redstarodin - 9301

Август Май
из книги августа
часть 2
МЫ

красная звезда


    АНТИУТОПИЯ - ЭТО МЕСТО, КОТОРОЕ ЕСТЬ

 "Красная звезда" является персональной попыткой выйти за пределы вялотекущей советской "литературы". Композиция имеет с литрухой, условно говоря, "общее" - матерные слова, незримо составляющие "дух" литрухи.
Нецензурщина в Редстаре намеренно минимизирована и не является её маркировкой в качестве внелитературного феномена
Редстар написан на русском, а не российском языке.
Его внелитературность обеспечивает его антиапокалиптичность - герой адекватных нот провозгласил:
 
АНТИУТОПИЯ - ЭТО МЕСТО, КОТОРОЕ ЕСТЬ
 
Вся ныняшняя литруха осталась советской по сути. Если тогда она молчаливо (или немолчаливо) принимала ложные посылы власти, например, о том, что она - власть трудящихся, то и теперь она в лучших проявлениях подразумевает отрицание власти её гипербюрократичности и тоталитарности, тем самым является тождественной советской литрухе в главном - в беспринципности и циничном "восхвалении" позитивности (скажем, разумного-вечного-доброго) и - в контрасте с реальностью - вольно и невольно в утверждении того, что позитивы - лишь книжности, которых не может быть в действительности - доброты, честности, чести, достоинства, человечности, а реально лишь притворное изображение позитивов и их имитация в меру требований власти.
 
Редстар - свидетельство полнейшей безнадёжности нашего общества, в котором коммунизму удалось реально создать человека без души:
 РЕДСТАР - ЭТО ПОЭМА О МЁРТВЫХ ДУШАХ
Редстар не может утверждать человечность, как налично сущее у нас - он - лишь плач по должной человечности и потому утверждает, что человечность - реальна, а совок - нереален, он отражает сущее в зеркале абсюрда. Действительное в нашем обществе абсолютно абсурдно, это видят все, все это утверждают "на кухне", публично отрицая это в "духе" этого абсурда.
 
РЕДСТАР - ЭТО ОТРИЦАНИЕ АБСУРДА НАШЕЙ ЖИЗНИ КАК РЕАЛЬНОСТИ И УТВЕРЖДЕНИЕ НЕСУЩЕСТВУЮЩЕЙ ПОЗИТИВНОСТИ КАК ПОДЛИННОЙ РЕАЛЬНОСТИ, ВОТ ЧТО ТАКОЕ АБСЮРД
 
Редстар - это памятник думающему и чувствующему человеку.
    + + +

A, B, (C), - SUR, - D
красная звезда
этюд 001
Шесть миллиардов шестьдесят шестой, юбилейный, видимо, в жизни был не то акробатом, не то единоборцем: подпрыгнул так, что Могу пришлось броситься в пламя, он подцепил юбиляра стальным крюком под ребро над самым краем сковородки, и брызнувшие чёрным бисером капли крови, с шипением пронзившие корону пламени, обожгли ему лицо и чёрными звёздочками запеклись на стекле защитных очков, а самая маленькая бусинка спёкшейся крови зашипела у Мога в уголке губ.
Он швырнул нарушителя в центр сковородки к извивающимся и корчащимся собратьям по греху, прищурился и точным ударом разбил несчастному коленную чашечку, чтоб не то что прыгать - вставать не пытался на ноги: обжаривание должно быть всесторонним.
Только теперь Мог снял рукавицу, отставив крюк, но зорко следя за клиентами, и вытер ладонью - хотя капли крови наверняка растворились в его поте, а та, самая маленькая и злючая, вонзилась в губу, как рыболовный крючок, и застряла незаживающей язвочкой, на самом деле почти невидимой, но кажущейся огромной.
Смрад жарящихся тел перекрывал запах серы, горящей под бесчисленными сковородами, а крики жарящихся слились в зазубренный визг, беспрерывно пропиливающий череп, будто высшая зубная боль. В сковородной потолок, чёрный от жирной копоти, был низким - иным жарящимся попервой даже удавалось допрыгнуть до него от боли, но сковородящие сразу перебивали им ноги. Из-за низости потолка визг усиливался и искажался ещё больше.
Мог поймал себя на мысли, что только близкий конец смены спасёт его от желания броситься в пламя, такого же, как у этих, на сковороде, мечтающих о смерти, и он вот-вот уйдёт, а у грешников не будет даже перерывчика, и сверхъестественная неизносимость плоти продолжит их вечную пытку - как только волдырь ожога лопался, от следующего прикосновения к обугленному днищу сковородки вздувался новый. Видел Мог, что случается и с глазами, но жареные были обречены не только всё ощущать, но и видеть: слепота могла на йоту облегчить страдания.
Здешняя боль отличалась от живой ещё тем, что не затмевала мысли, не говоря уже о невозможности шока: ни в какое беспамятство жарящийся не мог уйти, и вновь возвращался к непрощённому, тёмному, но и светлое, входя в него, усиливало невыносимость страданий - но невыносимость здесь была вечной.
Мог вышел сегодня после отпуска первый день и потому особенно чувствовал именно невыносимость, почти физически ощущая чужую боль. Ещё вчера он лениво поджаривался под солнцем Палм-Бич, упиваясь свежим морским ветерком, ласковой волной и нежным песком пляжа. А теперь то и дело отодвигал рукавицу и глядел на часы. Вот-вот должен подойти сменщик.
- Я тут, - услышал он за спиной.
- Привет, - не оборачиваясь, кивнул Мог. - Как Жизнь, Падаль? - Слово "жизнь" в местном лексиконе сковородящих было излюбленной шуткой. - Как дома?
-Порядок, - ответил сменщик. - Как на Арене?
Мог почему-то не привык, что Поверхность здесь называют Ареной, будто происходящее там всего лишь представление.
Он обернулся и передал стоящему за его спиной свиноподобному стальной крюк. "Завидует", - безразлично подумал он, прекрасно зная, что это не так. Свиноподобных уже больше ста лет на Землю не пускали, и они отдыхали на раскалённых пляжах сернокислых океанов Венеры. Лишь человекообразные, хотя и занимали нижайшую ступень Иерархии, обладали привилегией отдыхать на поверхности Благодатной.
- Клиенты полным ходом торят дорогу сюда, - выдал Мог стандартную фразу. Конечно, от Владыки мысли не спрячешь: черти, произведённые из людей, страдали ностальгией по прошлому, и это не возбранялось - как любое страдание.
- Всё, управляйся, - бросил он на ходу, роняя под ноги дымящиеся, прожжённые до дыр рукавицы.
Мог помнил, как был человеком, ему не пришлось оказаться на сковородке: по деяниям своим он был сразу определён в сковородящие, и следовало благодарить Зло - но Зло не нуждалось в благодареньях. Некогда известный советский поэт получил тяжёлую физическую работу на всю предстоящую вечность, почти вечность, так как при любом исходе противостояния Добра и Зла вечность утрачивала смысл.
В дУше было великолепно. Он сделал почти ледяную воду и думал: а это блаженство - зачем? Не так уж и сложно организовать сковородящим непрерывный производственный процесс.
Он тщательно оттирал въевшуюся в кожу копоть человеческой плоти. Язвочка на губе болела всё сильнее.
Одевшись в свежее, он вышел через проходную и вздохнул: каменный свод снаружи был высоким и напоминал угрюмое облачное небо. Мог оглянулся и окинул взглядом фасад здания выжарки: сколько в одной Москве таких безликих НИИ. Да и всё перед ним выглядело в точности так, как в каком-нибудь подмосковном городке.
В этот ранний час на автобусной остановке было пусто, Мог достал сигарету и закурил, скривив подобие усмешки: нелепо, но даже в Аду курение могло привести к раку, и единственным отличием было то, что болезнь никак не заканчивалась. Из-за угла, словно огромная короткая гусеница, стал выползать рейсовый "пазик", неуклюже переваливаясь по глубоким выбоинам, направляясь к остановке. Водитель подрулил и остановил, ему пришлось выбраться из-за руля и собственноручно открыть заклинившую гармошку дверцы. Мог поднялся, кивнув водителю, бросил пятак, уселся впереди и погасил сигарету о кожу сидения.
Водитель забрался обратно за руль, забыв закрыть дверцу, и автобус тронулся, медленно пошатываясь на выбоинах, выбрался, выбрался на ровное, разогнался, и лёгкий ветерок освежил обожжённое лицо Мога.
Возле дежурного универсама Мог сошёл, долго бродил, выбирая, что взять: до зарплаты было далеко, приходилось экономить.
Кассирша неизвестно с чего злилась, сильно молотя кулаком по системному блоку и монитору, всё равно ошиблась, но, когда Мог, правильно подсчитав в уме, дал ей под расчёт, спорить не стала, швырнула деньги в ящички кассы, даже не пересчитав, а чек демонстративно уронила на пол под его ноги.
Мог поднимался по грязным ступенькам лестницы и, услышав музыку, понял, что дома его ожидает сюрприз: в кои-то веки зашёл сын.
Войдя, он сперва определил продукты в холодильник, достал упаковку холодного пива и прошёл в комнату. Сын сидел, почти уткнувшись носом в индикатор музыкального центра и, закрыв глаза, плавно покачивал головой в такт увертюре из какой-то знакомой оперы.
Мог уселся в соседнее кресло, вытащил банку пива и легонько ткнул ей в плечо сына. Сын отрицательно махнул рукой и сказал:
- Меня приняли в Союз Писателей.
- Поздравляю, - ответил Мог, открывая банку. Он вспомнил, как сам вступал в Союз, только не здесь - в Москве. И чего это стоило: в кабаках поил членов комиссии, лебезил, угождал, унижался... А стихи его удивительно напоминали те, что теперь пишет сын, - в наказание, что ли, определили сына здесь в стихотворцы?
Глотнув пива, Мог подумал, что с самого начала отчётливо понимал - для него важнее был успех. Цена не имела значения, а стихи... Да он не сомневался, что и великие были практичны, ну, кроме великих разгильдяев, - но разве надо лезть под пистолет, в петлю или в конфликт с властями? Только теперь Мог понял, что поэт Кразвезда Миф Мэлович (это не псевдоним - отец в своё время сменил неблагозвучную фамилию Могила) считал возвышенное, нежное и красивое тем же, что метафора или, скажем, синекдоха - а своё безразличие уверенно считал профессионализмом: ну, не может хирург падать в обморок от запаха гноя, вида крови и крика боли.
 Сын его, пожалуй, гораздо объективнее оценивает своё творчество: пишет, как надо. Впрочем, и поэт Кразвезда писал так, как было надо. И посмеивался над графоманами и недотёпами.
Его мысли вдребезги разбились от телефонного звонка. Мог сделал глоток, поднялся и снял трубку.
- К девяти зайти в Управление Владыки, - услышал он.
- Слушаюсь, - ответил он, хотя в трубке уже гудело.
В высшей мере необычное приглашение.
- Командировка, - коротко сказал кадровик, листая какую-то папку. - Можете курить, можете бросить. Будете на Арене заниматься поэзией. Задача: предостерегать людей от нас. На полном серьёзе. Без фокусов. Идите.
Нельзя было сказать, что всё совершенно ясно, но здесь за недосказанным никогда не стоит загадка; точнее, что сказали - это и есть всё.
 
Дома он собрал сумку, не взяв ничего, кроме выданного в Управлении. На прощанье окинул взглядом жилище: сюда уже не вернуться. Кто знает, встретит ли он когда сына - может быть, окажется на сковороде, а сын - с крюком.
А может быть, Рай.
Навыков скалолазания у Мога не было, но он справился, возможно, понимая, что сорвись - не смерть его встретит.
Выбрался.
 Наверху выглянул из Пещеры: поверхность встретила его пасмурным мартовским утром. У входа редкий снежок припорошил камни, пожухлую траву и прошлогоднюю листву. Над горизонтом светлела полоса неба с мрачными зазубринами снежных пиков.
Он переоделся и стал осторожно спускаться к дороге, вышел метрах в двухстах от остановки, но ждать не стал и пошёл пешком в направлении городка, облепившего подножье какой-то горы.
Уже идя улицей, он отметил, что не встречает никого - ни пешехода, ни машины. Одна чёрная собака - то ли бульдог, то ли такса с бульдожьей мордой - сидела почему-то на заборе, да кот - на крыше дома напротив. Даже в окнах он не заметил ни одного силуэта.
На конечной остановке трамвая стояло восемь человек, нахохлившихся и неподвижных, как мёртвые.
Минут через десять из трампарка задним ходом залязгал вагон.
Мог устроился на заднем сиденье, порылся в кармане и на ощупь выбрал пятирублёвую монету.
Кондукторша подошла, взяла монету, оторвала от ленты билет, надорвала и отдала ему.
Мог сразу заметил, что билет счастливый: шестьсот шестьдесят шесть тысяч девятьсот девять. "Что ж, - подумал он, - этот билет действительно счастливый, так как даёт право на проезд в один конец точно так же, как любой другой". Возле парка Мог вышел и сразу подошёл к киоску:
- Водка сколько?
- Одна бутылка?
- Одна.
- Пять рублей.
Он достал из кармана вторую монету, сунул бутылку в карман пальто и отошёл.
Свой дом он немного прошёл, глянул на номер дома и вернулся к облупленному фасаду старой одноэтажки, подошёл к ещё более облупленной двери парадного, достал из внутреннего кармана тяжёлый бронзовый ключ. Замок заскрипел, но открылся легко.
В прихожей Мог нащупал коробку выключателя, щёлкнул - и под потолком тускло засветилась пропитанная пылью лампочка, висящая на старинном плетёном проводе. Похоже, здесь никто не появлялся примерно столько лет, сколько Мог проработал в Аду. Но ощущения, что жильё не его, не возникло, Он сразу заметил аккуратную стопку новеньких бумаг - без единой пылинки - комплект документов на квартиру и помеченное сегодняшним числом приглашение в Фонд поддержки этико-персоналистских исследований на имя профессора Бессмертного Ивана Ивановича, так теперь звали покойного советского поэта Кразвезду Мифа Мэловича.
Профессор прошёл по тёмному коридору в комнату. Мебель была зачехлена и добротно упакована плёнкой, но ни одной пылинки в комнате не было.
Иван Иванович убрал плёнку, расчехлил кресло, диван и кровать, начал снимать пальто и уронил на пол бутылку. Она глухо ударилась о паркет и не разбилась. Мог нагнулся, поднял её, посмотрел на пузырьки, сел в кресло и открутил пробку.
Водка была неважной, но холодной, возможно, даже получше, чем там. В желудке запекло.
Он достал очки и бегло осмотрел корешки книг на полках - неплохие собрания, но ни двухтомника, ни, тем более, тринадцати куценьких стихотворных сборников Кразвезды не обнаружил. В прошлой жизни он не совершил ничего дурного, кроме стихов, во всяком случае ему были вменены лишь они.
 

A, B, (C), - SUR, - D
красная звезда
 
пролонгэтюд 001
e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : reka zabwenia
cicl : posledniaia elektrichka zimy
compositii : 1, 2 (neudatchnaia shutka), 3, 4, 5 (lucie odesse)

 
                Записать бы всё да утопить в море.
                Навсегда. Чтобы помнили.

                Терра.

 

1

она ждала его четыр-
 
надцать лет
 
ей говорили время
 
закончилось
 
она видела как проходит
 
весна за весной
 
но одна весна забыла
 
явиться
 
*
 
2

Неудачная шутка

я сидел в электричке
 
в компании смеющихся

девочек

они спросили просто
 
так как вас звать
 
я ответил меня не зовут
 
Смерть
 
эта шутка не имела
 
успеха они не отве-
 
тили на бестактность
 
электричка вздрагивала
 
и подёргивалась обо
 
мне забыли
 
хотя я был рядом
 
электричка куда-то
 
*
 
3

забавно но мужчину
 
звали Любовь
 
все смеялись но
 
его кто-то всё-таки
 
так звал
 
*
 
4

Незнакомка
 
обещайте что не будете
 
плакать
 
узнав что я не могу
 
прийти
 
*
 
5
лючие одессе
 
а
 
мне послышалось мне показалось
 
почудилось что ты шепнула
 
я люблю тебя мальчик дай мне
 
время
 
сорок лет не отнял и не дал
 
записать бы всё и бросить в море
 
 
б

на даче ковалевского
 
отгремел шторм
 
хлопья снега впиваются
 
в чугунную плиту чёрного моря
 
записать бы всё и швырнуть в море
 
 


