Ах, рыжая твоя, шебутная голова! Ноги золотые на горячих камнях
Судака. Помнишь, как взбирались мы и ползли на холмы Меганома?
Помнишь? 4 утра двадцать четвертого июля затёртого и хромого года –
ты была еще жива. Жива, Шива моя, жива в перекрестках самостроев
татарских. Шла я, и ты, Светлана Ивановна (по фамилии Радуга), тоже шла.
– Медитировать будем, – говорила она, – чакры, дорогая, открывать,
перестанем страдать! Я возьму тебя за руку, начинаем танец танцевать –
па-де-де, отдавать дань Меганома горе! Только главное, дорогая, не сгореть
дотла! Не сгореть. Инжиром не перезреть, гроздью фиолетовой в землю не пасть.
Только странно: на шее моей ладанка печет, на затылке – лаврская свеча горит...
– Девочка моя, радость моя… – обрывается она и не спешит уходить пока.
А я смотрю шествие гномов на скале, на меганомные облака с улыбкой Грига
нашего Эдварда. Напеваю тебе мелодию «В пещере горного короля», моя Анитра,
Радуга Ивановна, рыжая, шебутная твоя голова! Помнишь, ночью по осени ты умерла?
– Помнишь, дорогая моя, по осени, я умерла? Помнишь, девочка моя, крест Меганома?
Прожгла ладанка сердце моё, догорела на шее свеча. Я – Шива твоя – жива. Жива. Жива.
24.07.2014 (02:11)