Я скажу, я скажу, я скажу:
я умру, я умру, я умру.
И зачем мне веселая смерть
или наглая, добрая твердь?
Я в чернила опущенный срез,
и графит на бумаге исчез.
Где же слово на свете ласковое,
кроме женщин, хоть что-то прекрасное?
Нет, кто в жизни на это надеется,
перед зеркалом утром не бреется.