A, B, (C), - SUR, - D
красная звезда
этюд 002
С Президентом Фонда профессор Бессмертный встретился первого мая на демонстрации - академик Лучезарный прилетел из Китая после продолжительной командировки и прямо из аэропорта подъехал к собравшимся возле трибуны сотрудникам, чуть опоздав, но предупредив секретаршу по мобильнику.
Иван Иванович едва увидел большой белый джип, беспрепятственно проехавший через оцепление, догадался, что появился шеф.
Дверца открылась, и выбрался из джипа высокий худой мужчина в ослепительно белом костюме, наверняка шитом не в Китае.
Приехавший сразу посмотрел именно на Бессмертного и помахал ему рукой, сотрудники все в ответ помахали ему, и академик Лучезарный подошёл.
Секретарша первым делом представила их друг другу, и ничего странного в этом не было - несмотря на скромную должность консультанта профессор становился вторым лицом Фонда, если иметь в виду не финансово-организационную, а главную, научную направленность деятельности организации.
- Как устраиваетесь? - спросил шеф, дружески пожимая Бессмертному руку.
Профессор собрался было доложить о намечаемых круглых столах с местными учёными, но Лучезарный остановил его:
- О нет, сударь - работой мы понаслаждаемся завтра. Сегодня - праздник трудящихся, и мы не омрачим его разговорами о труде.
С трибуны городские руководители напомнили собравшимся о славных временах могучей и великой державы, о достижениях и победах, мельком упомянули о каких-то всем известных недоразумениях и испытаниях, прозрачно намекнув, что у великих держав, увы, не бывает друзей, а есть лишь попутчики, с которыми всегда надо держать ухо востро...
Бессмертный незаметно погрузился в собственные размышления о судьбах планеты и перестал слушать докладчика, пока его не вернули к действительности громогласные здравицы и восторженный рёв граждан бывшей великой державы.
После демонстрации Лучезарный пригласил сотрудников в кафе "Адмирал Бенбоу", а после чопорного обеда взял одного Бессмертного в клуб "Красная звезда", где, по его словам, собиралась элита города, если не вся, то, так сказать, культурная - включая верхушку местного бомонда и парнаса.
Фасад здания клуба был точно таким же, как и всех старинных домиков на проспекте, но внутри вошедших встретила, броская роскошь, напоминающая пышность казино Монте-Карло. Бессмертный не заметил совершенно охраны и предположил, что её особая неприметность даже подчёркивает наивысший уровень безопасности.
В первом зале небольшими группками стояли джентльмены и дамы - именно так, настолько их вид разительно контрастировал с видом горожан, празднующих снаружи. Никто не взглянул в сторону вошедших, и Лучезарный без тени смущения сразу направился в дальний угол к изразцовому камину, и только тогда Бессмертный заметил двух особняком стоящих господ, мужчин солидного возраста, одинаково низкого роста, приземистых и плотных, с одинаковыми причёсками. Оба держали в руках курительные трубки, и хотя их лица были видны лишь в профиль, до Бессмертного дошло, что оба - просто копии Сталина, и не будь на них дорогих костюмов от парижских кутюрье, это сходство бросилось бы в глаза сразу. Чертовщина, непроизвольно подумал профессор, направляясь к ним вслед за Лучезарным.
- Моё почтение, - негромко сказал Лучезарный, останавливаясь чуть ли ни в шаге от них.
- Светослав Светославович! - посмотрел на него левый Сталин. - Ну, с праздником, праздником!
Поразил Бессмертного акцент, вернее, дичайшая смесь акцентов: превалировал похожий на сталинский, но, одновременно, это был акцент и немца, и азербайджанца.
Стоящий справа после какой-то странной задержки тоже повернул лицо к подошедшим и смотрел на Лучезарного, ничего не говоря.
- Позвольте вам представить нового консультанта моего Фонда, - без ответных поздравлений произнёс Лучезарный, обращаясь к левому. - Доктор филологии, профессор Бессмертный, специалист по современной русской поэзии. Иван Иванович. Прибыл к нам из Международного Центра Справедливости.
- Добро, добро, добро пожаловать, - посмотрел на Бессмертного левый Сталин. - Вам предстоит, безусловно, большая работа - как и во всей России, у нас стихи пишут чуть ли не все люди, и, поверьте, это нельзя считать графоманией...
- Позвольте представить вам академика Магоматова Магомата Магоматовича, - воспользовался малейшей паузой Лучезарный. - Это наш выдающийся математик, не будь Нобель...
- А не только матыматык, - перебил академик академика. - В известном смысле, милейший Иван Иванович, я - тоже ваш пациент - прошу любить и жаловать: председатель кустовой организации Всероссийского Союза либеральных литераторов, автор, впрочем, весьма скучных фэнтази... Дорогой профессор, отряд профессионалов у меня - сплошные поэты из литературного объединения "Перевал", я сегодня вам представлю всех, в моём подчинении семь стихотворцев, все они присутствуют и будут рады услышать из ваших авторитетных уст о современной поэзии... и, конечно, об ответственности каждого за изреченное... Но, прежде, позволю представить вам хозяина клуба - наш выдающийся скульптор - архитектор Виссарион Азефович Живулия, неформальный лидер творческой элиты города, покры... покровитель всех Муз.
- Вы удивительно похожи на Сталина, - слегка поклонился Бессмертный правому Сталину.
- А что? - прищурился архитектор. - Наш дорогой Иосиф Виссарионович сейчас находится на Дальней Даче! А дело его - здесь!
Он указал сталинским жестом за спину Бессмертного, профессор совершенно невольно оглянулся и увидел прямо над входом, через который они с Лучезарным только что вошли, огромную пятиконечную звезду, рельефно выложенную из пурпурных камней, тщательно отшлифованных и отполированных до пронзительного блеска. Звезда была перевёрнута, то есть упиралась вершиной в чёрную полосу гранита над входом.
- Впечатляет, - развёл руками Бессмертный.
- Вот именно, это вам не "Чёрный квадрат".
- Так сказать - символ нашей сегодняшней демократии, - многозначительно поднял палец Магоматов и погрозил кому-то в сторону потолка. - Добро пожаловать, добро пожаловать в Клуб, милостивый государь. Чувствуйте себя, как дома. Да, - он пальцем указал на стоящую справа от камина высокую стройную брюнетку. - Мой референт - Тамара. Тама. Крайне серьёзная дама, скажу вам, один из местных поэтов её называет "Я-н Блин Влоб Вам Дам"...
- Магомат Магоматович! - сделала предостерегающий жест дама, и академик поморщился, словно сказал что-то лишнее, и попытался поправиться:
- У нас тут пацаны языкатые, че-слово... Но настоящая поэзия, конечно - не то, что пишут на заборах... или где-то в виртуальности...
- "Грязные дела надо делать чисто", - без улыбки, но с какой-то нарочитостью процитировал кого-то Лучезарный.
- Или "тихо"? - сделал вид, что припоминает Магоматов.
- "Тихо и чисто", - предположил компромисс Живулия.
- Вот вам образец того, что выдают за поэзию любители играть словами, словечками, - назидательно сказал академик Магоматов. - Но главные силы местной поэзии брошены на воспевание прекрасного, природы местной красоты; гения, так сказать, места, как говорили римские поэты и что означает соответствие местному колориту, неповторимости каждого города и аула. Воспевание высоких чувств и благородных стремлений, свободолюбия и прочего. Этого у нас в изобилии, поверьте... Не успеет один местный поэт сказать "А" - остальные хором уже кричат "Б"!
- Как же без "Б", - охотно поддакнул архитектор. - Если уж сказал "А" - давай гони всю азбуку, кончая "Я", если ты поэт, конечно...
- И знаки препинания, - добавил Магоматов, склонный к пунктуальности.
- А то без запятых и даже точек шпарят... некоторые, конечно, не все... Без рифмы, без... этого, как его...
- Без царя в голове, - покачал головой академик Магоматов. - Верлибры, понимаешь...
- "Идёт, значит, верлибрюд у них, за ним - другой, за ним третий, и так далее до бесконечности..." - и это у них поэзия. Верлибрюды в какой-то пустыне.
- А у нас пустыни нет и быть не может, у нас горы. Между ними - "Перевал".
- Так что, - осторожно резюмировал Бессмертный, - не только воспевать голосовыми связками, но и осмысливать...
- Безусловно, - согласился Живулия. - Нельзя воспевать необдуманно. Вам как ведущему теоретику и карты в руки... Кстати, всегда можно... За столик сесть, поиграть - есть у нас очень достойные игроки...
- Спасибо, буду иметь в виду.
- Светослав Светославович, - обратился Магоматов к Лучезарному. - Представьте гостя князю.
- Идёмте, - взял под руку профессора Лучезарный.
Они прошли анфиладу и колоннаду, обходя группки беседующих, пересекли следующий зал шведских столов и вошли в игровой зал.
Бессмертный сразу понял, к кому они направляются - на возвышении стоял стол с удивительно маленькой столешницей на одной высокой деревянной ножке, и возле него в высоких совершенно прямых креслах с чрезмерно высокими спинками сидели двое - похожий на карикатурного дядю Сэма пожилой джентльмен в смокинге и настоящем цилиндре, и коротконогий и толстомордый человек во фрачной паре и вышитой жемчугом и драгоценными камнями войлочной тюбетейке.
Лучезарный с Бессмертным подошли к подножию и молча склонили головы.
- Профессор, - сказал джентльмен в цилиндре, продолжая внимательно смотреть на шашечное поле. - Обратите внимание на тех поэтов, которых приличное общество не желает замечать. Остальным надо только объяснить, что их ожидает в будущем.
- Князь Темницкий Владислав Мстиславович, - невозмутимо представил его Лучезарный. - И покорный слуга с Балкан, в прошлом офицер разведки, теперь Начальник Центра гуманитарной помощи катастроф генерал Раис Извербегович Ходжич-Шкиптар.
Бессмертный обратил внимание на то, что спереди к цилиндру привинчена красная звёздочка с серпом и молотом с красноармейской пилотки, а за креслом развешена чёрная накидка с яркими пятиконечными звёздами - розовыми и золотыми.
- Знаю, знаю я этих, - с натянутой улыбкой вступил в разговор генерал во фраке. - Нет, но что, вообще, такое - мужчина по имени "Любовь"?
- Его фамилия Любов, - уточнил князь. - Он должен был стать бунтарём...
- Трус! - бросил генерал.
- Мы склонны обманывать себя, - продолжал князь Темницкий. - Мужчина по имени Любовь и нику Ветер - согласитесь, профессор - если вдуматься, - дрожь берет от безрассудства человека, будто именно он послан небом смутить обывателя... Я вам скажу, любезный профессор - этот далеко не юный оборванец в своём безрассудстве бесстрашен и имеет на то веские основания: он равнодушен к Случаю и вверил себя Судьбе - маленький человечек - а много ли сильных мира сего могут себе позволить подобное? Вы сами знаете, как дико страшился смерти Сталин, нет, не тогда, когда она угрожающе близко - а одного её существования - этот страх заставлял его убивать, убивать и убивать, как бы отнимая капли чужой жизни себе...
Генерал Ходжич не был нимало смущён своей ошибкой и перебил князя:
- Страх, так сказать, повседневности и быта, страх перед бескомпромиссной борьбой за выживание - вот кредо вашего Ветра и его Ордена поэтов. Не удивительно, что они - изоляционисты...
- Ветер знает, - продолжил князь Темницкий, - что ни кролика, ни тигра нельзя кормить насильно, тем более, тигра - ботвой, а кролика - кровью.
- Во всяком случае, - снова перебил князя генерал, - если вам приказано заниматься современной поэзией - не пропустите этих свободных поэтов, они слишком демонстративно спрятаны в лучах восходящего солнца. Все прочие видны как чёрные и белые шашки, согласно правилам игры избегающие белых полей. А как вам нравится молодежь?! - патетически возвысил голос Ходжич. - Вы знаете, что они пишут? Неважно. А какие у них клички? Группа "Дикие кошки". Лидеры - Кошачья Роза и Донт Кил Де Бил - это вызов чему? Нет, вот почему они не рубятся за вечность? Разберитесь профессор.
- Наука не может невозможного, - парировал Бессмертный, впрочем, не испытывая раздражения от трезвой глупости помощника князя. Собственно, он начал приходить к пониманию, что стремление человека к собственной пользе не только движет им, но и препятствует ему видеть то, что есть.
- Для того, чтоб отличить хорошее от дурного, наука не нужна, - сказал князь, внимательно рассматривая шашки. - Потому и придумана эвристика, что наука не знает неизвестного... Поэзию следовало бы называть ненаучной, но для чего? Но как насчёт нашей филологии? Впрочем, у вас ведь два различных диплома об учёной квалификации - советский и иностранный.
- Некогда лицедеи носили одежду из контрастных лоскутков - они стремились обратить внимание не на свои мысли, а на свои движения.
- Прекрасно, профессор, - согласился князь. - На самом деле - никаких приказов любезный Лучезарный вам отдавать не будет - свобода воли для тончайшей материи постижения человеческой души, в том числе и посредством поэзии - это основа... По сути, даже в разведке, основанной на лжи и притворстве, коварстве и подлости, результаты даёт не то, что покупается и продаётся - а личный риск.
- Никаких приказов, экселенц, - подтвердил академик Лучезарный. - Позвольте откланяться.
 
A, B, (C), - SUR, - D
красная звезда
 
пролонгэтюд 002

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : reka zabwenia

                памяти мамы
Я улицу переходил.

Вдруг листья, безжизненно
 
валявшиеся на дороге,

переметнулись;

их что-то встревожило,

и я оглянулся:

в конце переулка стояла зима
 
и холодно в очи мои

смотрела.
Я занял чужое место за столиком

пустого кафе.

Лето застыло передо мной

вместо официанта,

стоя спящего за стойкой.

Как будто

требуя, чтоб я расплатился,
 
встал и вернулся домой,
 
 
где не было мамы.

Как будто

я мог легко достать

из кармана две-три монеты,

звонко бросить их на край стола

и взглянуть, что выпало.

Гнулась в золотое кольцо осени

линия времени дней

одинокой жизни.

Как будто
 
Харона ледяная мумия
 
плату за выход взимала
 
снежинками слёз.
 
Как будто

синица

хватала их, словно хлебные крохи.

Как будто

легко вернуться.

Как будто

в стихах,

написанных не один миллиард лет назад,

можно легко ошибку исправить:

то, что было вчера или даже только что,

ещё кажется видимым,

но уже исчезло навсегда,

точнее, осталось за прозрачным

непреодолимым зеркалом памяти.

Как будто

можно встать

и идти в будущее,

ясно видимое и совершенно открытое

- каждый миг упираюсь

в прозрачную преграду.

И напрасно искать в карманах мелочь.

Пока монетами не прикроют

мои глаза те, кто придёт проститься,

и пальцы ледяные Харона

возьмут монеты с моего лица,

 
чтоб я увидел бездну

другими глазами.

Реку забвения пытаюсь перейти вброд,

пытаюсь так переправиться,

если нечем расплачиваться,

но, кроме плача, ничего не переправить,

даже своей крошечной жизни,

и напрасно пытаюсь

писать стихи - не получается,

связь слов ускользает,

и остается шероховатый ледяной обрыв

реки забвения,

на берегу которой я строил

из песка свои домики,

слушая прибой

и неподвижно вглядываясь
 
в линию, разделяющую воду и небо.

Волны слизывали

один домик за другим,

и в каждом были папа и мама,

но я их терял,

мальчик, сидящий на берегу

реки забвения.

 
    +
 
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 003

В шведском зале Лучезарного и Бессмертного ждали оба Сталина.
- Я обещал представить вам цвет нашей словесной элиты, - сказал академик Магоматов. - И слово своё намерен держать любой ценой.
- Магомат Магоматович! - послышалось из угла, все четверо оглянулись и увидели сидящего посреди дивана, обтянутого кожей белого чадского носорога, человека, описать которого невозможно.
- А, да, - махнул трубкой Магоматов. - Так сказать, наш постоянный кадровый резерв. Писатель Иваннов, давно уже кандидат в наши ряды - ждём не дождёмся... Вы когда заявление напишете, Жан Карлович?
- Иоанн Карлович, - привычно поправил писатель. - Я - хоть сейчас. Бумага есть?
- Только туалетная, - развёл руками Живулия.
- А у меня есть. Я имею в виду: у вас в столе разве нет моего заявления?
- Целая стопка, - подтвердил математик. - Но как же быть с рекомендациями?
- А все отнекиваются. И это - не бюрократия? Каждый говорит: издай книгу. Иду в издательство. А ты член? - это они спрашивают. Как будто не знают. Ты должен быть членом хоть одного из союзов, - а я ведь прожжённый либерал - как быть? Я - к вам.
- Либералы должны книги писать, - посоветовал архитектор.
- Да у меня дома рукописей - девать некуда. Я скоро их переписывать буду.

