II
Музе
Порвалась ткань с игрой огня,
Разбилось зеркало, звеня,
«Беда! Проклятье ждет меня!» –
Воскликнула Шалот».
А. Теннисон
Это довольно непросто – быть элементом декора.
Внешне – красивая сказка, внутренне – трудная быль:
экстренный курс по виза'жу, крем, что сужает поры.
И недовольный мужчина (рядом – штатива костыль)
в руки возьмёт потёртый Canon (или Olympus!)
и отойдёт в сторонку, будто тебе чужой.
Вас разделяют метры. Плюс вырождается в минус.
Целится объективом –
что у него за душой?
…Джотто, Ван Дейк, Леонардо,
Гойя, Кранах и Россетти –
вместе звучат упоительно – как хоровод богов!
Ты, словно Леди из замка, с песней сплетала сети,
глядя на мир в преломлениях образа своего.
Зеркало не разбилось… просто сошла позолота.
С глаз пелена упала. «Боже, да что со мной?»
Взглядом поймав отражение храброго Ланселота,
ты убедилась: художники видели Мир Иной.
Чутко они ловили томной весны поветрия –
птицы под кистью пели, благоухали цветы.
Как бы шутя дарили Музам своим бессмертие,
Воссоздавая лица ангельской красоты.
Холст был водой и твердью, творчество – самоцелью,
мир возрождался по новой,
всё – от начал – повторив…
…твой же Творец по-прежнему ловит тебя в прицеле,
будто ему до форточки, что у тебя внутри!
Просто – душа не смотрится, значит, не продаётся.
Так ей, душе, положено, с этим и надо жить.
Значит, рука не дрогнет, палец с курка не сорвётся,
и твоего гобелена не оборвётся нить...
В неэстетичных потёках пол. Сигаретный пепел.
В жёлтом дыму силуэты – боги или герои?
Может быть, ты и Муза,
но для него – просто мебель,
а не Даная, Джоконда, или Елена из Трои.
Ждёт у дверей поклонник ¬ –
клянчить пришел автограф.
Ты запахнёшься в шубу. Холодно в феврале.
Чашечку капучино вот бы принёс фотограф!..
Может, тогда прибавится мира на этой земле?..