Май в том году выдался очень жарким. Снег растаял очень рано, дружно, да и его было,не так уж много. Дождей обильных тоже не было. Начиналась два раза изморозь, дождь, как через сито, обычно такие бывают осенью, ну никак ни в мае. Такой дождик не мог пополнить запасы влаги в почве. Трава стала засыхать, шуршала под ногами. Веточки на деревьях поникли до самой земли. Вот в это-то время, по местному радио, объявили о случаях нападения больных животных (лисиц, собак и.т.д.) на человека. Детям из других деревень, было рекомендовано ходить в школу и из школы только группами, в случае нападения больного животного отбиться от него было легче.
В то время меня в школу и из школы возил папа. В тот злополучный день, как обычно, после занятий в школе, я пришла к папе на работу. Уже, почти, в конце смены, ему позвонили из райцентра и пригласили на семинар. Приехал специалист из области читать и папа обязан был на нём присутствовать.
Учащиеся уже все ушли, и мне одной предстояло четыре километра пройти с обнаженными нервами. Папа мне сделал факел, на очень длинной, неудобной палке и дал спички.
Мне очень не хотелось его брать, но папа настоял, чтобы я не выбросила его по дороге, взял с меня честное слово, тогда оно ещё имело вес. Я пообещала принести его домой и передать,с рук на руки, маме. За плечами ранец и в руках длинная палка, обмотанная паклей и пропитанная чем-то горючим. Было уже начало шестого, а солнцепёк не спадал, жалил безжалостно. Я уже,благополучно, прошла Масловскую гору, как моё внимание привлёк какой –то непонятный звук.
Я резко повернула голову влево и вовремя. Со стороны леса, на приличной скорости, неслось мне наперерез какое-то рыжее животное с пеной у рта. Еще не разобрав, что это за животное, быстро побежала вперёд. Метров пятьсот мне удалось выиграть. Когда животное было от меня в метрах ста, я быстро зажгла факел и стала им отбиваться от лисы. Да, вне всякого сомнения, на меня напала больная лисица. Здоровые – они, за версту, обходят стороной человека. А у этой, глаза кровавые, у рта пена. Шёрстка клочьями свисает со впалых боков, вся в репьях и в бой ринулась с тоненьким, повизгивающим лаем. Да, это была лисица, только очень потрёпанная, больная.
Мне ежегодно доводилось с ними встречаться. Они могут отпугивать лаем, защищая детёнышей,но чтобы вот так нападать ни с того, ни с сего – нет, не могут.
Ткнув, в очередной раз в лису, я снова пробежала несколько метров, хватая свободной рукой камни, пополам с землёй и песком и швырнула ей, прямо в морду. Когда я попадаю в экстимальную ситуацию, на меня снисходит дикое спокойствие, (которое, некоторых просто бесит), я бы сказала, даже, некоторый, прогматизм. Я начинаю играть на опережение. Угадываю ходы и играть свою игру. Я это воспринимала, именно, как жестокую игру, кто - кого?
Не знаю, откуда у меня это, гены постарались или в вечной борьбе бойцовский характер выработался, не знаю, возможно, и то и другое вместе взятые.
Приближалась наша гора, с противоположной стороны, которой, находилась набольшая деревенька, в которой мы и проживали.
Очень тяжело было пятиться в гору, да и усталость давало своё знать, но в гору мы с ней забирались, минут сорок. Её не остановил вид деревни и далёкий лай собак, она продолжала своё наступление. Вид деревни меня приободрил и придал силы. Уже, где-то на середине горы,я изловчилась и, достала её, шёрстка у неё на боку вспыхнула. Она завизжала и стараясь сбить пламя, упала и стала кататься. Видать, чуток ума у неё ещё остался или сработал инстинкт самосохранения. Я ринулась с горы с такой скоростью, что мне бы позавидовал чемпион по длинным дистанциям. Открылось, как говорится, второе дыхание, а как же, кому охота быть покусанной. И все же, перед самой деревней, эта сумасшедшая вновь меня догнала, хорошо,что я была всегда на чеку, постоянно оглядывалась. Снова запалила погасший во время бега фитиль и принялась отмахиваться от нахального животного. Так вот, под конвоем этого сумасшедшего животного, я вошла в деревню. На выручку мне с громким лаем неслись деревенские собаки с ближайших дворов, но их опередил дядя Паша, который выскочил, с ружьём наперевес, из своего дома и в упор выстрелил в лису. Смерть её достигла в прыжке. Уже мёртвая, она упала передо мной. Дядя Паша выстрелил в воздух, отпугивая собак, схватил за хвост лису и забросив во двор, быстро закрыл калитку. Вот тут моё спокойствие меня предало и я свалилась, в обморок, посередине дороги. Дядя Паша занёс меня домой, и они с женой привели меня в чувство нашатырём и валерианкой.
Вот только теперь я поняла, как был прав папа, сделав мне такой длинный факел. Лиса не могла дотянуться и это спасло меня.
Домой я попала в девятом часу вечера, мама не знала, где нас с папой искать. Я ей рассказала про свои злоключения, опуская подробности.
Папа приехал в одиннадцать часов вечера, и ему досталось от мамы на орехи. Она, квочкой,налетела на него, а он, бедный, только оборонялся. Когда мама немного остыла и заплакала,он молча её обнял.
-Прости, родная, просто я знал, что там пробуду допоздна, а ведь ей нужно ещё уроки делать.
Вот я ей и сделал длинный факел , а как с ним обращаться, наших дочек учить не нужно.
Они сами, кого хочешь, научат, и не устану тебе повторять, что наши девочки, по ловкости,заткнут за пояс любого своего сверстника, и я ими горжусь, и это, истинная, правда, продолжал
подлизываться папа, смахивая с ресниц предательски набежавшую слезу.
Покушав, он съездил за лисой к дяде Паше, а утром, со всеми предосторожностями, увёз на экспертизу, которая показала, что лиса, действительно, была больна и подлежала уничтожению, чтобы не заразить других животных, в том числе и людей.
вот такая история произошла со мной в ту весну, ну а было мне на тот момент тринадцать не полных лет, и росточком меня Господь не наградил, как говорят в народе – метр с шапочкой в прыжке. Оказывается, главное не рост, а характер человека.