Как стынет Венеру изгнавшее небо,
И солнце искристо смеется в глаза
Озябшим прохожим на улицах первых,
Имеющих полное право сказать,
Что все восхождение желтого света,
И акт обрезания длинных теней.
И теплые краски в палитре рассвета
Не сеют восторга в душе у людей.
И чистое, солнцем залитое утро,
Хрусталь голубой над твоей головой,
Степенные пастыри в то время суток
Вдали облака сохраняют покой.
С румянцем от солнца, светлейшее братство,
У коих предел – без границ небеса,
И вспомнил блик рыжий созвучье «богатство»
На стеклах, на рельсах и в сонных глазах.
И взмахом ветвей – утомленные руки,
Чтоб греть эти длани в наклонных лучах,
Дыхания пар, росы, гулкие звуки,
Как привкус металла, как знак всех начал.
Живой барельеф предосеннего света
В пахучем рисунке древесной коры,
И пишутся строчки златого обета
В анналы продрогшей сентябрьской листвы.
1993