Под всполохи гроз, в гранатовой ризе,
дурача странникам нежно глаза...
адмирал небесный, покоряя в шор выси,
в унисон подвывала органа труба.
Лишь валкой походкой созвездье медведя,
сдвигалось в осях, под мерцанье свечи...
архангела зов, поднимая в дорогу,
сметая на фресках щиты и мечи.
Легли покрывалом, взахлебы туманы,
кричать захотелось, срывая кадык...
плутав в партитуре гудели органы,
вскипала бодрящая злоба владык...
Небесным набатом, свирепой латыни,
дева с высот затрясла решетом...
и ссыпались в окна...серебряны нимбы,
под волчье рычанье, дурачился гром.
Гляди, светлоокая,.. взором снизу...
на темный, небесный... пергамента лист,
именем высшего, в драни пронизан,
молнией битый ядреный каприз.
Светлые мысли, в тенях закружатся,
цепляясь за ризы померкших икон...
сдирая ту маску, нудящего ужаса,
ярило вспорхнуло, крутясь пятаком.
Над миром ворочался медный шар,
под лунную сказку, звезда зазевала,
в высях гремели колокола...
в последний небесный поход созывая.
Безумный орган второпях проиграл,
с багряными тучами ноты хорала...
катилося солнце, лучами пыля,
оно не иссякнет в безчинствии слова.