- Лучше скопите деньги, и хоть какую-нибудь брошюрку тисните, - терпеливо объяснил Магоматов.
- Вы же знаете курс моих акций, - пожаловался Иоанн Карлович. - У меня все счётчики на нуле, кроме долгов. Я всем, видите ли, должен. А мне, мне кто-нибудь должен?
- Ну, вы давайте в долг беспроцентно, - снова посоветовал Живулия.
- Нет, а кушать? Я пишу для того, наверное, чтоб кушать, а не, наоборот, с голоду подыхать. Вы, что, хотите, чтоб мне вместо памятника скелет поставили? Читатель ждёт не дождётся, пока на книжный рынок хлынет Иваннов - а там пусто, понимаете, пусто! Засилие... ну, всяких. Всех, кроме меня.
- Да почему же? - возразил Магоматов. - Я слышал, что ваши друзья из Поэтического общества вообще отказываются. Не публикуются - и точка.
- А кто их спрашивает? - с горячностью возразил Иваннов. - Да и волки тамбовские им друзья!
- А они, говорят, о вас пишут...
- Ложь и клевета. Нет - это вы говорите - предводитель советских... либеральных писателей! Вы же... Это, значит, так мы начнём в писатели принимать, если кто в сортире рисует, извините, всякие общественные непотребности в виде искажённых органов тела? Эти, с позволенья сказать, пьяницы, чего они, кстати, не отрицают, даже гордятся, да они рюмку от ручки никогда не отличат! Все прекрасно знают, что их инспирируют некоторые, извините, кисловодчане, всё за них пишут. Эти анекдоты? Помилуйте, Магомат Магоматович! Это же белыми нитками видно, откуда верёвочка вьётся! А она вьётся, ох, вьётся! Да, Ветер - можно подумать, всё от Ветра. Нет, вы намекаете на анекдоты, где все бывшие советские писатели - засранцы, и даже первый либерал - ну, не считая вас... и Виссариона Азефовича... Ну, и других. Так, значит, меня можно выводить как смехотворного персонажа похабных анекдотов? Знаете, какие они слова употребляют? Я таких слов не знаю и знать не желаю. Чем гордиться? Я бы на месте прокуратуры проверил: а кто на самом деле? Эти клоуны – май август и щербаков - это, вы сами знаете, придуманы кисловодчанами - и подбрасывают дуракам из Ордена поэтов. А они два пальца же описать не могут - и всё по причине своего повального пьянства. И эти их персонажи, кроме, естественно, меня и Известного Литератора - неизлечимые больные алкоголики, страдающие от шизофренической паранойи. Вот, издайте, издайте их адекватные ноты - и что дети скажут? Мы, в конце концов, пишем-то для кого? Для детей. Хотя и дети уже от видаков и компьютеров... Неважно.
- Нет, Иоанн Карлович, мы двумя руками "за"...
- Так садитесь и пишите двумя руками мне рекомендацию, Магомат Магоматович. Ваша за две идёт, правильно?
- Но не за три, да? Если кто один хотя бы принесёт рекомендацию - я сразу сажусь и пишу вам две свои. Но книга - вперёд. Вы спонсоров ищите, Иоанн Карлович. У нас же в одном этом клубе - просто валом состоятельных читателей.
- Да никто не берёт у меня рукописи, - раздражённо сказал Иваннов. - Я сую Перепёлкиной. А она: опять про то, что Павлик Морозов выжил? Или, может, уже и Александр Матросов у вас выздоровел? Это она так шутит, понимаете? Я же не в смысле биологического воскрешения! Я прекрасно знаю, где Павлик Морозов. А разве нет у писателя права творчески воскрешать литературные персонажи? Разве не интересно, например, что Павлик Морозов выздоровел и даже в институт не пошёл, а стал металлургом или металлистом? Героем соцтруда, членом ЦК и депутатом Верховного Совета? А в обновлённой России стал крупным директором Газпрома, - но не олигархом, заметьте! - и выдвинул свою кандидатуру в Президенты России... Это я не против нынешнего Президента, понимаете? Наоборот - это литературный вымысел в поддержку! А разве она поймёт?
- Пишите понятнее, - Живулия, кажется, попал в безвылазную колею литконсультации.
- А, по-моему, уж как я пищу - дебилу понятно...
- Кстати, - перебил его Живулия. - A почему у вашего Павлика Морозова отчество - Ленинович?
- А, - смутился Иваннов. - Тоже, так сказать, литературный приём. Символ. Мы же - внуки Ленина, правильно?
- Ну, правильно, неправильно, пойдёмте-ка, друг вы наш ситцевый, в банкетный зал - вы насчёт еды-питья человек умеренный. Не в том смысле, что нам жалко - вот только обещайте вопрос о членстве не будировать... Вот, кстати, профессор Бессмертный, специалист по современной русской поэзии... Так что разговор пойдёт о поэзии, а не о скучных оргвопросах, договорились?
Иваннов кивнул, подавив вздох.
- Так идёмте же, - пригласил Магоматов. - Как видите, милейший профессор, литература у нас буквально кипит, как масло на сковородке... Проблемы, проблемы...
Они вошли в небольшой зал, стены которого были расписаны почти в стиле Матисса радостными пионерами, пляшущими вокруг огромных пылающих костров. Сидящие за столом немедленно поднялись и начали аплодировать.
- Всё, всё, - поднял трубку Магоматов. - Достаточно. Как я и обещал - вот вам светило современной государственной науки о современной литературе в её поэтической части - профессор Бессмертный Иван Иванович!
- Читали, читали! - закричали собравшиеся слишком дружно, явно ещё не притронувшись ни к закускам, ни к выпивке.
- Мы ваши революционные идеи теории воплощаем на практике, - без смущения заверил лысоватый поэт, постукивая вилкой по пустому бокалу.
- Это наш ведущий поэт - Фантиков Лазарь Борисович... Сонеты шпарит буквально из ничего, - с гордостью представил Живулия. - Руководитель литобъединения - "Перевал".
- A вот наша метресса - не смотрите на возраст... Поэзии все возрасты покорны - наша юная колдунья, кстати, дочерь вице-мэра - Сушило Элла Людвиковна. Пишет кратко, но смачно. А рядом...
Её соседка была высокой, очень худой, в больших блюдечках-очках, с торчащими короткими косичками и огромным бантом, что вкупе с идиотским похожим на школьный фартук платьем делало её сильно переросшей первоклассницей.
- Потолокова-Монитенко Раиса Николаевна, поэтесса, так сказать, с большой буквы Б... П. А у неё псевдоним какой - только задумайтесь: Слеза!
- "Слезай", - ляпнул стоящий слегка пошатываясь рядом с ней черноглазый красавец.
Раиса Николаевна отвесила ему чугунный подзатыльник.
- И остряки у нас есть, - укоризненно покачал головой Магоматов. - Плохо одно - острить мы как бы умеем, а вот насчёт писать - этого не получается. Ну, юмору. Да и сатиры хотя бы... Филпоров Керим Бабович, пишет гекзаметром трагедии, всё у него греки, всё - мифы, все постоянно гибнут - но, ничего, вроде всё всегда заканчивается благополучно - не так уж и кровожаден наш блистательный эпик Керим Бабович... А вот наш баснописец - Кошмар Борис Власьевич... Кошмар - это фамилия, а не псевдоним. Ну, у него, в основном - козлы, мартышки, суслики - копия Михалков, узнаваемо... Че-слово. Говорят, ему по ночам звонят и человеческими голосами даже морду обещают набить - узнают, значит... Хотя, как не узнать, если он всегда инициалы проставляет.
Баснописец Кошмар был, как и подобает классическому сатирику, до невозможности полон и добродушен.
- Рядом наша перспективная молодёжь, - отметил Живулия. - У нас возраст молодости уже приближается к полустолетию, через двенадцать дней...
- Тринадцать, - помолодился мужчина, нервно теребя пуговицу своего жилета.
- Юбилей. Он - почти классик. Хрен Виктор Леонидович. Тоже не псевдоним. Островато, но это не заметно. Юбилей отмечаем помпезно, будет телевидение, даже Центральное... Там наш Хрен неизвестен, ну да и... О чём пишет молодёжь? - перебил себя Магоматов. - Конечно, о любви. Мужчин и женщин, конечно. Мы, увы, ещё не догнали мировую поэзию по гомосексуализму. Наверное, женщины наши этого не допустят?
- Ни - за - что, - поручился за обеих поэтесс Филпоров.
- А вот наш хирург Глаз Юрий Давыдович, золотой скальпель России. Тут уж лучше не попадайся - не в бровь, а в глаз сунет. Пожалуй, несёт в массы скальпель своего слова - сплошная резекция. Ну, - обвёл академик взглядом присутствующих. - Никого не пропустил?
- A вы? - с благоговейным ужасом напомнил о главном Фантиков.
- A я - ушёл за перевал на недосягаемые пастбища альпийских лугов прозы, - усмехнулся академик, - Значит, "Перевал" мы перевалили? Теперь, друзья, доставайте альпинистское снаряжение своих бумажек и карабкайтесь на смертельные скалы обледеневших вершин своей поэзии... Как сказал наш великий земляк - "Кавказ подо нами, одни в вышине" - и поехали. А откроем это скалолазание руководителем "Перевала" - Лазарь Борисович, без стеснений. Но и без аплодисментов уже - бесплатно выступаем, дорогие партнёры... Вперёд!
Вошедшие устроились за столом, Фантиков откашлялся и начал читать, отмечая каждую строку рубящим жестом руки.
Покойный советский поэт Кразвезда провинциальную поэзию знавал, поездил по городишкам. Сейчас он испытал дежавю, будто всё это уже происходило когда-то, что ещё хуже - не однократно, а с какой-то идиотической регулярностью.
Поэтому он со спокойной совестью не слушал, а только изредка кивал, стараясь не попасть в такт отмашкам поэта.
Несмотря на то, что лишь один Глаз читал около пяти минут, а остальные бодро выдали по четыре-пять четверостиший, время тянулось похмельно, и сами поэты явно друг друга не слушали, навряд ли голодные, рассматривали роскошь холодных закусок на столе и графинчики с разноцветным алкоголем, и кувшинчики с разноцветным безалкоголем, и вазы с фруктами. И почти непрерывно пили какую-то явно поддельную минералку "Славянская", так что за столом одновременно не менее двоих откручивали или закручивали полуторалитровые пластиковые бутылки, а остальные смаковали газированную воду, слегка икая, и почти не опуская на стол тяжёлые стеклянные стаканы.
Магоматов, Живулия, Лучезарный и Бессмертный не прикасались ни к чему со стола.
Наконец, Филпоров добил свою порцию стихов, и Магоматов поднял руку, предупреждая гром аплодисментов.
- А теперь попросим профессора сказать несколько слов, поделиться, так сказать, мыслями, наверное, надо согласиться, что о впечатлениях спрашивать и нескромно, и рано... тем более, о первых. Прошу, профессор.
- Сами по себе стихи живут особой жизнью, - начал Бессмертный, без труда попадая в заданный тон. - Юридически их общественное бытие начинается с факта опубликования, включая и такие чтения, как настоящие... Но действительная жизнь произведения, его второе рождение, даже, скорее, инициация, начинается с публичного резонанса, хотя, как и человек, оно может быть и знаменитым, и рядовым. Увы, как и человек, произведение совсем не обязательно прекрасное и хорошее... Иллюзия того, что факт популярности, не то, что опубликования, насколько это возможно вообще отнести к стихам, гарантирует принадлежность к самой высокой поэзии, чрезвычайно распространена. У самих стихотворцев. Сегодняшнее состояние русской поэзии иногда характеризуется как поэтический вакуум, и дело, по-видимому, как раз в некоей единодушной глухоте - никто не читает и не слушает - причём, именно, именно современных стихов. Классика по прежнему притягивает, ей живут тонкие поэтические души, а культурное общество, как обычно, черпает в ней дополнительные языковые конструкции, превращая их в штампы и способствуя идиоматизации каких-то фрагментов. Но классический век, так сказать, завершился с уходом великих к началу шестидесятых годов прошлого века - можно спорить или не спорить, но самые популярные имена последующей эпохи оставляют совсем немного введённого в оборот нашего речевого существования, хотя это впечатление неверно, отражает наше традиционное пренебрежение к андеграунду, в котором появились и из которого утвердились во всём общественном сознании феномены, с одной стороны, общеизвестные и даже общепризнанные, но, с другой стороны, как поэтические если и не отрицаемые, то вполне игнорируемые. Речь идёт об авторской песне вообще и о рок-поэзии, о самом крупном и в точном смысле слова великом русском поэте Владимире Высоцком. Мало кто не понимает, что его творчество окрасило эпоху с не меньшей яркостью и интенсивностью, чем творчество Пушкина - свою. Кроме того, следует отметить, что второй великий поэт эпохи позднего рока - Иосиф Бродский принадлежит эмиграции, то есть в ином смысле, чем Высоцкий находился вне широкой публики. Но произошло раздвоение - все поэты вне андеграунда были просто изолированы от действительности - парадоксально - монополией советского стихотворчества, впечатаны в строительные блоки "асбестового века" поэзии - вспомним только Рубцова. Таким образом, открытое стихотворчество было отторгнуто общественным сознанием, вернее, тенденцией признавать лишь дозволенное - вместе с подлинными поэтами. Нынешний стихотворец не может знать, поэт он или графоман. Простодушный питает потребность самоутверждения в бытовой лести ближайшего окружения - родных и близких, реже - соседей, иногда - создавая полулитературную среду общения, имеющую видимость андеграунда - это наш необъятный самиздат, - но пропитанную совершенно явным желанием быть, а не лишь казаться - "таким же, как взрослые профессионалы из полуофициальных писательских союзов" вроде нашего уважаемого Союза либеральных литераторов. Члены таких организаций, имеющих гослицензию на право профессиональной аттестации, находятся, как будто, в лучшем положении - они имеют вполне серьёзное документальное подтверждение, что являются, например, поэтами. Проблема всего-навсего в том, что общественное сознание живет по законам асбестовой эпохи: как и любое общественное проявление, признание за стихотворцем статуса у нас является исключительно притворным, неким видом условности - мол, хорошо, я признаю, что у тебя есть членский билет, но как только у тебя его изымут - извини, твой статус утрачен... Профессионализм поэта в условиях гипербюрократизма совершенно не связан с его продукцией. Конечно, как и профессионализм врача, учителя, инженера - как только человек утрачивает документ или должность, про него можно сказать - бич. То, что было им сделано, остаётся лишь для формального упоминания в надгробной речи. И воспринимается всеми, как то, что должно говориться обязательно и чего на самом деле не было.
Поэты не слишком старались изображать предельное внимание, зато Лучезарный, Магоматов и Живулия слушали даже с каким-то непонятным напряжением, и только в лице архитектора иногда мелькало неудовольствие или, возможно, раздражение.
- Нельзя сказать, профессор, - поняв по паузе, что Бессмертный не собирается заканчивать мысль, сказал Магоматов, - что вы нарисовали радужную картину. Мы - люди государственные и склонны к конструктивному оптимизму: всё неуклонно улучшается и вот-вот станет вполне сносным. Поэзия обладает всеми недостатками сегодняшнего общества, как и армия, хотя, конечно, дедовщины у нас пока нет. Но мы твёрдо поставили задачу удерживать инфляцию стихов в заданных параметрах и утроить их производство к восьмому году. Однако мы признательны за сказанное - есть о чём подумать, на что нацелиться с нашими силами. Вот теперь, уважаемые партнёры, прошу проаплодировать профессора посредством аплодисментов.
Бессмертный был удивлён той энергичностью, аплодисменты были бурными, и только численность аудитории предотвратила овации.
- Горячее! - щёлкнул пальцами Живулия, и официанты хлынули в зал.
Поэты изголодались и бросились к графинчикам.
- Вот за что, вот за что я предлагаю выпить! - закричал поэт Филпоров, измученный протрезвлением. - За князя Темницкого! Он хороший человек!
Присутствующие странно смолкли, в зале слышалось только негромкое позвякивание расставляемых тарелок.
- Ах, как вы здорово всё сказали, профессор! - выпалила Слеза, не замечая, что достаточно прозрачно её желание побыстрее захмелеть и посвятить всю себя ужасно приятному новичку, сидящему рядом с тремя очень состоятельными людьми.
- Что ж, - постучал ложкой о край тарелки с супом Магоматов. - Я - коренной кавказец, представитель малочисленной народности горские арабы, исповедующие православие... Так вот, это единственный народ на Кавказе, православные... У нас всё начинается и заканчивается гостеприимством. И я предлагаю первый тост за нашего уважаемого гостя - профессора Бессмертного, - и желаю ему у нас укорениться и поскорее перестать быть гостем!
Поэты выразили восхищение и одобрение быстрым рывком - Филпоров как бы машинально сразу налил себе вторую рюмку водки и хлопнул её, забыв дождаться следующего тоста.
    . . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 003

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru

site : orden poetow

autor : wirtualnyi poet

epicikl : reka zabwenia

 
           евгении гордеевой

Рассеянно стряхивая пепел в
 
чашку кофе,

я трезвым был, как Тихий океан.

Хотел стихи писать. Хотел любить.

Был кофе чёрным,

как смерть.

И не сладким,

как жизнь.

А пепельница была пуста,

как день за окнами;

но вечер близился.

 
На улице замёрзло солнце,

как я.

 
Нет, не было.

Чего-то не хватало.

Котёнка, например,

который беспорядок наводил

в стихах, написанных давно.
 
 
Зачем?

 
Я, видимо, любил не водку.
 
А женщину, которая...

Не знала, что флот моих стихов
 
ушёл от берегов,

плевков, аплодисментов,

туда, где ураган

любви моей.

 
Так просто было мне сказать ей,
 
что люблю её.
 
Она поверила б,

зная, что я гибну –
 
 
так альбатрос
 
пересекает курс отчаянья.

 
Быть может,

ей был необходим мой поцелуй.
 
И значенья не имело, что горек он,
 
как одиночество мое.

 
Она б мне не сказала:

не уходи –

я б знал и сам.

 
Любить и уходить

тогда, когда разлука

невыносима и неизбежна.

 
Цепляясь якорями

за тёплый ил прибрежья,

я б говорил:

мы станем тихо жить,

пить чай и тихо смерти ждать,
 
которая глаза любви закроет

- мы станем вместе жить.

 
Пыль со старых фотографий

стирая.
 
 
Ей было б легче

терять своих родных,

когда была б любимой.


Любимой мной.

 
Но ей была нужна

великая любовь,
 
которая миры испепеляет –

так женщина юна.

 
Ведь в хижине вдвоём

только смерти ждать.

 
А женщина должна ребёнка ждать.

 
 
И это жизнь, а не ожиданье жизни.

 
Объятия пусты, даже когда чисты.
 
Слова - не день за днём ребёнка.

 
Стихи –

не ночи после огорчений.

 
Любовь... то, что не угасает,

когда приходит страшный вор,

когда ты словно спишь,

и роется в каких-то тайниках,

крадёт мгновенья жизни,

а утром в зеркале

находишь перечень потерь.

 
Любовь - не счёт друг к другу.

 
Но, может быть, мой поцелуй

спасёт

то, что хитит этот вор –

что мгновенья? –

время - это сор,

а смысл - это взгляды глаз,
 
прикосновенья рук.

 
Любовь - когда мгновенье

становится небесною звездой.


И нужно только руку протянуть,

ту самую,

которую топор

нещадно сёк,
протянутую милости любви...

 
И вдруг откроется: что время –

нет, не вор.
 
А самых нежных драгоценностей

даритель.
 
