На отшибе, на краю вселенной
Где-то есть укромный тихий край,
Там за лесом прячется деревня,
Там в конюшне ржанье, в псарне лай.
Ту деревню мало кто приметит,
Ведь на карте даже точки нет,
И бесшумно стелит травы лето,
Как и осень позже гасит свет.
Там стоят избушки, как пенёчки,
Что остались от больных дубов.
Снег зимой и осенью листочки
Обрамляют старый жалкий кров.
Не могу я обойтись без фразы,
Посвящённой бедной красоте,
Приступить пора теперь к рассказу,
Как жила Агата в нищете.
Она стала круглой сиротою,
Когда смерть к родителям пришла,
Обернувшись страшною бедою,
И супругов в небо забрала.
Я подробностей о том не знаю,
Как настала гибель тех людей,
Но осталась дочка молодая
И братишка малый вместе с ней.
Ах, совсем ещё дитя Агата,
Но теперь трудилась, как пчела,
Чтоб кормить двоих - себя и брата,
И постигла тайны ремесла.
Занялась девица рукодельем
И братишку нянчила, как мать,
Забывая детсткое веселье,
Забывая даже отдыхать.
Но была всё ж малая забава -
Нет, вернее, радость для души,
Когда ночью тихо пели травы
В тёмно-синей сумрачной глуши.
Лунный свет во двор манил девицу,
И Агата молча на луну
Любовалась, как она искрится,
Обливая дальнюю сосну.
А в лесу, где запах льётся соком,
Хвоей терпкой воздух напоив,
Молодой жил хищник одинокий,
Волк загадочный, как древний миф.
Он на диск луны выл часто ночью,
Когда всё сияло серебром
И неистово прозрачным, сочным
Обливалось яблочным огнём.
Но в лесу сквозь листья видно плохо -
То луну закроет сук, то ствол.
По тропе, заросшей синим мохом,
Волк в деревню медленно пошёл.
На холме усевшись невысоком,
На луну завыл с такой тоской,
И, услышав рядом песню волка,
Потеряли жители покой.
Стали думать, как прогнать зверюгу,
И ему тоскливей стало вмиг,
Что никто не видел в сером друга.
Он ещё сильней к луне приник.
Вдруг на холм взошла одна девица,
Улыбнувшись зверю с теплотой.
Волк посмел без памяти влюбиться,
Потеряв от девушки покой.
То была Агата, что любила
На луну смотреть на том холме.
Зверь любил её всей волчьей силой,
С каждым днём страдая всё сильней.
Я сказать забыла изначально:
Ведьма в том селении жила
На окраине, в избушке дальней,
Где своих пиявок стерегла.
Она знала волчьи все наречья
И на них умела говорить,
И пришёл к ней волк в сиянье млечном,
Чтоб совета кротко попросить.
"Можешь стать ты юношей-красавцем,
Для того пойди теперь и съешь
Ты возлюбленной Агаты братца,
Его плоть клыками ты разрежь.
И тогда ты станешь человеком
И Агатой сможешь обладать,
Станешь мужем девушке навеки
И излить свою сумеешь страсть".
Слушал в лунном свете волк старуху,
Но его не тронули слова,
Ветерком коснулись только уха,
А любовь осталась вновь права.
Волк любил Агату так безумно
И не смог младенца-брата съесть,
У избушки девушки бесшумно
Растянулся, чтобы умереть.
Засыпал он, думая, что с жизнью
Расставался в этот час навек,
Напоследок наслаждаясь тишью,
Проплывавшей мимо волчьих век.
Но когда рассвет пришёл туманный,
Потянулся волк, что был живым,
Ощутив внезапно тело странным,
Ведь он стал парнишкой молодым.
В тот же миг открылись двери дома
И во двор красавица сошла,
Увидала взгляд такой влюблённый,
Полный нежной боли и тепла.
И её стрела в тот час пронзила -
Любовь вспыхнула в душе костром.
Бывший волк ей стал навеки милым,
И спустилось счастье в старый дом.
Обвенчались двое в храме Божьем,
Слив сердца в единое теперь.
Нет в любви того, что невозможно,
Мне, читатель, на слово поверь.