На баррикадах тягучих вокзалов
роились автобусы слипшейся кашей
храня и насилуя сочное вымя
коричневой похоти в кумполе эго
плевком собирая окурки в миазмах осанки
под вздорным осадком затёкшем от силы
А дочери плавно мигая очами
спускались в подвалы сырых подземелий
направляя цепкими руками фотоаппараты
и шарахаясь от чужих контингентов
вперившись зеленеющими початками
расточали белые тела довлеющие в гладких фуфайках
выискивая зёрна правды в грядущих мучениях
Пьяно бродили опавшие люди
среди понатыканных в почву кореньев
смутно пытаясь в окрепших умах
устраиваясь и укореняху в гротескных устройствах
врастая в холодное мясо земли
Брошенные могилы угрюмо таили забытые жизни
в кромешной тоске одинокой деревни
ослепшей под властью задумчивых сосен
смывая грехи лихорадочным ливнем
под прянущим ветром горелых дубов
Горячих вареников спелая рвота
в скулящих желудках голодных ракушек
а дядя раскидисто вывихнул ноги
но кто-то обрушил весь ужас ботинка
тогда он свалился и крикнув от боли
впитался как насморк в резиновый пол
Но потная жопа гневливо потела
на самке изношенной радостью жизни
с порядочной ношей колодезных страхов
в забитых курсивом дымящих мозгах
тифозная вошь канцелярских баталий
мышиной возни активист вдохновитель
В углах библиотеки сулили кошмары
но чьи-то ударные жизни говели
за стенами в музыке мудрых поступков
и глаженых брюк с большими карманами
храня свои тайны в волшебных шкапах
Но молодые самцы стайно ревели
и смутно пьянели от выросших членов
ютились на смену сработанным шлюхам
в священных талонах больного метро
Сыпался глухо убийственный дождик
тесались гробы зачинались младенцы
вопя и рождаясь в квашёной капусте
сочиняя и поя невозможные песни
о том как прекрасно на свете жить
В осенних канавах в размокших буханках
в пустелых наивных полях
в странных растительных выпуклых формах
гибельно поднимались всходы и разгонялись кривые
по забитым сосудам стекало говно в осветлённую реку
скрипели кровати и все возопили
рабочих пайков на бл...дей не хватило
пытались мерзавцы колхоз повернуть
Качались из стороны плоскости пеших
кровавя забористый смех селезёнок
мечтали о будущем глядя в пампасы
и жарили в небе отличное мясо
на выгодных сделках протёртых в уборной
солёные брызги кружась вылетали
из глянцевой прихоти мерных цунами
Двигался в вечность чудовищный вектор
давя и сминая ногой поколенья
а зло и добро копошились в желудке
запутывая нити индивидуальных судеб
забрасывая с неба наживку на выбор
во имя незримых проявленных целей
А тех кто выглядывал тихо тошнило
рвало их и плющило всех и тянуло
повальное счастье спадало на плеши
и праздник гремел в лопухах и стаканах
неслися бараны приплод умножая
тоскливую глину собою являя.