    +
 
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 004

Профессор опоздал на демократический университет, доцент кафедры научного либерализма полковник Малофей Данил Яковлевич неодобрительно покачал головой, не прерывая занятий.
- Таким образом, дорогие партнёры, - подошёл он к заключительной части доклада. - Мировой процесс либерализации совершил резкий эволюционный скачок именно в России, разумеется, по причине её высокой духовности и нравственности, да и религиозности. Преодолев трудности, Россия возглавила группу наиболее прогрессивных либеральных государств, войдя прочно в единый общечеловеческий конгломерат свободных народов. Нет ничего страшного в том, что старый, консервативный либерализм Запада ещё не перестроился, живёт прежними, так сказать, инерциями и заслугами, потихоньку догнивая, - но прогрессивные люди и там начинают понимать, что передовые идеи России раздвигают горизонты либерализма до новых горизонтов, углубляют философское осмысление. Простые люди на Западе с завистью смотрят на нас, не желая, чтоб им всучали так называемое материальное благополучие, отбирая у них самое главное - неодолимую духовность. Кое-кто ещё пытается строить мировую политику вне понимания новых реалий, не видит нового содержания, цепляется за термины - продолжает внушать простым людям, будто Северная Корея - это вовсе не образец прогрессивного неолиберализма, до которого не только хвалёным соседям ещё расти и расти - тем же Штатам, той же старой Европе ещё поучиться придётся, присмотреться и внедрить полезные инновации - иначе, понятно, старый либерализм скатит целые государства в болото нездорового глобализма и волюнтаризма. Такая крупнейшая ошибка, как разрушение глубоко либерального иракского государства путём милитаристского вмешательства уже дорого аукнулось человечеству. Как не хотят некоторые, с позволения сказать, господа, отказаться от порочной практики скрытых массовых репрессий - уж кто-кто, а мы, россияне, это прошли, хорошую школу репрессий, хотя и искажённо-преувеличенную нашими постоянными врагами. Старый либерализм, если его ещё можно так называть, позволяет хватать людей без суда и следствия, пытать их, в конце концов. А настоящие террористы, между тем, преспокойно разгуливают по миру, катаются на роскошных яхтах, имеют миллиардные счета в банках и - давайте скажем прямо - управляют так называемыми "свободными" государствами. Они сидят в парламентах и вводят двойные стандарты. Нет, в чём же здесь причина? Скажем так: одна из причин - это отсутствие на Западе нашего единственно верного учения о государственном либерализме. Не правда ли - симптоматично? Может возникнуть даже подозрение, что настоящие террористы, окопавшиеся в руководстве западных держав, пытаются скрыть от своих народов настоящую правду о либерализме, чтоб их народы, не дай Бог, не знали, что их уже несколько столетий обманывают, всучая вместо научного либерализма самый настоящий терроризм, мешая увидеть подлинный советский либерализм. Зачем эти господа так стараются? Ответ мы дадим честно и прямо: чтоб дурить людей. Им надо настроить человека враждебно к истинно либеральным ценностям и государствам. Прежде всего - к России. И, конечно, к Северной Корее, Зимбабве, Сомали, Судану, Палестине, Ирану и другим. Их человеконенавистничество дошло до того, скажем, что они отказывают людям этих государств в законном праве жечь машины, бить стёкла и крушить всё, что попадётся под руку, убивать и насиловать врагов, чтоб отстоять своё священное право на уважение к их вере. Но, безусловно, Россия уже взяла на себя определённые обязательства по защите государственного гиперлиберализма - у нас на душу населения уже сегодня приходится до одной десятой профессионального либерала, нет ни одного министерства., ни одного ведомства, которые бы не опирались в своей повседневной работе на новейшие академические диспозиции и инструкции Всероссийской Государственной Академии государственного либерализма. Да одних только учёных-либералов у нас сегодня более миллиона - все форм-партнёры - из них - около трёхсот тысяч - кандидаты либеральных наук, десять тысяч - доктора, почти две тысячи профессоров, около тысячи членов-корреспондентов и шестьсот шестьдесят шесть действительных академиков. И это государственная академия, а не какая-нибудь частная лавочка, в эту игру играют не мальчишки из дворовых команд, а хорошо обученные профессионалы, умеющие и стрелять, и взрывать - да вы сами видите этих рослых парней, форм-партнёров. В системе РАН Академия либерализма заняла главенствующее место - скажу вам только, что сегодня без визы нашей академии запрещается совершать любые открытия - ни в аграрной науке, ни, скажем, в физике, ни в... да в той же культуре, которой содействует ваш частный фонд - конечно, под руководством государства. О поэзии говорить вообще не стоит.
Доцент Малофей посмотрел на часы.
- О либерализме можно говорить даже не часами - столетиями. И все выдающиеся умы человечества, о чём бы ни говорили - имели в виду, - конечно, наш либерализм. Мы с вами тоже могли бы тут до утра продолжать наши бурные дебаты - но! - либерализм - это прежде всего дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина. Нашей дисциплине отведено два академических часа, без перерыва - мы беседовали полтора астрономических часа. Простая арифметика доказывает, что с поставленной задачей мы успешно справились. Мы задали себе вопрос: а что же такое, наконец, этот хваленый либерализм? И, вооружившись соответствующими инструкциями, ответили окончательно на вопрос, тысячелетиями мучавший и мыслителей-тугодумов, и трудящихся, и, главнее, государственных деятелей, которые пытались его внедрить на практике - в той же Германии в своё время, науськанной на СССР, не всегда особенно удачно - а как иначе? - ведь наш научный либерализм тогда не был доведён до завершающей фазы, ограничился научным коммунизмом, а уж на Западе не включался в обязательные программы. А теперь в России каждый школьник знает два главных предмета (а их вполне достаточно, ну, если дополнить ещё строевой и огневой подготовкой) - ОБЖ и ОНЛ - основы научного либерализма. Когда до этого уровня доползёт пресловутый Запад? Отвечаю: никогда. До сегодняшнего дня там нет ни единой - повторяю! - ни единой кафедры нашего научного либерализма. Ни в Штатах, ни в хваленой Англии. Я, кстати, написал в Кембридж и Оксфорд предложение их объединить под эгидой кафедры научного либерализма, которую согласился возглавить. Письмо, как положено, завизировал в канцелярии Академии, в Госплане и секретариате Едино-Российской Государственно-либеральной партии (ну, знаете, из какой она переделана) - и что вы думаете? Правильно! Они там, видите ли, ещё раздумывают. Сомневаются. А я им и приказ приложил нашей Академии. Хотите честно? Надо б этим их, с позволения сказать, учёным, послать было учебник по основам научного либерализма для третьего класса. Че-слово. В Африке народ грамотнее - меня пригласили в Мбабану - есть такая страна, оказывается - учить детей либерализму. Там был уже один московский доцент, я знал его - вместе громили врагов в Югославии. Полноватый мужчина, последнее время разъелся на московском окладе. Они его съели. Нет, не как в Москве на кафедре - просто взяли ножи и вилки и слопали за обедом, думали, так быстрее наш либерализм освоят. Детки ещё почище наших, в армию бы их... Я как раз был в Академии, когда посылку из Мбабаны получили. Ну, там какой-то бубен, кости доцента и чьи-то экскременты, ну, типа в благодарность и для глубокого анализа. Теперь обратно же захотели учителя - уже и для внуков и внучек, чтоб попробовали нашего либерализма. Я уже думать начал, делать прививки или нет. А Правителя и самого съели по пьянке, его семейка успела, конечно, сесть в свой самолет и слинять в Париж. Но, партнёры, либерализма в Мбабане круто затормозила. Нынешний Диктатор Гугумба на письма не отвечает, по телефону мычит что-то, как будто рот всё время занят. Читать и писать не умеет. Я его фотографию видел, по-моему, это тот самый орангутанг, что фотографировался раньше с тем доцентом. Тем более, что его как бы на поводке держит бывший советник Мумумбы Хабиамба - у него тоже никакого образования, кроме Гарварда, цэрэушник. Негр, понятно. А в Гарварде, как известно, научного либерализма не проходят и вряд ли раньше, чем в Мбабане, начнут проходить. Тихо, тихо, уважаемые партнёры! У всех - дом, проблемы. Но - дисциплина! Если мы не будем вникать, как это нам государство либерализм позволяет - как мы будем исполнять его указания? То-то. А теперь все свободны до завтра.
Полковник вытер платком лоб и махнул держащим двери форм-партнёрам, они открыли двери и начали выпускать сотрудников.
- А вас, партнёр Бессмертный, я попрошу задержаться, - сказал полковник, уткнувшись в какие-то бумаги на столе. - Подойдите сюда.
Профессор встал со стула и начал протискиваться по ряду, как назло ушибаясь коленом о каждый стул. Выбравшись в проход, он пошел, прихрамывая, к президиуму.
Полковник углубился в чтение своих бумажек, словно забыв о профессоре.
- Такая вот история, дорогой партнёр, - сказал он сухо, подняв красное лицо. - Вы обязаны были утром сдать мне план либсоревнования с отделом финансирования строительства.
- Ну, у меня есть план работы кафедры, - пояснил Бессмертный. - Могу занести на днях.
- Можете - это очень хорошо. Хуже было бы - если б не могли. Но вы меня не поняли: план работы вашей кафедры у меня, разумеется, давно уже обналичен. Хотя вы его своему руководству ещё и не сдали.
- Да ещё кое-что менять надо.
- Уже нельзя.
- Ну, и старый график выполняется. А что мне с финансистами делить? Они отчитываются за долю освоения и фактический объём работ. А у меня что? Часы, мероприятия на телевидении, круглые столы, чтения, подготовка статей.
- Всё же, я не вижу у вас понимания текущего момента. Вы - ответственный работник. Вы понимаете значение научной организации работы структурных подразделений Фонда?
- Милейший Данил Яковлевич, - мягко сказал Бессмертный. - Мы можем обсудить с вами некоторые мероприятия моей кафедры. Если возникнут вопросы - заходите. Будем думать.
- А думать не надо. Вот что: доктор филологических наук не хочет понять слово "либеральное соревнование".
- Ну, это словосочетание...
- Вот видите: формально вы знаете. Не удивили бы, если б ещё и сосчитали мне количество слов.
- А в академическом словаре устойчивых словосочетаний этого нет. Ну, в русском языке.
- А это как раз и не русский. Российский. И куда всем вашим филологическим словарям поспевать за семимильными сапогами науки о либерализме? Ладно б мне вахтёр сказал - "не знаю". А я, значит, напрасно свой хлебушек кушаю и всем ответработникам разношу лично инструкции?
- Это стопка на системном блоке? На него нельзя класть. Я сказал уборщице, чтоб выбро... ну, в шкаф положила - а там гриф "особо секретно". Я сам опечатал своей печатью и сдал в архив.
- И не читали? А там написано: "заведующему кафедрой научной филологии профессору Бессмертному. Ознакомиться и расписаться". Вот.
- Я расписался - без этого в архив не принимают.
- Правильно. Но не ознакомились. А брошюра номер три-три ноля - ноль двенадцать - о чём? Об организации научно-либерального соревнования. Прочитали бы - возникли вопросы. Пришли бы ко мне. Но я - не Бог. Я вникать в вашу филологию и поэзию не буду. Наоборот, я еще и проверю, что вы насочиняли. Вы на то и поставлены, чтоб знать своё дело досконально, как с закрытыми глазами автомат разобрать за десять секунд. Ваша ответственность - составить. Моя - проверить и утвердить. Или не утвердить. И что получается? Вы не выполнили. А из-за вас, получается, я бездействую...
- Нет, вы мне вкратце укажите - завтра же набросаю что-нибудь.
- И это - серьёзное отношение?
- Соответственно вопросу. Я же не спец по научному либерализму. Вот, скажем, в следующий четверг у меня свободное время с двух до трёх. Ладно, захватим ещё обед. Сядем, вы мне объясните суть. Обсудим.
- Профессор, - нахмурился полковник. - Указания надо выполнять, а не обсуждать. Либерализм - это дело государственное, понятно?
- Ну, в известной мере...
- Не в "известной" - а в исключительной. Вы - ответработник, и я вам могу сообщить - но это сведение конфиденциального грифа - создано Главное Политическое управление при Президенте. Я - чрезвычайный полномочный смотрящий по надзору по нашему городу. Понимаете? На мне лежит вся полнота ответственности за обеспечение безопасности либерализма в городе. Я должен выявлять и пресекать все попытки принести ущерб государственному либерализму. Между прочим, ФСБ - наше структурное подразделение. Я должен заниматься и профилактикой. И тут вы мне заявляете, что не знаете никакого либерализма. Как я должен это понимать? Если даже дети в школе учат.
- Ну, я ещё при социализме учился, - вздохнул Бессмертный. - Тогда и не пахло никаким либерализмом...
- Не надо только передёргивать! Вы и речи Президента не слушаете? Либерализм был, он формировался. И успешно. И никакие отдельные недочёты не позволяют нам чернить. Уже на Западе отказались реанимировать старые басни о тоталитаризме - а вы,.. Консервативная интеллигенция - как вам научный либерализм был чужд в первой стадии - научном коммунизме - так и сейчас.
Он постучал пальцем по столу.
- Так что же будем делать? - произнёс он, доставая сигареты. - Придётся вас направить на Курсы повышения уровня либерализма.
- Ну, это уж как мой шеф решит, - раздраженно сказал Бессмертный. - Не надо мне никаких курсов, уж увольте...
- Уволить - это я могу и без вашего Лучезарного. Наше Управление получило ряд полномочий важного характера. Но, профессор, увольнение не отменяет Курсов. Курсы - это государственное мероприятие либерального характера, а не "хочу - не хочу".
- Да перестаньте, - рассердился Бессмертный. - Напишу я вам эту филькину грамоту.
- Можете не трудиться, - ледяным тоном сказал доцент Малофей. - Этим займётся ваш преемник.
Профессор махнул рукой и пошёл прочь.
- А я вас ещё не отпустил, - услышал он за спиной, но не остановился.
Полоумному полковнику удалось его выбить из колеи, и теперь Бессмертный старался сосредоточиться и продумать план завтрашнего дня. Он вспомнил, что не успел составить записку для телевидения. Ну, заодно напишу и какую-нибудь брехню этому идиоту, подумал он.
Едва он разложил на столе бумаги и блаженно потянулся, в коридоре затопали и в кабинет быстро вошли четверо формпартнёров.
- Профессор Бессмертный? - спросил один из них.
- Там табличка на двери, - напомнил Иван Иванович, удивлённо глядя на часы. - А чем обязан?
- Так, берём, хлопцы - подымайте деда, - деловито приказал старший.
- Это ещё что? - растерянно спросил профессор, но двое уже взяли его крепко под руки и выдернули из кресла. - Позвольте, позвольте, молодые люди - вы что это себе позволяете?
Мужчины держали так, что вырываться было бесполезно. Его почти навесу понесли по коридору, не отвечая на вопросы и замечания. Если б это не были формпартнёры - подумал бы, что похищение.
Бессмертного вынесли через главный вход мимо вахтёра, читавшего "Новую газету", и ловко втиснули в "газель", где так же плотно приняли его двое сидевших там формпартнёров.
- Ну, и что это? - пробурчал профессор, видя, что и пошевелиться нельзя. - Арест? Так где санкция?
- Это не арест и не задержание. Вы отвлечены на Курсы.
- Отвлечён? - озадаченно переспросил Бессмертный.
Его привезли в какое-то мрачное здание промышленного типа на окраине города и столь же чётко спустили в подвал, усадили в пустой комнате и вышли, заперев дверь.
Через полчаса вошёл человек в той же форме, сел за стол и закурил.
- Итак? - спросил он.
- Что - "итак"? - поинтересовался профессор.
- Я должен выяснить уровень несоответствия идеям либерализма. Вам придётся ответить на ряд вопросов, и я определю вас на соответствующий уровень курсов.
- Но что за спешка? Я, признаться, устал... Да и кое-что ещё надо сделать по работе. Давайте отложим разговор? Ну, через недельку-другую поговорим...
- Недельку другую? - усмехнулся выяснитель. - Через недельку-другую вы выйдете отсюда совершенно другим человеком. Полноценным либералом.
- То есть? Мне ещё надо на кафедре посидеть...
- Здесь посидите. О работе не беспокойтесь. После Курсов вам работу подыщут. В общем, вы уже не профессор, постарайтесь понять. И запомнить.
- Я - не профессор? - оторопел Бессмертный. - А кто?
- Слушатель. Но хватит вопросов. Они вам не нужны. А вот на мои вопросы вам ответить придется - коротко и по существу.
  . . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 004

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl :

реквием своим стихам

Замёрзметр на минус двадцать –

хорошая зима.

Вот, водки бы не знать,

Ходить в театр бы

с милой.

Холодная постель –

какой чистейший иней на подушке.

Дышу себе на пальцы:

писать, писать, писать –

иначе собьюсь с дыханья

и замёрзну,

как некогда на перевале лета.

Я в айсберге прозрачном

и огромном,

таком, что звездочётам из созвездья Дев

не видно;

впрочем, - я останусь

в слезинке янтаря,

как мотылёк,

так угораздит влипнуть в вечность,

и будет незнакомый нумизмат...

Нет. Спец по мотылям.

Будет мне усики считать.
 
 
Нет, весь я не умру:
 
сперва надежда,

потом откажет печень,
потом меня прославят

за то, что завещал

в отечестве себя не издавать –

никто не скажет даже, что в насмешку:

хотел и получил –

мол, ты просто мелко лгал,

что не мечтал о славе.

Такой же циник, как и мы.

 
Я буду постепенно умирать –

ведь пока жив хотя б один пиит

в подлунном мире,

который беззастенчиво готов

учить о вечно-человечном,

рассеянно пред зеркалом

стихи свои читая...

Пред публикой зеркальной?

Пока такой пиит живёт –
 
мне нужно умирать.

 
Мне нужно умереть,

не взяв за человечность

с наследников

тех, кто гнал и убивал поэтов.

 
Мне нужно умереть.

Хлебнуть бы водки –

беспричинной грусти.

Второго полувека линии ладони

не могут отпечатать.

 
Мои стихи умрут в страницах книг,

которые тираны продадут слепым.

- Лишь если перепишут от руки,

лишь если не смогут не переписать,

стихи мои заговорят.

- Лишь их душа читателя

сумеет воскресить,

освободив из страшной зоны,

опутанной колючкою стальной

моих убийц.

Стихи мои беспомощны, как дети,

безногие, слепые и глухие,

косноязыкие, горбатые,

они мертвы в страницах красных книг,

назначенных обманывать сердца.

 
Они родились там,

где Пушкина использовали,

чтобы колючить зоны.

Нет, мне другой такой страны не надо –

- достаточно одной;

мечтаю, чтоб она

вдруг стала не такой.

 
И чтобы из моих стихов колючку не плели.

 
В той, сказочной стране России

не будут книги лгать –

тогда мои стихи,

спасённые доверчивой рукой,

впервые встретятся в простой

и чистой книжке

и будут терпеливо жить

в библиотечной тишине,

читателя навечно ожидая.

 
Писать или не писать?

