, вот только повзрослею.
Ты прибежишь! Да только будет поздно».
Гном
Девочка в автобусе большом
на стекло старательно дышала
и озябшим пальчиком на нём
что-то, улыбаясь, рисовала.
Рядом говорили про дела,
рядом кто-то сетовал на давку.
За окошком улица плыла,
чей-то пёс на ней беззвучно тявкал.
Девочка мечтала о своём,
мир реальный к ней не прикасался:
со стекла весёлый добрый гном
весело прохожим улыбался.
Что с того, что шапочка мала,
борода – лопаткою торчащей.
Этот гном из капелек тепла
был почти совсем, как настоящий.
Повзрослев, желая волшебства,
мы всё ищем умные слова.
И грустит о детстве добрый гном,
созданный дыханьем и теплом.
* * *
Отцу - врачу
Стуком подъЕздной двери разбужена,
на кухню тапочками шлёпаю.
Третий час я жду тебя к ужину,
глазами сонными устало хлопаю.
Не ты... Свернулась в кресле калачиком.
Жду, не знаю, приедешь скоро ли.
Мысли сонные, как сдутые мячики,
совсем не прыгают. Машина. "Скорая"?
Я - лбом в окошко. Навстречу фары
глазами жёлтыми из темноты.
Урчит машина, как зверь усталый.
Я облегчённо вздыхаю: ты!
Шаги по лестнице. Улыбка. Тапки.
Спешу на кухню. Ты умываешься.
Что там сегодня стряслось у папки?
Совсем устало мне улыбается.
Сидим на кухне. Смотрю покорно,
как остывает твоя еда.
Наверное, надо покурить спокойно,
когда так близко прошла беда.
* * *
Когда я очень сильно заболела,
то наступила чудная пора:
родители себе нашли вдруг дело -
вдвоём кружиться около меня.
Отец читал мне вечерами сказки,
а мама что-то вкусное пекла.
И думала я с гордостью и лаской,
что было бы им плохо без меня.
Мы вечерами вместе собирались,
так было нам уютно, хорошо,
так ласково мне мама улыбалась,
и было рядом папино лицо…
Но порошки, уколы и микстуры
творили свои чёрные дела.
И уходила вниз температура.
И вот я до окна сама дошла.
Что глупые лекарства натворили,
температуру прогоняя вниз! -
родители опять к делам спешили.
Казалось мне, одной в пустой квартире,
что без меня смогли бы обойтись.