Ко мне приходит муза ночью,
Чтоб не вспугнуть, я чуть дышу.
И вижу я стихи воочью,
Встаю с постели и пишу.
Перо скользить не поспевает,
Бумага рвётся, в трансе я,
Строка на строчку набегает,
Восторг, поёт душа моя.
Пишу и часто сам не знаю,
Что предстоит мне впереди.
И слёзы счастья я роняю,
И сердце рвётся из груди.
Я на Парнас с трудом взбирался,
С Пегаса падал часто, что ж,
По крайней мере, я старался.
На Байрона я не похож,
Таланта нет, как у Крылова,
До Пушкина – как до луны,
Не лучше ль бросить всё и снова
Принять на грудь и видеть сны?
Я в подражание Поэту
Пишу собранье пёстрых глав.
Итак, читай поэму эту,
Небрежный плод моих забав.
Глава первая
«Час зачатья я помню неточно.
Значит, память моя однобока…»
В.Высоцкий
I
Откуда дети поступают?
Я говорил о том не раз.
Их в магазине покупают,
Иль аист выполнит заказ.
Но есть другой путь - и сначала
Сольются в страсти два начала,
Немного времени и вот
О, чудо, он уже живёт.
Читатель, способ тот верней.
Хотя пока не сам он дышит,
Зато он голос мамы слышит,
И человек он с первых дней.
Да, так случается порой,
Так появился мой герой.
II
Уютно в маме, но немало
Бродило в голове идей,
Ему чего-то не хватало,
Хотел расти среди людей.
Хотел увидеть свет, и сам
Рос не по дням, а по часам.
Четыре месяца - и вот
Он маму ножкой бьёт в живот.
Всё, тридцать семь уже недель,
Он захотел освободиться –
Ему пришла пора родиться,
Пора покинуть колыбель.
Не вспомнит он зачатья час,
Подводит память нас подчас.
III
Не знают мужики декрета,
Не знают, каково родить,
Им не дано пройти чрез это
И подвиг бабский оценить.
Но утверждать я всё ж готов,
За кое-что и мы в ответе;
Какими будут наши дети
От мам зависит и отцов.
……………………………
А что герой наш? Я воочью
Зрю, что пора в наш мир ему.
Решился он… и посему
На свет явился зимней ночью.
Назвать как? Долго не гадали,
Владимиром его назвали.
IV
Все любовались ангелочком,
Светясь от счастья, его мать
Любила нянчиться с сыночком
И часто в попку целовать.
Он не орал, а лишь агукал,
На радость маме громко пукал,
В своей кроватке сладко спал
И титьку тёплую сосал,
Забрав её в свои ручонки.
И с первых дней наш фигурант
Имел писательский талант -
Любил подписывать пелёнки.
Родитель, глядя на всё это,
Промолвил: «Быть ему поэтом».
V
(прошло два года)
Всё повторяется на свете,
Ничто не ново под луной.
Был Вова - как другие дети
И предкам снился лишь покой.
Бывало, чашку разобьёт
И кошке уши надерёт,
Зальёт штанишки простоквашей
И всё вокруг измажет кашей.
Найдёт чернильный карандаш
И им все стены измарает.
Но славно, что пока не знает
Три нужных буквы, Вова наш.
Но, погодите, дайте срок
И он вам преподаст урок.
VI
Чрез года три после рожденья
(чему герой был очень рад),
Отец со вздохом облегченья
Отправил Вову в детский сад.
Там против всех он ополчился,
Ругаться матом научился,
И дрался он, и кашу ел,
И даже на горшке сидел.
Девчонок дёргал за косички
И что б всем взрослым насолить,
Хотел детсад свой подпалить,
Тайком носил в кармане спички.
Ходил с игрушечным наганом,
Его считали хулиганом.
VII
Но он на то не оскорбился.
К шести годам подходит срок,
Наш Вова в девочку влюбился.
Но как свой выразить восторг?
И стал он думать, а пока
Дал ей хорошего пинка,
Сразил её тем наповал,
Что «дурой круглою» назвал.
И от любви, а не со зла
Мышь сунул ей в карман пальто,
К тому ж издохшую давно.
Она всё верно поняла.
Но, подрастает детвора,
За парту Вове сесть пора.
VIII
Я друг был моему герою,
Мы были вместе день-деньской
И жили мы, от вас не скрою,
В одном бараке на Тверской.
С водой на улице колонка,
На тридцать душ одна кухонка,
Вода, помыться чтоб, в ведре
И все удобства во дворе.
Как праздник – за окном гармошка,
Частушки с лёгким матерком,
И вечно пьяный дед Тимошка
Под деревом храпит ничком.
А под окном сирень цветёт
И кошка лапкой моську трёт.