 
*
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 005

После трехчасового допроса бывшего профессора отвели в камеру, где прямо на деревянном полу уже спало человек двадцать. Бессмертному пришлось втиснуться между двумя спинами. На жёстком полу не то что уснуть - лежать было пыткой, и он пытался переворачиваться, пользуясь тем, что переворачивается один из соседей. Скоро он понял ритм: без команды все лежащие одновременно переворачивались с одного бока на другой.
Какие там "курсы", мрачно думал он, вспоминая с трудом бессмысленные вопросы выяснителя. Арест. Но какой-то странный. И в голове не укладывается: шевельнул пальцем какой-то маньяк-полковник, которому не понравилось отношение профессора, совершенно ему не подчиненного, к идиотской бумажной ерунде - и арест? За то, что не написал дурацкий план соревнования филологов и строителей?
Он начал дремать от изнеможения, когда дверь камеры словно выбили, мгновенно распахнув, и двое вошедших формпартнёров с криком стали ногами расталкивать лежащих на полу:
- Всем курить!
- Да поспать дайте! - взмолился небритый мужчина в свитере, но, получив пинок, смолк, спать раздумал и быстро поднялся.
- А я не курю, - сообщил мужчина в очках, вставая с четверенек.
- Без разговоров! - оборвал его формпартнёр и двинул ему палкой в зубы. - Закуришь у меня и ещё запьёшь! На выход! Шевелись, падлы!
Формпартнёры вытолкали всех в коридор, освещённый яркими лампами, и выстроили лицом к стенам.
С час они ходили между стоящими, пресекая разговоры. Кто-то спросил, когда сигареты отдадут - забрали же. Получил тычку и успокоился.
Потом их быстро загнали обратно и приказали отдыхать.
Но не прошло и двух часов, снова подняли и поставили в коридоре:
- Срать-ссать! По одному справа по команде! Молча! Одна минута! Быстро!
Часов в шесть подняли снова и куда-то повели. Никто ничего не спрашивал.
Их завели в помещение со столами и стульями, предупредили не спать и заперли.
Рядом с профессором оказался тот самый некурящий, постоянно трогающий языком распухшую губу.
- Болит? - сочувственно спросил Бессмертный.
- Это кончится или нет? - спросил мужчина, кивая в ответ. - Беспредел. Мало уже менты в трезвяк хватают без запаха даже - так ещё "партнёры" начинают дёргать...
- И часто это у них? - спросил профессор.
- Я им устрою! - пригрозил мужчина лет тридцати. - У меня свояк в трезвяке сержантом - он этих "партнёров" раком поставит и ...
- Сомневаюсь, - мрачно сказал некурящий. - Они, похоже, банкуют.
- То есть? - не понял Бессмертный.
- Да они над ментами, - пояснил сидящий сзади старичок. - Это хорошо, если пятнадцатью сутками обойдется - а я чую, что за колючку нас мылят...
- Что несёшь, крыса? - возмутился какой-то молодой качок. - Просидел сто лет в норе, протрясся - тебе везде колючка кажется!
- А вы уже попадались к ним? - спросил Бессмертный.
- Не. Но постановка дела у них серьёзная, что, не видно? Вон, тот - его со мной брали, он залупнулся - сунул им две стобаксовки - и что? Видишь, как отхайдокали? Бабки, конечно, все вытряхнули - но отдали старшему, пересчитали и бумагу написали... А этот дурак ещё догадался в бумажку глянуть и заорать: фамилию мою чего не написали? Ну, ему написали. На жопе его. Вон, еле сидит.
- У меня три штуки взяли. Рублей, - пожаловался сидящий впереди. - Я шёл с рынка. Но предупредили: о бабках забудь, пока цел...
- Падлюки, - скривился мужик с перевязанной ладонью. - У меня лопатник взяли - я не успел даже глянуть, что в нём...
- Щипач? - спросил качок. - Уже и щипачей начали брать? Не, у меня кореш - помпрокурора, мне б отсюда только сквозануть - клянусь, я их посажу!
Все разговорились, в основном, планируя, как после разберутся с "партнёрами", но постепенно переключаясь на вечные темы: о водке, бабах, футболе, семье и политике. Ну, и о здоровье - кто постарше.
- Если не секрет - вас за что? - спросил соседа профессор. - Меня - хотя сам поверить не могу - за то, что не написал план по соревнованию! А какое соревнование? У меня кафедра, а у них - строительство? Ну, какое соревнование? А если за что ещё - честное слово - я не понял - три часа допроса - а я ничего не понял.
- А всё правильно. За саботаж либерального соревнования. Меня же тоже! Только я не работаю вообще. Ну, уже месяц. Был сторожем, а фирму закрыли... Ну, меня на улице остановили: где справка об участии в либсоревновании? Нет? Ах, не работаешь? Так мы поможем! Чик - и на "Курсы"!
- Вы так говорите, словно каждый месяц к ним попадаете...
- Как и все - первый раз. Это болтал кое-кто, есть новый циркуляр Тайного Государственного Совета "О борьбе с саботажем либерального соревнования" - введён с вчерашнего числа - с девятнадцатого мая.
- Какого совета? - изумлённо переспросил Бессмертный. - Я о таком не слышал.
- А он Тайный. У меня есть старый ламповый приёмник - я слушал "Голос Свободной Восточной Европы", слышали? Они такое про нас говорят...
- Да я как-то и наши новости не особенно.
- А их что смотри, что не смотри. Я, вот, фильмы уже не могу смотреть. А наши - тем более. "Мастер и Маргарита". Силой заставлял.... О чём? Я смотрел и не мог не спросить себя: это Булгаков или... этот, как его? Что пытается мне вдолбить? Что Воланд - премилый фокусник? Очень сожалеющий об испорченных до нынешнего мэра квартирным вопросом москвичах? Такие же жадные, но способные сочувствовать. Мерзавец - голова с плеч. Честный стихобрёх - в психушку. В чём трагедия Мастера? В том, что за его попытку воскресить Христа - распяли? Да что же Мастер хотел нам сказать в романе? Иногда кажется, что Бог не умер. Вот в чём смысл. Но волю его в Советском Союзе прибыл вершить Волант. Экстравагантно, не правда ли?
- Вообще-то, я как-то пропустил эту экранизацию...
- Её все пропустили. На стадии рекламы. Четыре дня, как в клинической смерти - пытались реанимировать... Публика у нас жвачная - а там и жвачки для неё нет. А что они пытались втереть думающим людям? Не понял: чёртушка вроде - милашка, заботливый. Кивает незаметно на верх - там всё напутал Кое-Кто... А я реформирую. Но этот режик не догнал, что попёр против генеральной линии: за недочёты отвечают козлы в "молоке" конкретно, и общество - в целом. Скажем, за дедовщину в армии. Не то, что там не как в обществе принудительный труд, узаконенный вертикальный беспредел и ещё многое, что армию разительно отличает от общества... А уж наверх чёрту запрещено кивать. Вернее, согласно научному либерализму окончательным ответственным за реформы является высшая Небесная сила, с которой каждый имеет право спросить, конечно, молча и в Храме.

- Лихо вы разобрались с Богом и Дьяволом, - задумчиво сказал Бессмертный. - Но есть такое мнение, что даже циркуляры власти не являются ориентирами в раскладке сил Добра и Зла...
- Или не должны являться? Вот, здесь, допустим - ни одного безгрешного - но разве формпартнёры - это невинные Аннушки, поливающие из брандспойта масло?
- Многовато "Аннушек" гуляет вдоль трамвайных путей...
Дверь начала растворяться, и все дружно смолкли.
Формпартнёр со списком встал перед присутствующими и негромко сказал:
- Встать!
Все поднялись.
- Называю фамилию - на выход. Беззвучно.
Класс начал пустеть.
- Любов!
Некурящий шагнул мимо Бессмертного и вышел.
Профессор припомнил, что о человеке с этой фамилией говорил князь, и, судя по разговору, его соседом оказался именно тот человек... Конечно, окликать его не стоило.
- Бессмертный!
Формпартнер поднял глаза и впервые прокомментировал:
- А это мы проверим.
Профессор молча вышел из класса.
- Руки за спину. Вперёд. Иди, шевелись!
Его долго вели по коридору, спустились по лестнице вниз и пошли по такому низкому коридору, словно бетонный лаз - без дверей, сверху сильно капало, по стенам тянулись кабели и трубы,  источающие пар. Ни одной двери, ни одного люка не попалось, пока не свернули в тупик.
Один из сопровождающих обогнал, оттолкнув, профессора, и отпер железную дверь, его втолкнули в какое-то тёмное и тесное помещение и сразу захлопнули за ним дверь, не дав рассмотреть, куда он попал. Он только попытался вытянуть руку и сразу наткнулся на сырой шероховатый бетон стены перед собой. Постепенно ощупал стены со всех сторон - даже не комната, а бетонный ящик.
Карцер, что-то вроде. Главное, снова ни за что. С потолка монотонно капало. Бессмертный вспомнил о старой китайской пытке каплями.
Часы у него не отобрали, но темнота была абсолютной, даже со стороны железной двери не проникало ни лучика. Ни блеклого проблеска.
Он попытался присесть на корточки и опёрся спиной о ледяную стену и замер.
Смерти он страшился потому, что знал её.
Некоторое время он пытался угадывать, сколько находится здесь, но затем почувствовал странное: то ли совсем недолго, то ли вечность.
Шаги за дверью он услышал и невольно напрягся.
Дверь лязгнула, свет сперва ослепил его.
- Идёмте, профессор, - услышал он голос академика Магоматова. - Чёрт-те что. Только не говорите ни слова, ничего не спрашивайте. Князь Темницкий запретил вас "отвлекать"... Перестарались "либералы". Ваш фонд - в списках неподлежащих, - говорил Магоматов уже, скорее, для сопровождающих формпартнёров. - Это Малофей "танцует" самодеятельность...
Шагая по коридору Бессмертный начал видеть - сперва - широкую спину похожего на Сталина академика в каком-то серебристо-золотистом пиджаке.
- Малофей, - повторил Магоматов. - Да и ну его к чёрту.
В светлом фойе дежурный долго смотрел в монитор компьютера, наконец, оформил выпуск, и стоящие на выходе формпартнеры неохотно откинули засов.
Прямо перед выходом был припаркован белый джип, возле него стоял Лучезарный.
- Поехали, - сказал Светослав Светославович без выражения. - Этого дурака у нас больше не будет. Но я вам советовал привинтить к лацкану звёздочку - теперь приказываю. Ибо дураков бездна.
- Там один человек по фамилии Любов, - сказал Бессмертный.
Лучезарный и Магоматов переглянулись.
Магоматов убрал ногу с подножки автомобиля и достал мобильник.
- У них Любов. Хорошо. Проверю.
Он спрятал телефон.
- Езжайте. Без меня. Я списки их полистаю. Что там ещё из нашего контингента. Их место не здесь.
"А где?" - чуть не спросил Бессмертный.
 
* * *
 
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 005

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : wsego neskolko milliardow let

реквием по человеку

Не знать - легко:

ты не вступаешь,

а возникаешь

из тьмы миллиардолетий,
из небытия:

рождение - необъяснимый факт.

Так видит ли свой свет звезда?

В какую пропасть мчится луч?

Когда в две бездны глаз

войдет Вселенная –

она так одинока –

чтоб встретиться с тобой,

и там найдет себя.

Как тяжело не знать.

Две книги на столе - две ниточки –

закрыта Книга Судеб,

истрёпаны страницы в Книге Сует.

О, чистые листы!

Простите

за тусклый свет

моей слепой свечи,

за дрожь в руке

и густоту чернил.

 
Я, как дитя,

играю кубиками букв,

дом строю из песчинок слов.

С моей ладошки встречный пьяный ветер
 
сметает чувства,

как семена перелётных луговых цветов.

 
Я буду скомкан

на недописанной строке,

оборванный на полуслове –

 
кленовый лист из Книги Судеб

был бел, как снег, был чист, как боль,

когда вздохнула осень

в последний раз.

 
Как трудно день за днём

записывать вспять,

смотреть, как исчезают окончанья слов,

как тают строки,

и чистые листы

подхватывает упругий ветер.

 
Так обесцвечивает написанное мной
 
моё перо –

его не вставишь в шляпу –

ведь это только сон –

проснёшься:

водка одиночества в стакане дня

и чёртики чёрных букв

танцуют под пером –

зачем?

 
И знаешь:

уходя не надо свет гасить,

а двери запереть - прикрыть хотя бы –

не успеешь.

 
*

Когда-нибудь страна проснётся знаменитой
 
 
*

виртуальный поэт

В голове то ветер, то снег,
 
то каштанов зелёная земляника.

В голове проницательно синее

сменяется черно-звёздным.

Грани круглых зеркал - радуги

в зрачках мира.

Потрогать руками и не взять.

Убедиться и сделать –

шаг, вещь, мысль.

Может быть, посчастливится помочь другому

и возвеличиться тем,

что хотя бы одного человека не обидел.

 
*

реквием по детям

Запомните: дети бессмертны.

Они поднялись над страданиями.

Там детство царит и не меркнет.

Там наши смолкают рыдания.

 
За каждого ангела спросится

с каждого чёрного беса.

Уходят лишь взрослые,
 
с собой забирая все бедствия.


Уходят родители, когда дети стареют.

Не солнце, а тёплые ладошечки детские

сердца человеческие в мире греют.

 
Запомните. Ушедшие дети,

детьми оставаясь,

взрослеют внезапно.


Мрачнеет Вселенная. Вечер на свете.
 
Пред бездной ночной. Пред - Завтра.

 
+ + +
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 006

русское чудовище

                памяти котика кристофора

Плотник Антип был просто ошарашен, когда в его избу ворвался спецназ в чулках на башке. Даже лёжа мордой в пол, пытался с любопытством рассматривать их автоматы, но ему боец рассоветовал.
Вели его, согнутого в три погибели, с наручниками за спиной, и соседи рты поразевали - не каждый день в Антиповке такое кино крутят!
Козёл Фрол невозмутимо наблюдал, как хозяина запихивают в новенькую "волгу", невесть как заехавшую на хутор по колее.
 
Здание спецслужбы в области было невзрачным снаружи и мрачноватым внутри.
Следователь оказался вежливым очкариком вроде колхозного бухгалтера Зёзи, угощал импортными сигаретами, спрашивал глупые вопросы о различных оффшорных банках и трансфертах и, в шутку, намекал, что миллионами надо делиться. Антип сосал сигарету за сигаретой и пытался догадаться, известно ли следователю про злополучный мешок комбикормов, который давеча спёр на ферме и утопил в болоте, поскольку корм оказался гнилым - назад ворованное не попрёшь.
 
И ещё водились за плотником грешки, в том числе и по пьяни Марью Петровну, училку, зажимал на праздник, - так никто не видел, а она навряд ли жаловалась...
 
Но следователь если про колхозные делишки и интересовался, то уж, ясно, - ни бум-бум и ни в одном глазе не был.
Двенадцать часов бились следователи, но так Антип ничего и не понял.
При нём его конфискованный компьютер трижды разбирали и собирали, все четыре гигабайта прошерстили, заставляли и кнопки тыкать, и мышь елозить, не веря, что Антип - "чайник" и компьютер даже включать не умеет.
Сын плотника, ему компьютер и подаривший, раньше учился в городе, а был теперь вне подозрений из-за железной алиби: на зоне тарабанил второй год, подсев вместо кутившего с ним по случаю их окончания истфака приятеля - сына замгорпрокурора - что называется, кончил фак.
Ночью после допроса понял Антип, что вся заковыка в этих железках - будто кто-то украдкой компьютер включал и лазал с ним по заграничным банкам, тасовал международные счета, путал секретные материалы Пентагона и колумбийских наркокартелей.
На хуторе Антиповом населения было семь человек, все пенисионеры и насчёт антернета совершенно беспонтовые. А чужие здесь не ходили с прошлой осени - да через болото даже зимой только хуторяне и могли пройти: Антип - на работу, когда не в запое, а старичьё - раз в месяц, - за хлебом и за свет платить.
Всё это следствие установило абсолютно достоверно, и Антипа отпустили, но не вернули подаренный сыном компьютер - да и ладно, когда сына выпустят, вернут ему взятый тогда заместо этого для игрушек более подходящий.
Вернулся Антип героем, и кликали его теперь Хакером, что было даже слегка приятно. Три месяца он отсидел не в вонючей камере, а в роскошной комнате спецслужбовского подвала, лучше, чем двадцать лет назад в санатории, даже ежедневные допросы не больше мучали, чем тогда процедуры, его не молотили, не прессовали, а ещё кормили по-городскому - харю разъел, как у председателя, закруглился, раздобрел наш плотник. Смешно сказать: ещё и по четыре бутылки портвейна давали после каждого допроса.
Всё лето на хуторе забава была : сто лет никого не было, так повадились какие-то "охотники" на болоте кулика стрелять, всё чвакали в сапожищах, плащах, волочащихся по грязи, и москитных сетках, а винты таскали с оптикой и ночной прикруткой, точно крокодила искали.
Пацаны с деревни тоже на хутор повадились, всё высматривали - где просто кочка, а где намазанная рожа с ряской на каске.
В деревне гутарили, что Антип притянул нечистую силу - имелись в виду, конечно, не секреты спецназа, а самые что ни на есть обыкновенные водяные да лешие, проникшие через антипов компьютер в мировую паутину и устроившие там вакханалию. Все компьютерные фирмы напрасно боролись с новой заразой: мало уже вирусы - появились в Интернете программы-невидимки, которые в спецлитературе прозвали "антиповыми чудовищами", - они портили не всё подряд, а шухарили селективно, распуская растворяющиеся и самоликвидирующиеся подпрограммы, названные болотными клопами и тараканами".
Как ни странно, серьёзного ущерба пока не было, хотя очень неудобно, если компьютер месяц подряд изо дня в день буровит, что на дворе, к примеру, один понедельник.
За хутором следили неприметно, но плотно, а ничего не выяснялось. Секрет, конечно, не получался, и весь мир узнал про Антипово болото, уфологи сюда рвались что-то замерить приборами, но зону закрыли - и точка.
Вспомнили старики, что на болоте в старые советские времена будто водилось чудище Аленький цветочек, которое хотя людей не ело, но стращало.
Однако в мировой прессе преобладала версия о том, что Антипово болото - это секретная база инопланетян из других инфлатонных флуктуаций-ниточек, и назвали этих существ "антитипами".
Сам Антип тоже заболел этой шпиономанией и днями таскался по болоту, разыскивая следы пришельцев - только напрасно.
Сопровождал Антипа Фрол, козёл, он на болоте лучше любой собаки разбирался, да и веселее было, "охотников" и секреты Антип не касал, обходил, выбирая места поглуше, ходил по безлюдью и надеялся установить контакты с внеземными чудовищами, нисколько не боясь: уж если колхоз и партком его не извели, то с разумными существами договориться он не сомневался.
Не славы искал Антип и даже не денег: он же легко позволил его невесть как открывшиеся миллиардные счета в заморских банках закрыть и деньги все раскидать обратно, у кого они пропали.
Нет, хватало Антипу четырёхсот рубликов пенсии.
А слава - чтО - слава? Дым. Хотя, может, и не дым. Если деньги - грязь, то слава - болото.
Нет, Антип хотел у пришельцев важное спросить: не заместо ли Бога они, и зачем смерть, во-первых, а, во-вторых, - если без смерти можно обойтись - то что делать человеку бесконечное время? Неужели работать?
Нет, работы Антип не боялся и не сачковал, всю жизнь горбатил на колхоз и государство, замечая, как любой труд бестолкомы трудящихся советов оборачивают.
Слышал он, что за границей от труда польза бывает, хотя и у нас молотки и лопаты порой толковые делали (но что, окромя гробов, толкового инструментами делали?), и eщё по слухам был в городе будто балет полезный, и ракеты сколачивали, хотя и непонятно - зачем. Насчёт морских кораблей он сомнёвался. Считал, что если военный корабль сам тонет - как ему воевать? А если в него пуля шальная попадёт вдобавок?
В общем, вопросы у Антипа были, сам думал немало и по трезвому, и выпимши, но теперь, кажись, и поспрашать могло кого найтись.
 
