Я не считаю дней и утр,
а ночь всегда не подотчётна.
Во тьме ночной до подворотни
шагами измеряю тьму.
Но нет пределов этой тьме,
лишь чуть разбавит свет фонарный,
границу высветит случайно,
качаясь «на своей волне».
И продолженье темноты -
цвет липкой чёрной преисподней,
непроницаемо-холодной,
бездонно-плотной и бесплодной,
всё поглотившей глубины.
Иду, вхожу в её пучины -
прогулки по ночи бессонной
и растворяюсь невесомо
или отчаянно тону.
Пока не посереет утро,
не шелохнётся эта тьма.
И тень спасительной была,
и я вцепилась добела.
За тень цепляться, это трудно,
но спасена.