IX
Я жизнью той заворожён,
Нам было нечего делить.
Всё было общим, кроме жён,
Мне годы те не позабыть.
Все были как одна семья
И с грустью вспоминаю я,
Как часто, со своей бедой,
К соседям бегал, не домой.
И знал я, всяк меня поймёт,
И разберёт свою кровать,
Накормит и уложит спать,
И к синяку пятак прижмёт.
Потом придёт отец за мной
И, спящего, несёт домой.
X
Увы, любезный мой читатель,
Тогда не всё я понимал,
И потому я, твой писатель,
Идиллию нарисовал.
Ты видел всё, я видел тоже -
Сосед соседа бьёт по роже,
Кругом стоит мат-перемат
И не поймёшь, кто виноват.
Дерутся честно, без затей
И бабы разнимают их,
Ругаясь громче всех других.
Теперь уж нет таких страстей.
Наутро, те враги в обнимку
Пьют мировую четвертинку.
XI
И вот суббота, раз в неделю
Идём мы в баню и опять
Я с мамой, а отец отдельно,
В чём дело – я не мог понять.
Когда немного я подрос,
То задал маме свой вопрос.
И мой вопрос был очень чёток:
«А почему у этих тёток
Совсем не так, как у меня»?
Вот так взрослеет малышня.
С тех пор считался не слепцом
И в бане мылся лишь с отцом.
Прошло немало лет, и вот
Теперь жена мне спину трёт.
XII
(один день из жизни автора)
И вот, пока я сплю в тепле,
Пробили десять раз часы.
Кастрюля с кашей на столе,
На стуле чистые трусы.
Все на работе, счастлив я,
Свобода, всё могу теперь.
Восторг, поёт душа моя,
Поел немного - и за дверь.
А что потом? То знают все.
Ребёнком каждый был и всяк
Играл с друзьями во дворе,
Гонял по улице собак.
И я таким был сорванцом,
И предков часто напрягал.
Не раз был порот я отцом.
За что? Из дома убегал.
Итак, сначала во дворе
Сбиваю шайку и опять
Мы все на нашем пустыре,
Чтоб из рогатки пострелять.
Потом на речку, на часок.
Нырнул в холодные ключи
И зарываешься в песок,
Горячий, словно из печи.
Летит ручейник над водой,
Похожий больше на сапфир,
А под корягой Водяной,
Там стережёт он водный мир.
Нырнёшь, и в водах колдовских
Ты видишь рыбью малышню,
И в норке спящий рак затих,
Наружу выставив клешню.
А камень отвернёшь на дне,
То видишь, что стоит под ним
Не щука, та на глубине,
А чёрный, маленький налим.
Береговушек хоровод
Хватает мошек на лету,
И уж скользит по глади вод,
И ирис жёлтый весь в цвету.
А дальше – в лес, где старый дуб.
Русалка там в ветвях сидит,
И царь Кощей, он очень скуп,
И кот, что сказки говорит.
На дуб взбирался часто я,
Любил сидеть среди ветвей,
И в сказке ощущал себя -
Одним из трёх богатырей.
Там наслаждался полутьмой,
От летних прятался дождей,
И часто приносил домой
Пригоршни жёлтых желудей.
Пред лесом луг, он в той поре,
Когда удобно мастерски
Ловить кузнечиков в траве
И мчаться наперегонки.
Цветы невиданных сортов,
Теперь таких в природе нет;
Бывало, я из тех цветов
Для мамы собирал букет.
Для пенья жаворонков срок
Настал, звенят день напролёт,
Как ни старался, я не мог
Увидеть в небе их полёт.
В траве козявок разных тьма,
Их никогда не обижал,
Мне нравилась их кутерьма,
Их видеть чтоб – ничком лежал.
И вот, лежу в траве густой,
И руки у меня вразмёт,
И вижу сон, совсем простой,
Как в небе облако плывёт.
Проголодался – не беда,
Лишь стоит захотеть и вот
Ты видишь выход, иногда
Ползём в чужой мы огород.
За то нас драли иногда,
Что б не поймали - я бегу.
Есть поживиться чем всегда
В лесу, на речке, на лугу.
Траву свербиги молодой,
Крапиву, сныть и щавель рвал,
Не бегать же в обед домой -
Травой живот свой набивал.
На речке под обрыв нырнёшь
Туда, где рак сидит в норе,
Со дна перловок соберёшь,
Печёшь в золе их на костре.
В лесу черника – сразу в рот,
Брусника и лесной орех,
Малины то ж невпроворот,
Её любил я больше всех.
И, помню, часто в котелке
Из пескарей была уха,
Печёный рыжик на прутке,
И сладкий корень лопуха.
