Из лужи никогда не пей.
Но жажда – смерти хуже.
И в тяжкий зной среди степей
Я приложился к луже.
С плеча винтовку сняв едва,
Нагнулся над болотцем,
Где так железиста трава,
Что можно уколоться.
Водица теплая мутна.
Козявок шустрых стая
Испуганно взвилась со дна,
Зигзагами виляя.
Я сделал все-таки глоток
Воды, густой от ила.
Но больше никогда не мог –
На всю мне жизнь хватило.
С привала трогается часть,
И я, чернее черта,
Поднялся, словно причастясь,
Водой живой и мертвой.
И дальше, дальше повела
Меня моя колонна,
Вздымая пыли купола
Дорогой неуклонной.