И не потому он о смерти хотел поинтересоваться, что помирать был не согласный - это само собой. А, вообще, в чём смысл?
Когда жена его умерла - не плакал, только не мог себя смирить.
А когда котик попал под "беларусь" и три часа мучался страшно, а он даже придушить не мог руки поднять - плакал. То есть, подвывал и рычал, и после так и не согласился. Понял слово "убиваться".
Другой бы в церкву зачастил, а Антип иногда "Отче наш" бормотал и больше всё думал.
У него, значит, были серьёзные вопросы поважнее славы и денег.
 
Как-то не спалось ему ночью, ворочался и думал всё одно. И услышал звуки странные, будто дятел - это ночью? Тихонько поднялся и вышел, половицей не скрипнув.
Смотрит: козёл Фрол сидит на скамеечке, что Антип сколотил, когда пацанчик его малой был, перед Фролом какое-то вроде как пианино детское и экранчик от мобильника. Стучит козёл по клавишам и смотрит, как что-то мелькает на экране.
Понял Антип, что это козёл баловался раньше на его компьютере, а теперь собрал свой из выброшенных деревенскими поломанных мобильников, наладил спутниковую тарелку из старой сковородки.
Посмотрел Антип и не стал козла расспрашивать про важные вопросы: ясно же, ерундой козёл занимался, любой хакер на то жизнь кладёт, и уж чем ему только понедельники не угодили, может, сочувствовал хозяину насчёт похмелья - но не больше.
Вспомнил бедного котика, беззвучно поплакал и пошёл тихонько на болото.
Но не топиться.
Просто всё было бессмысленно, и, оказывается, как-то с молодости ясно это было, с комсомола и армии ещё, но всё надеялся смысл найти.
Впрочем, к осени козёл чего-то захандрил, свой деревянный компьютер раздолбал, утопил в болоте и всё сидел рядом с Антипом, будто о том же думал.
+++   
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 006

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : wsego neskolko milliardow let

    +
 
Быть поэтом в деревне непросто.

Трактор рвёт изнурённые груди земли

Я на Пушкина вышел не ростом –

просто в городе рос, где другие росли.

Только в почве скудной под плитами

искарёженного абсурдом хозяев асфальта,
 
средь корней ядовитых советских лишайников,

лишь читая по сокам весенние сказки о жизни и солнце,

я рос вглубь, надеясь найти сердце планеты,

чтоб спросить: по какому закону

не почувствует ветер

и не будет под звёздами ждать

Солнца восхода мой нерождённый подсолнух

- отчего же и сегодня под солнцем пузырится слизь?

 
Я рос вглубь, постигая планету послойно,

я рос внутрь семени, где записано всё,

- листая спирали молекул,

я вростал в электронные оболочки кристаллов,

раздвигая протонов с нейтронами

гигантские пузыри.

 
Я рос глубже.

И однажды вспыхнуло солнце...

Меня подхватил нежный ветер

и поднял выше самых высоких поэтов,

только там, на земле, никто
не смотрел в облака,

кроме ждущих дождя и боящихся вымокнуть.

 
Трактор рвал груди земли.

 
И дождинка, случайно попав в глаз ребёнку, возможно,
на слезинку уменьшит

искалеченность слизью и гнилостью мир...
 
+
 



+
Вот так начинается вечность
Для робкой с собою борьбы –
Как истинная небеспечность –
С согласия быть и не быть.

 
За тем начертить надо знаки,
Чтоб встать у последней черты,
Взлететь, не взирая на взмахи
Зевак, разевающих рты.

 
Чтоб мир, предстоящий сознанью,
Прошёл сквозь двуликое Я,
Чтоб, видя себя, мирозданье
Взлелеяло плод Бытия

 
В душе, одинокой, как Вечность,
И крохотной будто звезда
Несущая свет в бесконечность,
Не гаснущая никогда.

 
Вернуть не окалину праха,
Но, каплю прибавив Любви,
Дать проблеск в темнилище Страха:
Ты - мир бесконечный - живи.

 
И ворох нелепых поступков,
Как зеркало, может быть, Я,
 В час Смерти, входящей без стука,
Оставить для Небытия.

    +

 
реквиемный тост по-чёрному

И зa меня вайнах не отомстит

Интеллигенты скорбно молвят: ах, доколе?

И Бог убийц моих, конечно же, простит.

Мою вину измыслят в протоколе.
 
 
Мои друзья с убийцами поставят

мне памятник с лавровым хомутом

и пристегнут меня к державной славе,

и "малый Пушкин" назовут потом.

 
Меня убийцы пышно издадут:

роскошный переплёт, в регалиях портреты,

где я даю совет вождям, и важен, и надут...

Надут... И им - босяк! - даю советы?

 
Но старый графомана граммофон

дороже мне парадного мундира.

Поэт - солдат; но он - не солдафон.

Солдат, не признающий командира.

 
А прибыль со стихов моих пойдёт

на гонорар убийце нового поэта.

И самый распоследний идиот

слова стихов моих поймёт: "про жизню это!"

 
Меня перехоронят через десять лет

в богатом чёрном лаковом гробу,

поставленном на торжественный лафет.

  Не слишком много ль почестей рабу?

 
И в траурной процессии, сказавшей ясно "а",

добавят непременно бодро "б",

что будет и логично, и прекрасно:

но буду ль я действительно в гробе?

 
И - руку собственную на усекновенье дам –

я не нуждаюсь в мемуарной лести:

отыщется немало добрых дам,

за гонорар готовых поступиться - задней датой - честью.

 
(Да было б то! Ответил бы за грех;

но мой скелет - им не для развлеченья;

простой, как варвар, и пытлив, как древний грек,

не тратил я на них секунд без исключенья.

 
Нет, я, конечно ж, дам любил иных,

и - милые мои, - как вы меня любили!

жил - дышал - любил, я - всплеск морской волны, -

пришедшие из тьмы меня за чистое и светлое убили.)

 
Свободный Запад деньги соберёт

и передаст Кремлю для учрежденья Академии.

И Кремль, не моргнув, как всегда соврёт,

что свято соблюдёт употребленье денег.

 
И разворуют быстро миллиард,

который даст Кремлю Микола Джексон,

взамен вручивши мишуру наград

Деменьтеву ,

как доброй воли жесту.

 
Но, как-то раз в подземный переход

войдя без мысли о загробном мире,
 
услышишь, незнакомец: песню нищий бард мою поёт,

аккомпанируя себе на старой лире.

 
Не буду я смотреть на всё с небес.

Исчезну навсегда. Меня не будет, и я не воскресну,

И память обо мне не защитят ни ангел, и ни бес.

 
Вот за это самое я, наверное, тресну

+

+
 
Снег падает в подземный переход.

Мой друг уже не курит и не пьёт.

Он перешёл, и очень хорошо,

что вспоминаю - жизни порошок

рассыпался, и, годы накреня,

я спрашивал себя: а на хрена?

Я не фашист, но Родину люблю,

предпочитая лист увядшему рублю

- сорвавшийся с дерева листок
 
несёт холодный ветер на восток.

Мой друг не пьёт. И я к тому ж стремлюсь.
 
Врубаюсь. Радуюсь безлюдному Кремлю.

И лета странное нелепое названье

как ни крути - теперь моё прозванье.

Мой друг не курит. В ТОЙ командировке

подземный переход для смелых и для робких

один. Но зря я на ту сторону гляжу:

я в то же подземелье ухожу.

И лета недозревшие плоды

роняет мир в мгновенья молодых.

И тот, кто курит, и, конечно, пьёт

- живёт. Снег падает в подземный переход.

 

+






A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 007

Несмотря на то, что в Фонде отменили даже политинформации, Бессмертный заинтересовался проблемами российского неолиберализма, внимательно просмотрел речи Президента за последние два года и нашёл ключевую, в которой выдвигалась новая идея о социальном партнёрстве - именно начиная с этого момента в официальных документах и повседневности было введено обращение "партнёр", отразившее основной момент неолиберализма. Данное выступление было сделано в прежде совершенно малоизвестной деревне Фуловке на открытии оборонного суперкомплекса по выпуску особых средств, - несмотря на суперсекретность, у академика Лучезарного профессор быстро выяснил суть нового оружия. Отечественная оборонка сделала народу подарок, опередив на три-четыре месяца все великие державы в создании и даже испытании нового вида ядерного оружия - уничтожили некий астероид, орбита которого как будто пересекалась с земной, впрочем, без шумихи, поскольку забыли согласовать мероприятие с западными партнёрами и в определённом смысле нарушили конвенцию о запрещении ядерных испытаний в т.ч. и в космосе.
Но наш МИД не зря ест разноцветную икру - в настоящее время проводились напряжённые и сверхсекретные консультации между великими державами, и ни одна газетёнка, ни один телеканал не проронил ни слова, хотя, кажется, на сей раз в курсе были едва ли не все жители Земли.
Новое оружие странно называлось "объёмным ядерным замедлителем", суть его действия заключалась в использовании открытия принципиально нового типа термоядерной реакции - замедленного цепного синтеза. Некий реагент распылялся в воздухе из некоего микрообьёма и переструктурировал все входящие в ядра элементов тяжёлые частицы, прежде всего протоны и нейтроны, в основном, входящие в состав молекул воды и воздуха, а затем начиналась протекающая несколько часов реакция синтеза из воды и газов воздуха веществ с удвоенным атомным весом. Поражающим фактором нового оружия было прежде всего отравление живого организма. Трансформирующиеся вода и воздух меняли пути метаболизма постепенно, и, например, человек начинал мутировать на глазах, у него причудливо в считанные часы изменялись ткани и органы, то просто непропорционально увеличиваясь, то заменяясь иными. Грубо говоря, человек на глазах превращался в чудовище. Конечно, мутации не были безболезненными, личный состав вооружённых сил и военное руководство полностью выводились из строя. Ликвидация живой силы, таким образом, достигала ста процентов, полностью решая достижение военных задач. При этом никакая среда не могла послужить укрытием - даже многометровые толщи бетона и свинца глубоко под землёй не спасали - ядерная реакция трансформации происходила насквозь.
Можно понять значение этого приоритетного достижения наших защитников. К некоторому удивлению другие великие державы не проявили никакого благоразумия и безрассудно требовали полной ликвидации производства, ведя себя с Россией точно так же, как с известными малыми державами. Наше руководство даже испытало растерянность, в какой-то момент не поверив нашим генералам, что у Запада нет никакой защиты от нового оружия. Потом наша разведка выяснила, что западные державы ведут себя предельно безответственно из-за феномена "мглы" - оказывается, ядерная трансформация хотя и происходит строго локально, поражает один конкретный регион, но порождает "эхо-резонансы", то есть сразу несколько регионов на планете начинает такое же преобразование вещества. В принципе, это означало, что, произведя реакцию в Вашингтоне, нельзя было гарантировать, что в результате "эхо-резонанса" не будет поражена Москва. Хотя, конечно, локализация "эхо-резонансов" определялась чисто вероятностными процессами, так что при ударе на Вашингтон вероятность поражения Москвы составляла всего доли процента. Гораздо хуже было то, что каждый новый очаг поражения порождал новые центры "эхо-резонанса", и в течение нескольких дней трансформации подвергались вся вода и весь воздух планеты, а при создании сплошной среды происходил объёмный взрыв - при этом температура поднималась сравнительно медленно, предметы теряли прочность, а живые организмы, напротив, замедляли мутацию и погибали уже в результате простых физических и термических процессов.
Узнав, что Запад основывает своё пренебрежение к обладанию нами сверхоружием только этим, наше руководство развеселилось и повело себя увереннее, но никакие дипломатические усилия не приводили к успеху - западные правительства сговорились, выбрав стратегию "страуса", делая вид, что у России нет этого серьёзного преимущества, и к существенному раздражению нашего руководства стали вести себя вызывающе, как малые дети, всё меньше и меньше считаясь с нашей великой державой.
Примерно через год после знаменитой фуловской речи прозвучала следующая концептуальная речь Президента, в которой Россия брала на себя всю полноту ответственности за сохранение мира и демократии на всей планете.
Вот, вкратце, какова сложилась ситуация в мире к моменту появления Бессмертного. Он понял теперь, какова причина его командировки, хотя и не понял, чем филология и поэзия способны повлиять хоть как-то на изменение обстановки и каково даже направление этого предполагаемого влияния.
Понятно, что при взрыве всего одного микроустройства через десять-четырнадцать суток планета становилась полностью безжизненной, её океаны и атмосфера превращались в мощный термоядерный заряд, детонирующий через сорок восемь часов после полной трансформации. Взрыв происходил медленно, вначале на большие осколки, потом всё меньше и мельче, и лишь живые организмы людей благодаря наличию мозгового биополя не распадались самопроизвольно - их могли разрушить только внешние воздействия.
Когда планета превращалась в облако пыли и газа с вкраплениями мутированных человеческих организмов, обладающих сознанием, температура облака медленно подымалась до миллиона градусов, в результате чего, конечно, и тела сгорали, но, главное, происходило изменение реакций в Солнце - оно превращалось в Сверхзвезду, а потом становилось чёрной дырой, в которую втягивалось всё - в том числе и выброшенные на каком-то этапе за орбиту Плутона живые мутанты, по расчётам при этом способные наблюдать процесс своего падения в чёрную дыру.
Картина последствий была впечатляющей, ведущие российские видео- прокатные компании и продюсерА вагонами пытались везти доллары любому чиновнику, который ухитрится дать лазеечку-разрешение на использование сюжета для создания грандиозного телесериала, но, странным образом, даже супермиллиардные взятки не брались. В программе "Культура" один член Правительства с глазами, которые не могут лгать, простодушно объяснил, что вагон миллиардов, во-первых, не спрячешь от друзей, а, во-вторых, не успеешь потратить до "распыления" - о том, чтоб завещать деньги детям говорить не приходилось. Конечно, в эти смехотворные объяснения мало кто поверил. Гораздо, реальнее было то, что ни цента за пределами России потратить западные церберы не дадут, а в России тратить деньги не более интересно, чем в деревенской бане.
Наши телеканалы, кроме одного, но не ТВЦ, возмущались тем, что безответственные ответственные политики на Западе оскорбительно называют нашу национальную оборонную концепцию дурацким словом "держа вю".
Профессор был в некоторой растерянности, теперь, гуляя по городу, обращал внимание на многое, что прежде как бы не замечал. Кроме обычной рекламы женских прокладок и телекоммуникаций, город разукрасили броскими лозунгами - на Главпочте, к примеру, сияла надпись в ретро-стиле: "Даёшь гуманизм!" А рядом - на бизнес-центре во весь торец висел плакат с изображением мать-родины в красноармейской будённовке, указующей пальцем на прохожего и вопрошающей: "А ты записался в борцы с терроризмом и консервативным тоталитаризмом? Взнос - тысяча у.е."
Уж такой невинный лозунг на новом огромном дворце штаб-квартиры Едино-РОССИЙСКОЙ Государственно-либеральной партии как "Да здравствует национальный интернационализм!" - уже не мог удивить.
По улицам ходили патрули милиции, госказачества и либерпартнёров, но, видимо, князь Темницкий сумел повлиять, и палку уже не перегибали, давали прохожим проходить, во всяком случае, на улице открыто уже не хватали.
И, всё же, прохожих в штатском стало совсем мало, даже юные студентки уже щеголяли в униформе либер-партнёрш, тем более, что юбочки у них были рекламно короткими. Но тем более бросались в глаза роскошные платья дам в клубе "Красная звезда" - дамы ходили в самых эксклюзивных и экстравагантных платьях прямо с подиумов парижских кутюрье.
Впрочем, скоро эти прогулки наскучили, и профессор снова закопался в книжки, читал и писал, обдумывал накапливающуюся информацию о главном объекте, на который обращали его внимание: на так называемых "свободных поэтов", ему необходимо было придумать, как естественно включиться в круг общения Любова, но хотя за Любовым, как за всяким неблагонадёжным, спецслужбы наблюдали тщательно, со всем провинциальным рвением, определённо профессору информацию закрытого характера не давали, и он понимал, что это делается ему как бы в помощь, не желая его ставить на сторону спецслужб.
Благодаря Иваннову, который, несмотря на весьма резкие высказывания против свободных поэтов в Союзе писателей, с ними общался дружески, понося "союзных поэтов", как предполагал Бессмертный, ибо это было в природе Иваннова. Благодаря писателю Бессмертный кое-что об Ордене поэтов начал узнавать, хотя сразу пришлось учитывать, что Иваннов совершенно не различает того, что знает, и того, что на ходу выдумывает. Его данные напоминали спутанную магнитофонную ленту с хрен знает чем. Поэтому со временем Бессмертный заметил, что тратит больше усилий на то, чтоб выбросить из головы сказанное Иванновым.
Но неожиданно Иваннов развеял подозрение Бессмертного, что вообще не знает ни самого Ветра, ни Ордена поэтов; он притащил в клуб отпечатанные на старинной машинке листки с текстом, озаглавленные "адекватные ноты". Уже с первых строк профессор уверился, что если это и мистификация, то определённо - не Иваннова. Да и никого из "союзных поэтов".
 
Иваннов передал листки в клубе и выглядел непритворно испуганным, обставил передачу по-шпионски и пожаловался, что жутко боялся - если б его на улице обыскали "партнёры" - ещё неизвестно, как бы повернулось.
Профессор вынужден был признаться себе, что безосновательный страх Иваннова ему отчасти передался, и он даже передумал нести листки к себе домой и направился в Фонд. Заперся в своём кабинете и разложил на столе помятые и не всегда чистые листки. Достал увеличительное стекло и погрузился в чтение.
 +++
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 007

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : Luchezarnyi

из истории революции трудящихся

Луначарский упал в голодный обморок

(закончились креветки) и рассердился Ленин:

выдать товарищу свиной окорок!

И пусть хавает без лени!


А у миллионов всё вымели,

и они не смели

не отдать деревенским засранцам:

трудящихся именем!

