Из Ури Цви Гринберга (иврит)
Цикл из пяти стихотворений "ИБО И ОН ПЛОТЬ"
1. МОРЯ И СУШИ СУТЬ
Над древним и вечным твореньем по имени море – туман!
Не видимы смертным к титану прильнувший титан –
не видно как небо и море брачуются там.
Завешено мира окно, двери – наглухо: тот же туман,
и те же замки на дверях,
как при первом соитьи: – тогда!
Вот канул туман в пустоту над водой,
а море и небо всё те же, всё те:
зачатие где? Чудо-завязь от вод и небес? –
как та – от соития Евы с Адамом: – тогда!
Но суша пред нами давно уже не первозданно дика,
она – дочь Благого Творца:
в рельефах пейзажей, холмов и долин:
копошащийся люд
украшает её, покрывает резьбой, она вся для людских забот.
С воцареньем весны и тепла – разгорячённый сок
каждый злак напоит и плод.
Но потом – после жатвы – поблекнет природы наряд, уходя в листопад..
Только море – оно в первозданности вечной своей
Б-жественной, дикой, простой!
Всё морское сокрыто глубоко на дне – а у суши – во вне:
вроде Сил Всеблагого глубинная Суть, что познать не дано.
Чей закон запретил сумасшедший внезапный порыв
моря пастям, терзающим сами себя, буйно сушу терзать?
Ведь земля не стремится у моря глубины отнять,
да и море не алчет (Луны и созвездий довольно ему) –
изжевать туки нив, выпить сладость плодовых дерев – –
А я пишу любовь к земле простым пером:
хлеба в полях, плодов нектар и аромат,
и женщин, что плодоносят, и не плодоносят,
и воды чистые, что всё животворят – –
А море.. Древен вид, и страсть и разум в нём:
но не идти за ним теплом телес живым
мы призваны – но властвовать над ним.
Оригинал и пр.:
2. ДВА РАЗНЫХ МОРЯ
Море, море, жаждет тебя Луна! Слышишь, что говорит адам,
в жажде духа в мрачной пустыне дней?
Из тебя столько к Б-гу речей – как услышишь адама там,
очарованного силой твоих вожделеющих вод,
но не падающего пред тобой ниц – потрохами, упакованными в живот.
Даже если лунный лик расплещут спины волн,
и наполнится кубок ужасный венчальным серебристым вином,
почувствуешь ли, море, море моё, жажду небес в ночи?
Страсть невесты с мужской сливается под хупой,
под хупой превечных небес – так задумано искони.
Мм... Отчаянья пик. После жатвы – благодатных полей
пустота.. кипарисы аллей поднимают глаза
к горизонту, где кроны великих лесов:
в них вошли мертвецы из-под суши моей, на которой мой дом –
полон жизнью, хранимый судьбой.
Только их не вернуть – в толще праха пропали они.
Море праха – но пены, движения, голоса нет,
и его глубины не постигнуть разумной душе.
Молний свет в него не проник.
И оно, словно зрак, отражает мрак, вечно мир ночной наполняя тьмой,
вечно пряча вечный Мертвящий Лик.
Море! Слушай адама. Он приговорён – тёплой плотью стремиться к концу.
А ты нет.
Говорит адам – данник двум морям: воде и праху с деревьями до небес.
А плоть его – груди-сугробы и живородящий стан –
её плен – движенье к концу концов.
Плоть его – завершение плоти любой – за ней мир с водой и землёй,
вожделенье, цветенье, отчаянье, пенье, и.. срез!
Оригинал и пр.:
3. РАЗМЫШЛЯЕТ ИОСИФ СТРАДАЛЬНИК
О, кто тут шагает объятый ночной тишиной?
То идут облака, осеняя меня, надо мной:
размышляет Иосиф Страдальник; если к птице смерть пришла,
умирать спускается вниз, ниц,
ибо вдруг каменеют крыла.
Нет наследства от птиц.
Но, к примеру, Иосиф Страдальник – провидец ночной
сходит в глубины, и видит там, закрыв глаза,
сны в великом пространстве снов,
где он может только молчать.. ибо в них печать
истины дня, откровения без границ…
Дальше снов – чернота толстенных стен
и деревьев скрипичных лес:
там к огню и слезам попадает адам в плен
ибо и он плоть.
Гимны-акулы вздымаются вОлнами воль
и деревья за ними вслед, деревьев боль
без гнездовий.. и арф извечный плач.
Губы мужчин и женщин, а не пальцы – среди струн
их молчанье адам иногда переводит в стих –
то богатство его: он при них и наследье в них, и кроме них
ничего своего у адамова тела нет.
Даже сорочка его – не его – не навсегда,
и в руках живущего ныне – обеты былые те
чтоб грядущим он передал – –
О, всегда есть тот, кто заламывает руки в тоске,
словно тот, кто вчера и позавчера заламывал.
Оригинал и пр.:
4 ПРОВИДЕЦ НОЧНОЙ
Ты, провидец ночной, озаряющий всё естество
светом_разума_лбом – овладел моим сном!
Память вкуса и запаха летних медовых лесов
ты принёс – сладость грёз, доводящих до слёз.
Ибо летняя ночь снизошла чернотою волнистых волос –
это женщины плачут о лунах своих, не о лике Луны,
не о том, что сладчайший Таммуз стал добычей их лун,
и растоптан, как гроздь винограда, точащая кровь.
Даже шишка, как мёртвая птица, не свалится вниз,
ибо то тишина всех тишин.. Но я жив и горяч!
Там где знание сводит с ума, возвращайся в леса,
о, Иосиф Страдальник! – Скалу разглядишь ли в ночи?
Тишина не навек – Б-жий рык
не навек. И в Луне Его Лик.
Но леса, что мои-не-они, мне не явят быка,
с головою рогатой как Солнце гивонских лесов,
что мычит мычаньем приросших к земле рабов,
у которых нет сил замычать, чтоб услышал мир..
Как Самсон, что в печали бежит от своих на Эйтам,
и как царь, сын которого Авессалом,
там скорбит по сыну отец:
кровь пролитая – вечный Кедрон.
Оригинал и пр.:
5. ПЕСНЬ ОКОНЧАНИЯ – ИБО И ОН ПЛОТЬ
Свойства моря таит адам – ибо и он плоть.
Буря на море, на море штиль.
Заводи вод сродни синим снам наяву.
После музыки бури, хватающей зА сердце – тишь.
Тот головой к облакам, этот к Солнцу, а этот – в прах.
Оригинал и пр.: