снова к грязному, рваному, позабытому.
когда чувства встревают в горле,
я хочу тосковать по тебе, как убитому
отпевают ангелы горе.
в ромашковом поле босыми ногами
ступали беспечные девы,
небрежно срывали цветы и устами
считали любви пределы.
их видела я, и порывы,
степного небесного зверя,
игриво меня просили
сбросить тяжелое бремя
и лететь с ним, смеясь над ними.
в своей одинокой жизни
он так же несчастно потерян.
лишь те, что срывают ромашки
в давно облысевшем поле,
даруют ему отмашки
от слов, что тепло в неволе.
весь вечер мы с ним насмехались
над теми, что добровольно
сердце свое заковали
в оковы любви и боли.
всю ночь мы с ним тосковали
о том, как одиноко
бродить лишь по той дороге,
где никого не встретишь.
все утро мы с ним вспоминали
о девах, что отдали сердце.
и по секрету желали
найти каждый свое спасенье.