И они уже не имели сил

взывать хотя бы шепотом к иностранцам:

хлеба! хлеба! хлеба!


Маяковский, возможно, не переедал,

но маршировал: левой! левой! левой!
 

А Горький интеллигенцию сдавал,

а в душе страдал.


И правые ведали, куда ведут левые.


А миллионы просто мёрли с голоду,

падая на плодородную землицу русскую.


Но косили большевики серпом и молотом поросль русую.


А Ленин сердито писал:

выдать товарищу усиленную пайку.


Ни совестью, ни умом не блистал товарищ,

сочинивший ту поганую байку.

    +

+

Приснился мне сон:

Я шёл без кальсон

по Парижу.

И вижу:

невеста моя Эми Грация

в последней вредакции.


Так вот твой фокус, Чужбина...
 
Стать второй РОДИНОЙ.

Какая же тварь, ворожбина,

пророчила мне, уродина!

Так, значит, я не удостоился безвестия

и, более того, ими не обесчещен!

Я слишком плохо писал, если

не был ими в "Англетере" повешен.


Я, значит, просто себе мурлыкал,

когда мне чесали за ухом...

Или пил и не вязал стихов лыка,

или участвовал в показухах.


Но, может быть, я всё-таки

рабами хотя бы проклят,

и там от ярости трясёт их

и их хозяев пробльдь?


Но я просыпаюсь в тепле

старых своих кальсон:

всё впереди (какая боль)

и стихов плеть не свистит.

На стене висит. Жаль сон.


    +


+

Я рифмую август и правду –

но себе не до смеха,

я свободу рифмую с народом:

знаю, в России всегда прав Дух

и лживы одежды из меха:

пусть бывшим станет норой дом их.


Как становится год Новым,

мои песни от руки перепишите

и бросите от того дно вы,

по волне штормовой ступившие.



Буква к букве, как те китайцы,

виртуозы по каллиграфии,

как из камня сложить пытайтесь

новый дом русской граффити.


А когда вы возвысите праздник

обуздания дракона государства,

соберите из листьев разных

монумент истории Любви и Коварства.


Пусть огонь моих слов напоследок

от бесчестия свет очистит,

от меня оставит свет слепок

и из букв звёзд в ночи стих.


+


+

Пахнет незабываемо керосином.

Детство убитое там.

Поэт какой-то Ваня Хиросимов

вместо лиры колотит тамтам.


Эти звуки совершенно неблагозвучны,

мешают спать уставшим извиваться.


Он поёт, словно пьёт, булькая,

он - титан без электричества и газа.

Жизнь его - облезлая, безнадёжная гулька,
 
недостойная анекдота или рассказа.




О, он весел, ведь когда на четвёртой космической скорости
 
дерево вырывается из Земли к звёздам...

Ударенье таково: без корысти

у Емели стихотворенья мели.


А поэмы? Ничего не продано

и не выставлено на рынке.




Поэзия - его взорванная и изуродованная Родина.

А вокруг - литературные дрынки.


Он (глядя на президента Буша)

не пытается сорвать куша,

бряцая, что деньги - ничто.
 

Он не для того сегодня кушал,

кислород расходовать чтоб.



Ах, будет Май, пахнущий каштаном и платаном,

и уйдёт капитаном Август

в лучезарную пасть великого Океана

за золотым руном, и это будет Аргос.


    +



           Узнаем мы, что небо неподсудно,
           когда услышим лучезарный смех.
                Е. Шешолин


В наступающем дне лазурного мира,

лучезарном, как сердце моё,
 
пили спирт и листали Шекспира

дети ядерной ночи, поколенье моё.


Юность хуже, но старость не лучше.

Небо в кляксах - летит вороньё,

и Эльбрус в умирающих тучах

равнодушно не слышит враньё.


Круг Земли под звёздною сферой

обернулся и обмер в глазах;

прожил жизнь я с сомненьем и верой,

ничего никому не сказав.
 


A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда
 
этюд 008

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     сколько ни пей, а умнее щербакова не станешь.
02.     май август:     говорите: этот ваш щербаков стилист? Знаю я его фразочки: "А сзади тоже попка!
03.     май август:     кто? щербаков заботливый? Ага! Одному мужику час объяснял, как питаться правильно, чтоб не болеть и жить до ста лет. Так мужик пошёл и под электричку бросился.
04.     май август:     у кого вкус? У щербакова? Да он самое паршивое ростовское шампанское хвалит: мол, "Дон Перельём"!
05.     май август:     не знает щербаков поэтов. Считает, что фамилия Блока - Бастер.
06.     май август:     щербаков -медик? Ага, Он не знает: рак к пиву или от пива.
07.     май август:     у щербакова коты воют с голоду, а он восторгается: музыка! То-то котуньи!
08.     май август:     хотя б раз пошёл к Иваннову. А меня постоянно посылает.
09.     май август:     щербаков постоянно бурчит, что Иваннов литературу продаёт. А сам литературу на мусорник тащит.
10.     май август:     был у меня чёрный кот. Так я его назвал Чё? - потому что смотрел на меня, глаза выпучив, как тот ещё сивый щербаков.
11.     май август:     знаешь, о чём я жалею? Что в своё время не занял щербакову тысячу баксов. Сейчас, если б он отдал, я, наконец, разбогател. А? щербаков тоже говорит, что и сам жалеет - не занял мне тысячу долларов? У него и ста никогда не было, а мне показывали раз, хотели даже потрогать дать, но раздумали.
12.     май август:     звоню щербакову по телефону. Он поднимает трубку и орёт: мол, не слышу ни фига! А я ему ору: ты, такой-сякой, музыку тем у себя тише сделай!- Он орёт: так я же не слышу, что ты мне говоришь музыку тихо!
13.     май август:     да что такого вообще написал, этот ваш щербаков?
Я всё написал.
14.     май август:     прибегает щербаков взволнованный из редакции и говорит: знаешь, как мою жену звать? Я ему: ты совсем поехал? У тебя нет жены никакой! А он показывает свою рукопись, на полях которой редактор написал: "Послать щербакова же на..."
15.     май август:     щербаков в современной музыке совершенно не разбирается. Как только руки вверх - у него ногу свело. А если ногу свело - сразу руки вверх.
16.     май август:     щербаков мне говорит: хочу купить самый дешёвый компьютер. Надо добавить тысячу баксов. А я ему: да на самый дешёвый тысяча - лишнее. Он смотрит на меня, как на идиота: какое лишнее - ещё и на еду останется.
17.     май август:     щербаков сидит пьяный и орёт, как Макаревич: я пью до дна за тех, кто бросил!
18.     май август:     я отличаюсь от щербакова тем, что говорю фигню, не подумав, а он - подумав.
19.     май август:     щербаков, пьяный, кричит, что он - мушкетёр: один за всех, а всем - по фигу.
20.     май август:     избрали новым Римским Папой какого-то немца.
щербаков смотрит по телевизору - в родном городе нового Папы телевизионщики детишек спрашивают: ну, и как вам земеля? А дети радостно отвечают: о, зер гут! Наш священник до сих пор поверить не может!
21.     май август:     пошёл щербаков на парад довоенных советских автомобилей, а какие-то братки в кожанках приглашают его на "воронке" прокатиться.
22.     май август:     пьяный щербаков утверждает, что ему президент Франции - шуряк.
23.     май август:     народ спрашивает у щербакова: почему до сих пор ты не подал заявление в Союз писателей? щербаков, обратно пьяный, отвечает: не хочу заниматься професси - анальным стихотворчеством .
24.     май август:     щербаков теперь романы пишет. Начал "предсказание и наступление". Про первого отечественного топорацци Прикольникова.
25.     май август:     народ спрашивает у щербакова: как к женщинам относишься. Отвечает: не помню.
26.     май август:     да, надо водку любить - но не до такой же степени.
27.     май август:     стреляет щербаков очень хорошо, только не попадает.
28.     май август:     щербаков сто рублей нашёл и купил, наконец, новую майку. И хвастает: моя нирвана!
29.     май август:     щербаков меня называет хэппикантроп.
30.     май август:     знаю ли я номер щербакова? Он может любой выкинуть.
31.     май август:     спрашивает меня щербаков: ты килу пил?
32.     май август:     показываю щербакову свой плеер и говорю: Япония!
  А он, пьяный, мне грубит: ты - лось!
33.     май август:     щербакову дали подержать книжку какого-то поэта, а он вынимает свой платок и, тщательно протерев книгу, возвращает. Объясняет: теперь я - слишком важный свидетель.
34.     май август:     пьяный щербаков мне говорит: не буду больше пива пить: это сплошная эссенция, для здоровья вредно. Лучше триста грамм водки выпить, чем столько же пива.
35.     май август:     щербаков наркотики и террористов видел только по телеку. Напился и пошёл вступать в моджахеды. Но комиссия сочла чрезмерно циничным, когда он заорал: наркота акбар! Не приняли его во враги.
36.     май август:     идёт щербаков по улице Маркса ночью, все собаки просто с ума сходят, до рвоты его лают, а он внимания не обращает и продолжает проповедовать новую веру: Братва! Нам нечего терять, кроме своих цепей!
37.     май август:     щербаков! Жалкий старик. За что его только девушки любят? Всех достал.
38.     май август:     смотрит щербаков брехламу и недоумевает: говорят о лечении простатита, а показывают таких соблазнительных женщин!
39.     май август:     невзлюбил народ мая августа. Да щербакову от этого легче не будет.
40.     май август:     выпорол щербаков из подкладки последнюю сторублёвку, пробурчал "сторублёвское шоссе", и пошёл в хлебный. Возвращается, по дороге почти весь хлеб съел, а сдачу непрерывно считает: крупных нет, зато сколько сразу мелких!
41.     май август:     уговаривают щербакова похвалить одного поэта. Он насупился, молчал, молчал, потом сказал: хороший он человек.
42.     май август:     пытался щербаков торговать на рынке, не смог - говорит, что черти мешали. Чертифекаты какие-то постоянно требовали.
43.     май август:     не пойду в гости к щербакову. Он сыр режет так тонко, что потом найти невозможно.
44.     май август:     народ называет мои адекноты отвратительными. А ничего не поделаешь - как иначе о щербакове? Это о других приходится говорить помягче.
45.     май август:     щербаков пил с ветераном НКВД и тот с удовольствием вспоминал, как пытал преступников. - А кто ж такие они были? - полюбопытствовал пьяный щербаков. Чекист расцвёл и смущённо говорит: знаешь, о покойниках - либо хорошее, либо ничего. Одно слово - поэты.
46.     май август:     щербаков английского языка совершенно не знает, а по пьянке мне говорит мечтательно: будто есть в Англии какой-то певец по кликухе...Томик. Да, только, конечно, не Пушкина, а какакого-то англичанина... О! Джонсона! Лучшая у него песня - Шиза-Леди. Ну, я напоминаю щербакову, как он по пьяни в Лувр лондонский отправляя своё полотно "Шиза-Лиза" - так это об той же бабе, что ли?
47.     май август:     увидел щербаков по телевизору, как оскорблённые верующие убивают всех подряд, жгут, насилуют, и пошёл в Останкино их защищать, призвал всех уважать чувства убийц, погромщиков и дебилов вообще, но только если они верующие. А если не верующие - ни за что не уважать.
 +++


A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 008

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl :
 
+

Я был ягуаром.

Я мчался.

Я был неумолим.

И казалась косуля

прекрасной

с глазами

вселенской тоски.

В них мир угасал.

А я свою жизнь продолжал

ещё на один прыжок,

ещё на одно убийство.

 
+
 
+

За измену Родине расстрелян.

Подлый:

сказал, что Правитель

ведёт народ к гибели.


+

Осень

Несравненна
+

Осень
памяти отца


Осень - это очень

несерьёзно.

 
Боже мой,

и стаей краснопёрых желтоклювых

птиц,

тучей мотыльков отчаянных –

будто бы ожившею листвою –

 
осень - это очень –

слишком поздно.

 
Так листы

моих тетрадей вспыхнут

в час полуденный

неслыханным огнём,

озарятся нестерпимым светом,

так что мир до окраин

человек незрячий вдруг увидит,

а прозревший - только свои слёзы –

 
потому что

там, за краем мира - его сердце.

 
А его там нет.

 
Кто сказал,

что будет мне не больно

видеть пеплом, растворённым в океане?

Вот, сижу, пишу,

рисую листья, -

- каждый через сотни миллиардов лет

и выходит снова

осень,

листьев пламенем
 
плеснувшая

мне в очи.

 
+

 
Осень
 
Осень, осень, ты неисправима,

бесподобна, как любовь, и несравненна.

Пусть в очках своих старухи в штатском

тянут руки к жёлтому металлу,

- я люблю твои печальные закаты

неподвижность ясных дней прекрасных,
 
ветра хмурых дней порывы,

красоту последних мёртвых листьев,

жизнь которых никогда не повторится,

я стихи на них писал бы кровью,

не страшась поэм драгметаллистов,

не боясь отдать горячих капель

нерубиновую россыпь и оставить,

оторваться, улететь, упасть на землю,

ветру не переча, к стеклу приникнуть,

чтобы в тёплом доме кто-нибудь впервые

понял, что металл бессмертен
- я писал бы - но в их стылых жилках

мир уже открыт и совершенно ясен.

 
Я сегодня мечтаю научиться

не писать стихов - их думать,

плакать их, чтоб каждая слезинка,

остывая, миру возвращалась,

а мои шаги следов не оставляли,

и мои стихи в них не читались, не отличались
 
от росинок, звёзд, снежинок, листьев,

- чтоб из них монеты не чеканил

чёрт в обличии полковника искусства,

государственника, слуги народа, сукин-сына.

 
Осень, осень, в воздухе прозрачном

дух поэта русского невидим,

он - не чад от внутренних органов

в обе стороны мчащихся людей-авто,

отравляющий прохожих - твоих чад,

а цилиндр, трость и бакенбарды

- радужинок моих глаз неповторимость,

видящих жизнеутверждающую тризну

возвращения вещей, что мы любили,

в вечное теченье мира.

 
Я хотел бы в мир вернуться,

от всевластья Я освободившись,

насмотревшись мир со стороны

и свободой вдоволь надышавшись.

 
+
 

Былинка
 
Врачи не написали приговор,

а я уже шепчу, что не виновен –

не убивал себя! Да, каюсь: вор.

Я время крал своё - кому се внове?

    +
 

+

Время - не врёт.

Это бесцветное зеркало

безжалостной меркою лет.

 
Красиво пили не зря:

комната смеха и света


была прозрачна

и переполнена нами,

за стенками через

никому не видную грязь

шла демонстрация Советов,

Сил якобы Знаний

и якобы незапрещённого

в душной пещере,

выдуманной Платоном,

и на стене тени Запада

- ни малейшего полутона

с отпечатками динозавра

красные драконы

невест и детей пожирали

- рабы покорны:

нет синицы

и далеко синий журавль,

и только снится

свобода,

 
и это Мизерабль.


 
Красиво плыли кони за Белой Гвардией.

 
+
 

+


Осень прекрасна, как женская попа,

- глаз не отвесть.

Можно похлопать, - можно прохлопать,
 
можно отцвесть.

 
Вышито небо жемчугом белым

в предвосхищеньи зимы.

Что ж теперь делать

выросли мы и состарились мы,

 
Эльбрус в густеющих сумерках –

нырнувшая в осень

голая попа зимы.

Мы постарели, но только не умерли,

нам бы в неделю дней восемь

- эх, и любили бы мы.


 
На Покрова виноград убираем

и умираем.

    +
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 009

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     художник щербаков. Из цикла "Шахтёры - герои социалистического труда": "Бригада Стаканова в запое".
02.     май август:     поэт ли щербаков - неизвестно, так как единственный верметрюк, доподлинно им придуманный - вот он:

  я всё голову ломаю:

  не набить ли морду маю?

