В наших комнатах ходят поспевшие к ужину призраки,
на скамейках сидят, ненавидят вокзалы часов.
Наши улицы измождены, их зрачки – с укоризною.
Наши встречи давно переводят на музыку сов.
Наши лестницы загнаны в угол, а окна простыли все,
в наших кухнях срываются краны, слезятся глаза.
В нашем небе зияют могилы, копают чистилище
уцелевшею пасочкой, дети рисуют зигзаг.
По земле бродит мёртвый верблюд, нашпигованный мыслями,
многогорбый верблюд над гробами пытается выть.
Разбуди меня, Господи! господи, это же снится мне,
мне же снится, что можно вот так незатейливо жить.