Такая безделица – первым решиться на шаг, с которого может возникнуть иная эпоха. Смириться. Стерпеть. Стиснуть зубы до звона в ушах, до мутной слезы. До тугого, как стон, полувздоха...
Как щедр на строку утоляющий жажду свою при помощи самозабвенья и книжного слова! Другие – прильнут к тебе. Я в стороне постою. И дело не в гордости. И не в богатстве улова.
Безумствую. Таю. Теряюсь. Люблю и хочу. Мечусь между строк одуревшей подстреленной птицей. Другие тебя позовут, приласкают. А я промолчу. И дело не в робости и не в полете амбиций…
Меня воспитали Дюма и Шарлотта Бронте, и уйма других романтических книжек и фильмов. И как тут постигнешь, когда, на какой высоте смиряется воля, и падают руки бессильно? Меня пропитали до корки Бальзак и Золя, а их героини не делали первого шага. И если наследие пламени – гарь и зола, то как хватит силы для выброски белого флага?