( из свеженаписанного )
Мы спускались с горы, осторожно, ступая на пальцы.
Шорох, восемь ударов, секунда - и снова шаги.
Так скитальцы не ходят - понятно, но мы - не скитальцы.
Мы - поборники чести и веры, и чьи-то враги.
Сколько душ загрубевших, людей безразличных, инертных.
Мы бежали равниной, след в след, отдыхая в лесах.
Невозможно угодным быть воле любого из смертных,
Слишком много неправды и правды лежит на весах.
И когда нас домой уносили железные птицы,
Мы смотрели без гнева и слёз на покинутый ''ринг''.
Дьявол торсы лепил и втыкал в них блестящие спицы,
Облачая фигурки в практичный тускнеющий цинк.
Плачьте, матери, плачьте - безмерное, долгое горе.
Мы ползли по оврагу, по щебню, песку, вдоль ручья.
Золотою кокардой фуражка пылала на воре,
Но у вора был план - запасной, где итогом - ничья.
Руку смерти пожав, по кустам разбежались воришки.
Дьявол в страшной анкете отметился галочкой ''за''.
И теперь не понять - где мужчины идут, где мальчишки,
Нет стыда и стесненья, но прячут от смертных глаза.
Мы - поборники чести и веры? Нет - пафосно, глупо.
Мы - убийцы? Нет - грубо, не точно, не верно - не так.
Мы - слепые юнцы, танцевавшие в барах под Пупо,
И отдавшие жизни под сдержанный хохот зевак...