День на исходе, я теперь
Набрался впечатлений впрок.
Читатель, ты уж мне поверь,
Домой бреду без задних ног.
……………………….
С тех пор прошло немало лет,
Копчу я небо кое-как,
Той непосредственности нет,
Уже я вижу всё не так.
И вспомнить чтоб себя-мальца
Я к дубу прихожу, и вот,
Кощея вижу без ларца,
Кота, что травит анекдот.
И леший цепь златую спёр,
Как видно, был он с бодуна,
И Черномор, уже старпёр,
В шестёрках он у колдуна.
Ступа у бабушки Яги
Рассохлась, не на чем летать,
Метлу изъяли за долги.
Давно царевну не видать,
Ушла в положенный декрет.
Трудился бурый волк не зря,
Родит ему на склоне лет
Аж тридцать три богатыря.
Там королевич глюки зрит -
Зверей невиданных следы,
В наркотном кайфе сладко спит,
Курнул какой-то ерунды.
Сижу под дубом я, друзья,
И пью зелёное вино.
Пытаюсь вспомнить детство я,
Но дуб засох уже давно.
…………………………………
Ну, всё, читатель мой любезный,
Я искренен и, видит бог,
Пред мрачной (или светлой?) бездной
Хочу я подвести итог.
Мне день казался бесконечен,
Когда был мал, а в свой черёд
За долгим днём настанет вечер,
И мама ужинать зовёт.
А после ужина мне снова
Носиться по двору не лень,
Вот так, до времени ночного
Ещё почти что целый день.
Ну а потом настанет «поздно»,
Я все ж пытаюсь поиграть,
Но мама хмурит брови грозно,
Меня укладывая спать.
И вот темно в окна проёме
И разлепить глаза мне лень.
Я засыпаю в сладкой дрёме
И снова проживаю день.
Теперь не то, скорблю я тихо,
Что детство мне не возвратить,
Что время дня несётся лихо -
Не успеваешь ухватить.
Закат мой вовсе недалёк,
И жизнь проходит всё быстрей,
Встал – лёг, встал – лёг,
Встал – лёг, встал – лёг -
И в гроб пожалуйте скорей.
Глава вторая
«Мы все учились понемногу,
Чему-нибудь и как–нибудь…»
А. Пушкин «Евгений Онегин»
I
Люблю сентябрь – закат природы,
Из всех времён лишь он мне мил.
Балдею в это время года,
Возможно, я геронтофил.
В деревне я. Надев одёжки,
Давлю бурёнкины лепёшки,
Пастух коров всех кроет матом,
Я ж восхищаюсь там закатом.
На юг попёрли журавли,
Стараясь смыться за рубеж,
Прозрачно небо, воздух свеж,
Ругнулся – слышно всё вдали.
Полно и клюквы и грибов
И нет голодных комаров.
II
И вот сентябрь приходит снова
И снова напрягает нас.
Свершилось; с папою наш Вова
Шагает в школу, в первый класс.
В одной руке портфель прикольный,
Набитый всякой дрянью школьной,
В другой громаднейший букет
И в форму школьную одет.
На нём фуражка набекрень
(в ней он как бомж с испитой ряхой)
И, главное, с тяжёлой бляхой
Широкий кожаный ремень.
Ей, не пристали к Вове чтоб,
Удобно засандалить в лоб.
III
Я вспоминаю первый класс,
Чистописанья свой урок.
И Вова, наподобье нас,
Тянул с трудом свой первый срок.
В том первом классе все денёчки
Писал он палочки, крючочки
Стальным пером, макнув в чернила,
Всё выходило очень хило.
Но славу он хотел другую;
И Вова проявил смекалку –
Нарисовал в тетради …,
Хотя и …, но какую!!!
Училка – за дверь сорванца
И в школу вызвала отца.
IV
Всё обошлось, но все же впредь
Запомнил что б наш молодец -
Не мог неделю он сидеть,
Так выпорол его отец.
И Вове впрок пошел урок;
Когда ж прошёл недельный срок,
Ремень порезал он украдкой.
Всё ж хулиганил, но с оглядкой.
А в октябре стал октябрёнком,
На грудь – звезду с вождя портретом.
Он не гордился сим предметом,
Своеобразным был ребёнком.
И поступил он очень гадко –
Сменял значок свой на рогатку.
V
Увы, второй класс помню плохо
И третий тоже заодно,
Лишь помню, Вова был пройдоха,
Открыл он в школе казино.
Там пацаны весь день-деньской
С азартом бились в «бой морской»,
Володя наш общак держал
И всех копейками ссужал.
Когда ж умножил капитал,
Купил он яблок, отчего
Из туалета класс его
До вечера не вылезал.
