Дине Даниловой (Погореловой)
...теперь декабрь, Юшутка льдом покрылась,
должно быть, зайцы бегают по ней,
спасаясь от волков, от лис, от рысей;
проходит лось, и ноздри раздувая,
вдыхает чутко запах от костра,
который полыхал ещё весною
и согревал промокших под дождём.
Лось выдыхает с шумом клубы пара,
и мудростью глаза его полны,
поскольку он и есть - сама Природа,
без извращений и без развращений,
которым столь подвержен род людской,
ушедший постепенно от природы
в попытке совершенствовать себя
за счёт бездумных грабежей сокровищ
ларца прекрасной матери своей,
когда-то бывшей юной и красивой,
а ныне старой нищей и больной,
но всё ещё былой красы хранящей
отдельные и яркие черты.
И этот лось... Он тоже явно болен.
Я вижу рядом с мудростью в его
глазах больших и влажных много грусти
и даже скорби... Он уже постиг,
вдохнув и выдохнув горелый старый запах,
все наши споры у того костра -
потуги наши в поисках причины
всех наших бед, и заблужденья наши
он тоже подсознательно постиг.
Но лось молчит. Сознания и речи,
доступных человеку, он лишён,
и оттого загадочен и страшен
он мне - увы, сообщнику, потомку
грабителей бездумных красоты,
здоровья и богатств Земли, Природы
и современнику могущественных трусов,
готовых запалить со страху пламя,
которое поглотит всё и вся...
Уходит лось
вверх по теченью речки
к её истокам -
слишком близко здесь
шоссе - сквозь лес,
поток зверей железных
всё прёт и прёт
по полосе земли,
укрытой намертво
асфальтом и бетоном.
Неистовый, смердящий, злой поток
людьми влечётся
в непроглядность перспективы
всё мимо, мимо, мимо древней Ели,
величественной,
неподвижной чёрной Ели,
простёршей над шоссе
десницу-ветвь...