Не жалко ничего для друга,
Хоть хулиган, но не жадюга.
VI
Всё это так, но как ученье?
Володя вовсе не дебил,
Ученье вовсе не мученье,
Герой учиться полюбил.
Писать учился на заборе,
Так в нашем преуспел фольклоре,
И в арифметике блистал -
Он деньги запросто считал.
Авторитет тем заработал,
Что в картах был не бесталанный
И знал язык он иностранный -
Свободно он по фене ботал.
В добыче знаний был агрессор
И кличку получил – «профессор».
VII
(четвёртый класс)
В весенний день, в огромном зале,
(когда родился лысый вождь)
Силком Володю повязали,
Так пионером стать пришлось.
Носил он галстук только в школе,
Не в кайф себе, а поневоле.
Как за порог – его в карман,
Ведь он в законе хулиган.
И снова с раннего утра,
Собрав дворовую шпану,
Ведёт локальную войну
С другой шпаной, не со двора.
Вот, из таких людей сердитых
Растут герои иль бандиты.
VIII
Июнь, повеяло жарою,
Раздолье летом детворе.
Что делать моему герою?
Опять болтаться во дворе?
Семейный суд решил – виновен
В том, что Володин путь греховен.
И суд свой вынес приговор -
Отправить Вову под надзор.
Итак, согласно приговору
Отец за взятку взял путёвку,
Чтобы отправить в ссылку Вовку.
Всё, выполнять без разговору!
Поедет наш преступник дерзкий
Аж в «Дружбу», в лагерь пионерский.
IX
Но всё ж, каким был мой герой?
Я сам учился вместе с ним.
Приврать готовы мы порой,
Владимир был совсем другим.
Но я не ведаю стихов
Про лиц без страсти, без грехов,
Тех лиц я в жизни не видал,
Не интересен идеал.
Ещё не спел я песнь свою,
И не растратил весь настрой.
И что б роман продолжить свой,
Вернусь на грешную стезю.
Итак, читайте дальше стих,
Небрежный плод забав моих.
Глава третья
«О, лето красное, любил бы я тебя,
Когда б не пыль, да зной, да комары, да мухи…»
А.Пушкин, «Евгений Онегин»
I
Июль, паршивая погода,
Потоки зноя с неба льют
И мухи в это время года
Спокойно жить нам не дают.
Все рожи у прохожих в пы;ли
Их будто целый год не мыли.
И даже, с самого утра
Несет помойкой со двора.
Луга, леса, златые нивы
Туристы выжгли; тут и там
Кострища, банки из-под пива,
Им не сидится по домам.
И даже местный комбинат
Слил в речку тухлый лимонад.
II
И вот, Володя едет в лагерь
И настроенье – хуже нет,
Как будто бы его в концлагерь
Везет разбитый драндулет.
Коль предстоит ему блокада,
Он подготовился как надо.
Скажу вам честно, без прикрас,
Его боится весь спецназ.
«ОМОН» - так сразу застрелился,
И «Альфа» вся дрожит от страха,
И «Вымпел» ожидает краха,
А «СОБР» без боя быстро смылся.
Да, грозно выглядит чудак,
Его ты не возьмёшь, итак…
III
К ноге пристёгнут нож кухонный,
(его у мамы он украл)
Цыплячьей кровью обагрённый,
Вошёл в Володин арсенал.
Предвидя будущую схватку
Он взял любимую рогатку,
Уже с оптическим прицелом,
Чтоб в лагере остаться целым.
И, по руке, кастет железный
В кармане притаился тихо.
Владимир им владеет лихо,
При драке он весьма полезный.
Не дай вам бог встать на пути,
Уж лучше ноги унести.
IV
Что б погасить врагов ухмылки,
И что б не быть другими битым,
Взамен гранат он взял бутылки,
Уже набитые карбидом.
И гордость Вовы – на бедре,
В огромной, чёрной кобуре,
Пока в дороге - мирно спал
Большущий, чёрный самопал.
И что б врагов оставить с носом,
Верней, без носа, твою мать,
На все конвенции плевать -
Пузырь с собой взял, с дихлофосом.
Хороший Вова ликвидатор,
С ним рядом бледен терминатор.
V
И я таким был в десять лет.
Имел отличную рогатку,
И самодельный пистолет,
И в тёплой варежке свинчатку.
И смело дрался я не раз,
И получал порою в глаз.
И мне казалось, не беда,
Что нос расквашен был всегда.
И было мне тогда плевать
(какой я был тогда глупец!)
На то, что плачет моя мать.
На то, что сердится отец,
Теперь мне стыдно, вою я
В бессильи кулаки грызя.
Их нет и я на склоне лет,
Исправить ничего нельзя.
(продолжение следует)