Впрочем, и это умные люди считают моим.
03.     май август:     пьяный щербаков грозит мне харизму набить.
04.     май август:     щербаков прямо из себя антисемит страшный -
брешет: просто фашизоидов боится, сам как-то по пьянке трёкнул, что у фашиков в башке ни лапши, ни сала, одна кость, потому норовят вломить. Вот он с себя антисемита и делает.
Рассказали ему анекдот: встретились два евро: Марка и Франк.
Хохотал щербаков так, что все молчали.
А после, обратно по пьянке, рассказывает анекдот: встретились два доллара: Абрам и Сара.
Кампания интеллигентов, правда, не евреи - сами как-то наладили одного негра с фамилией Либерман-Вашингтон.
Выслушали с каменными мордами - никто не ухмыльнулся даже.
Я ему говорю в сторонке: ты, вообще, дурак, анекдот весь перепутал.
А щербаков хитро подмигивает: а я не дурак - просто про евро фашики не догонят, а Абрам и Сара - уже смешно.
05.     май август:     щербаков, всё-таки, пока по мусорникам не шарит, просто философски задумался, увидев книжки Пушкина и Гоголя. А тут его за бомжа принял пьяный хмырь из театра, подскочил: мол, хочешь же халяву поесть и, главное, выпить?
Ну, какой тут щербаков откажется? Довёз он его быстрее в какой-то бывший санаторий, переодел в полосатую тюремную робу, подгримировал и привёл в огромный столовый зал: там народу море, одни - в зэковских робах, а напротив - в форменках НКВД. Оказывается, решила городская администрация на день примирения устроить трогательную встречу ветеранов НКВД и жертв политических репрессий, но жертвы могли оказаться слишком впечатлительными.
Словом, сидели за столами напротив друг друга настоящие чекисты и наряженные под зэков - и бомжи, и некоторые вертухаи - для смеха.
А на невысокой сценке стояли столы для гостей: администрация города и немцы из ФРГ уже сидели и восторгались: о, зер гут!
Ждали ещё гостей из Москвы, а когда те приехали, оказался среди них старикан из правления жертв репрессий, и надо ж было случиться -узнал он в одном из "зэков" того самого следователя, который ему пальцы ломал .
Скандал, конечно, поднял - не проникся духом примирения.
Но несколько стариков-энкавэдистов его скрутили и куда-то отвели.
Потом все, кроме гостей из ФРГ, перепили, стали брататься, обниматься и целоваться, и по пьянке костюмами сменялись, а наутро пятигорчане смотрят: по мусорникам копаются опухшие от похмелья старики в форменках НКВД.
06.     май август:     щербаков выдумал себе фанатку - якобы американская артистка Бамбара Стройнзад. Надо ж это додуматься.
07.     май август:     щербаков с рыбалки пришёл опухший и грязный;
жалуется: комары-алкоголики!
08.     май август:     щербаков пишет автобиографию великого поэта: сво-бодно владею английским словарём.
09.     май август:     щербаков-таки пишет верметрюки:

  сначала над Русью глумился Мамай

  потом наступили сразу август и май

10.     май август:     рассказывает щербаков:
- в Альпах жила киноартистка Сеня Бернар.
11.     май август:     щербаков говорит, что какой-то фурункул на горе Машук есть. Может, Провал?
12.     май август:     купил, наконец, щербаков себе Мерседеса, полгода, сказал мне по телефону. Водит по городу, такой важный, блин. Остановился как-то возле столба, нужду справляет малую. Ну, подхожу я, спрашиваю: а это ещё что такое!? Мерседес? Дурень ты, дурень! Это же кобель, а Мерседес - сучка!
13.     май август:     щербаков любит творчество Розенбаума. Идём как-то с ним через рынок, вдруг ребята за столиком рядом с лохотроном включили песню Розенбаума. щербаков вцепился в мой рукав, замер, глаза подкатил, слушает: поёт певец, мол, люблю воров, такие пацаны хорошие. Ну, захотел щербаков купить "колесо", полез в карман за последним стольником. А стольника нет. Я вместо смеяться проверил - и моего полтинника, оказывается, нет - прощай, пиво, как писал Хэмингуэй, - спасибо Розенбауму. Ты, говорю, напиши ему, может придумает песню про хороших лохов - ну, типа "Лоха, лоха, лоха - мне без тебя так плохо"... А щербакову наука не впрок: знаешь, говорит, Розенбаума надо слушать внимательно, но не в рыночной суете, среди ворюг, а дома, сидя в кресле - это же классика!
14.     май август:     заходит щербаков в аптеку и грустно спрашивает: от рака что-нибудь есть? На него смотрят заботливо, как на сумасшедшего. А он просто имел в виду тараканов.
15.     май август:     прочитал Иваннов, как щербаков мужику разъяснял час насчёт правильного питания, с сожалением сказал, что ему и двух часов не хватило бы на это.
16.     май август:     влюбилась в щербакова прекрасная поэтесса, он, гад, нос задрал, здороваться со мной перестал. Ага. А я - красивый, спортивный, весёлый, бесшабашный, непьющий, щедрый, богатый, да ещё молодой - двадцать с лишним - решил наказать его. Прихожу к нему. Она с меня глаз не сводит; оттолкнула щербакова: Фу, противный старик - тянет ко мне прекрасные белые руки...
Ну, я говорю щербакову: всё теперь понял? Он кивает: всё. Будешь со мной здороваться? - Буду. - Ладно, великодушно сказал я, оставляю тебе твою дуру - раз она в тебя влюбилась.
17.     май август:     щербаков какую-то историю про испанскую цыганку сочинил, вроде "Кармен". Гад, содрал же, только имя заменил, баба у него Долларес.
18.     май август:     Иваннов нас со щербаковым постоянно не различает. Сперва он думал, что я хороший, потом стал подозревать, что щербаков. А когда дошли до политики, махнул рукой и сказал: а обои рас****яи.
19.     май август:     узнал щербаков, что в Европе сажают в тюрьму тех, кто отрицает преступления нацистов. Ну и звери, возмутился. И внёс в Думу законопроект: кто отрицает сталинский геноцид - от тюрьмы освобождается, а принудительно после работы чтоб друг друга по пять часов слушали на специально абсолютно закрытых съездах ежедневно в течение трёх лет, а кто будет разглашать, что там говорится - ещё срок набавлять. Да, говорю я - ты, брат, садюга - чтоб комуняки только друг другу лапшу вешали - такое даже людоеды в Африке пока не догадались!
    . . .
 
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 009

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : Luchezarnyi

 
    +
 
Снова снега занавес из кружев

мир на уныние моё обрушил,

и снова - снега, снега, снега

мне с неба. И я с собой, как с негром,

владею русским языком.

 
И мир, очерченный одним мазком,

свисает, как сосулька с крыш.

А где-то в солнечной Сибири - РЫЖ (Париж?)
 
пером гравирует забытый мастер.

 
Всё, всё забыть - увы, не в нашей власти,

и вспомнить всё - способен Шварценеггер.

Всё прошлое закрыло с неба снегом.

 
А стает - сугробы молодой травы

пойдут. И в мире отсутствуете только Вы.

 
    +

+
Е.Г.


Нет, я не Пушкин –

так, пушинка.

И, всё-таки, огончарован.


  +
 
e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nad propastyu i ne wo lжi

    +
 
Весна настанет неожиданно
 
для коммунальных служб,

и станет видано-невидано

в сугробах луж.

И дождь смешается со снегом,

и ветер день смешает с небом,

прохожие, как зяблики,

из трамваев выпорхнут,

раскатятся, как яблоки,

намокнут, высохнут.

И день растянется, как жвачка,

а после лопнет.

И вечер сумерки напачкает

черниловыми хлопьями.

Всё будет замечательно
 
и искренне на улицах,

и дворники пройдутся тщательнее;

зима ссутулится.

Прекрасная пора; ещё - не бродит

в деревьях сок.

Ещё зима не вычеркнута вроде,

но кончился часов её песок.

И редкий пепел её снега
как будто замер.

Свет смешивается с небом
 
под спрятанными образами.
 

+++
 
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 010

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     щербаков прочитал Сократа: все люди смертны. Был потрясён. Долго сидел, потом спрашивает: - А может обойдётся как-нибудь?
02.     май август:     щербаков нас называет абсурдопереводчиками.
03.     май август:     щербаков любит экспромт, но сам писать не умеет и не любит:
  был вождь эпатирован,
  а поэт этапирован
04.     май август:     щербаков предложил мне оффшорную фирму открыть "Май Энд Август". Я спрашиваю: а щербаков тогда где? Он мрачно отвечает: Энд.
05.     май август:     щербаков решил обогнать всех романистов - и Бальзама, и Стендама, и Вандама. Начал писать стотомную эпопею "Грязное и вздорное". О том, почему у нас все жалеют о социализме. Идёт, как всегда, пьяный по рынку и вертит в голове название: "Красные... и белые". А у него так отдаётся: "Красное и белое", как в забегаловке. Проходит и видит: икру продают, открыто, но нелегально. И рисуется название уже "Красная и чёрная".
06.     май август:     разругался щербаков в очереди за коммуналку платить с красивой женщиной, уже уплатили, а не уймутся. Через некоторое время встречаю его - довольный, вообще: послала меня в задницу. Я: и ну? Говорит: а я промахнулся.
Вот гад! В глаз въехал, наверное.
07.     май август:     щербаков так с девушками знакомится: бежит сзади и орёт так нежно: Гюльчатай! Она оборачивается. Пардон, обознался (ну, будто Абдулла). Ну, не дурак? А девушкам нравится.
08.     май август:     знакомый предприниматель подал на щербакова в суд и выиграл. Но не посадили правонарушителя, а присудили купить потерпевшему пачку стирального порошка. Дело было так: стал щербаков пьяный ломиться тому в дверь и орать: открывай, гад! Советская власть пришла!
09.     май август:     когда щербаков прочитал мою композицию "Реквием по человеку" на собрании активных поэтов "Пятигорской правды", ему сказали, что он - гений.
Тут уж ничего не попишешь, скромно ответил щербаков.
10.     май август:     стали щербакова упрашивать, чтоб он позволил что-то его напечатать в "Пятигорской правде".
Писать правду - большая ответственность, дипломатично сказал щербаков, косясь на прокурора.
11.     май август:     любит щербаков творчество Филиппа Киркорова. Говорит: такого из песни не выкинешь.
12.     май август:     - Хочу ли я стать знаменитым? оторопел щербаков и вскипел:
- Не дождётесь!
Потом вздохнул, махнул рукой и убито добавил:
- По крайней мере, сам я на себя руки не наложу.
13.     май август:     сумасшедшим его не назовёшь, но иногда Майкла Джексона и металл слушает тихо.
14.     май август:     посмотрел щербаков на девушку и говорит: сейчас цыплята вылупятся.
15.     май август:     по ошибке щербаков вместо бейсболки футболку надел.
16.     май август:     не рубит щербаков в мировой политике. Я ему разъясняю, что в ООН заправляет нефть, а он твердит - какой-то, на фиг, Чёрный Кофе.
17.     май август:     выкупал я щербакова с вытрезвителя. Он злой, называет себя Лох-Нес: взяли его абсолютно трезвого за то, что нёс в руках запечатанную бутылку пива. Законы, говорят, не мы пишем, так что - жалуйся в ООН. Пиво отобрали в казну.
18.     май август:     некоторые сомневаются, что имел место факт упрашивания щербакова напечатать что-то его в "Пятигорской правде". Действительно, сведения сомнительны, тем более, сам щербаков по пьяни путался и говорил, что просили его печататься в "Пятигорской правде", когда он пришёл в "Кавказскую здравницу".
19.     май август:     как-то на профсобрании поэтов Ставрополья щербаков стал безудержно хвалить Е.Г.и А.Г. Одна из них, тоскливо глядя в окно, с места сказала: ну, вот, старик Державин ослеп и онемел, зато старик Доморощин нас заметил.
. . .
 


A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 010

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nad propastyu i ne wo lжi   

+

 
Я гонял ездовых собак
на Север.
Я считал тогда: я слабак
и рассеян.


Я гонял свой каяк
на волны.
Я не мог быть собой
довольным.

 
Я танк свой гонял,

пока не понял,

что гусеницы не превращаются в бабочек,

что это просто железные кони,


терзающие поверженного коня.

 
О, если бы просто лошадиные силы,

когда отца моего бросили в ночную атаку

прославленные генералы - живого - под танки

с напутствием "Родина или расстрел"

и без оружия; по обмороженному русскому полю.

 
Нет. Миллионы молодых и красивых

под танками нечеловеческими голосами,

смешивались со снегом, родной землёй и кровью.


 
А тот, попыхивая ароматным табачным дымом,

прищурившись, будто сея солдат гибель,

в кремлёвские окна смотрел.

Не взглядом: усами, носом, бровью.

Без сердца он ничего не видел.

 
И разрывала их, кромсала железная воля,

взбешенная сильными и молодыми.

- Не воля, а надругавшийся над Родиной

  властитель, чувствовавший в животе страх
собственной смерти.

 
Он гнал её от себя во все края света,

зная, что она обязательно возвратится

когда молотьба сыновей будет пройдена.
 
 
Никто не предчувствовал, никто не ведал

судьбы, никто не мог родиться

единыжды из танкового костра,

никто не смел надеяться,

в жизнь по обеим сторонам неба.

 
Вы, чудом живущие, отца моего вытаскивавшие,

оставшиеся до следующего побоища,

вы, силой человечности друг друга спасшие

солдаты, и вы, спасшие нас, в полях покоящиеся,

свидетельствуете моё рождение

и голос моей совести:
 

война не закончена победами и награждениями,

предчувствиями новой войны,

и призраки ваши не успокоены

ночами тяжёлыми и рассветами солнечными.

 
Вы в наших сердцах по настоящему не сохранены.
 
+



+
 
Три толстяка

Нет, я не помилован –
на эшафот.
Толпа безмолвствует,
и толпа ликует.
Палач без маски
с серпом и вилами
за мной идёт.
И в первом ряду –
самые толстые
велят снести
удалую и лихую.

 
А мне б вдохнуть
цветений майских,
я после темницы
слепой иду.

 
И солнце блестит,
и крыльями не взмахнуть.
И это не снится.

 
    + + +


A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 011

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     щербаков рассказывает, что как раз вышел из зала подышать в туалет на торжественной встрече ветеранов НКВД и жертв политических репрессий в день примирения и видел, как двое энкавэдистов тащат старикана из московских жертв репрессий, который устроил скандал, узнав в одном из переодетых под зэка следака, который ему на допросах ломал пальцы. Ну, думает щербаков - сейчас старика к кафелю прислонят и закончат дело недоделанное.
А вдруг старикан раскидал этих, отряхнулся и рявкнул: стоять! и снял свой цивильный плащ - а под ним форма полковника НКВД.
И, оказалось, что насчёт поломанных пальцев он комедию не ломал. Они тогда быстро пересаживались из кресла следователя в пыточное кресло, хотя обратно - реже.
В общем, вернулись они в зал, старик - жертва репрессий и их горячий исполнитель выступил с пламенной речью, где и крепкие словечки себе позволил и простил того следака - дело прошлое, да и самому приходилось ногти вырывать недавним коллегам...
Зэки и чекисты прослезились, долго аплодировали, а потом ещё на руках полковника таскали между столами.
Гости из ФРГ удивлялись такой толерантности.
02.     май август:     щербаков копами называет тех, кто по мусорникам копает.
03.     май август:     щербаков достаёт запечатанную бутылку водки и спрашивает: буш? водка новая. Отвечаю: не пью вообще и не тянет. - А это безалкогольная! Сам изобрёл. - Ладно, наливай. Пью - глаза на лоб лезут: это же вода!
Зато Россию спасу, скромно говорит щербаков.
Хватит, уже пивом в барах спасают-переспасают, бурчу я.
04.     май август:     щербаков рассказывает: я тут брехламу одну смотрел. Оказывается, у женщин крылышки, знаешь, где? Ты не поверишь.
05.     май август:     мудёр щербаков: песню "Всё будет хорошо" поёт охотно, но обязательно добавляет рэпу: до поры до времени.
06.     май август:     пригласили как-то на халяву на юбилей какой-то там литературы. щербаков два дня перед этим постился, чтоб духом окрепнуть, а, войдя в зал, бросился к накрытым столам. Но тут его за хлястик хватают и угрюмо говорят: стихи читай.
А он, дурак, захватил с собой рукопись романа.
07.     май август:     щербаков оправдывается на мои упрёки, что сыр слишком тонко режет, надуманными и высосанными из пальцев аргументами: сыра не было у него одиннадцать с половиной якобы лет.
08.     май август:     бомж копается в мусорнике - специальной палочкой - купил в супермаркете на сале. Это отдел социального обеспечения обязал всех бомжей, чтоб руки не пачкали. Вдруг мобильник звонит - бомж дёргается, чуть палочку ни роняет - а она не такая уж дешёвая. Ну, достаёт свой мобильник - а это не ему, просто звонок похожий. Это чей-то мобильник в мусорнике.
А в это время щербаков слушает гудки и заклинает: ну, возьми трубку, бомж! контейнер заминирован! Это он просто развлекается, на самом деле знает, гад, что за телефонный терроризм и оштрафовать могут.
09.     май август:     призвал президент России уважать чувства насильников и взяточников - если, конечно, они говорят, что верующие. А чувства тех, кто за свою веру погромы не устраивает, уважать не надо: политической выгоды - никакой.
10.     май август:     племянник следователя НКВД осуждает нынешнюю власть почти открыто: его отец и тысячи других не
105
жалея крови пытали врагов, а о них почему-то мало рассказывают, об их работе конкретной. Даже Берию пытаются изобразить какой-то матерью Терезой.
. . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 011

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nad propastyu i ne wo lжi

 
 
+
 
Были годы - как лужицы ужаса,

а иногда и целые улицы,

белые от преференции снега.

И окна домов необитаемых

были забиты ясеневым горбылём.

 
Свобода, как странствующий рыцарь,

беззвучно сражалась с драконом обледенения.

Были люди, стоящие возле ворот

с забитыми снегом глазницами,

и коммунальные службы,

громоздящие дюны песка на снег,

а метельщики разбредались по углам,

и оставшийся на улицах ветер

был угрюм и ненастен, как я.

Были белые ночи, подобные Антарктиде –

птице, летевшей на юг и не успевшей остановиться.

На опустевшей площади перед Храмом

я замёрзшую лиру пытался

согреть под рубахой.

 
+


+

 
Вот, ты мне снишься –

и что?

Дневники перечитывая,

дни взвешиваю.

А в юности годы считал,

как горы ворочая.

 
Были лебеди,

а теперь - стрижи и ласточки,

разлетались - голова кружится.

Настойчивого человека

утерянное удостоверение гения,

подобрал котёнка –
забыл обо всём.

 
Зло безумия - и я виновен

со всеми,

и любовь, как домашний кот,

не вернулась однажды.

 
+
 
Простое-2

Эх, Пушкин, Пушкин,

как превозносил

тебя тот дуралей

писальского союза –

оказывается, ты писал понятно

даже дураку:

зима - это зима;

мороз - мороз.

 
А я, прости,

тебя не понимал,

читал слова твои,

как тайны

едва мне внятных чувств,

и даже если ты,

желая мне помочь,

указывал:

печаль моя светла, -

я шептал свои стихи,

страшась той бездны

с именем "неслыханная простота",

и шёл наощупь,

словно зрячий,

по неведомым мирам,
 
которые любил Сократ

и Тёмный Гераклит.

 
+
 

Невозможное

Каждой структурой снежинок и льда

декабрь касается губ –

не вымолвишь даже –
 
любимая.

И когда просыпается зимняя птица

сумерек,

осторожно смотришь в своё окно

и видишь небритого человека.

 
Как жаль, что наглухо двери забиты,
 
и не нужно к нему подходить.

Но известно, что он не пытается

перекричать тишину зимы,

доказать человечеству, что существует.

 
Он оставил её

ради клочка бумаги

с драгоценными буквами,

и, граня бриллианты фраз, -

тоскует о ней.

 
Но, чтобы вернуться,

нужно войти в реку времени.

И забвенье даровано уходящим,

а остальные ждут.

 
+
 

невидимка-2

Видишь ветер?

Он возится возле мусоропровода,

перебирая листья,

как записи воспоминаний.

 
Было лето,

и он взъерошивал кроны деревьев,

а теперь вспоминает знакомцев,

и он невиновен,

срывая с ветвей нас.

 
Он не прячется и не играет,

прикоснётся - поймай его за руку.

попробуй,

всё равно, то, что ты видишь –

не ветер,

а время, время, время.

 
+++
 



A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 012

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     кот у щербакова маленький, а породу почему-то называет кот-дог.
02.     май август:     щербаков обманывает женщин всегда одним способом: дама, естественно, спрашивает, сколько у него было женщин. А, беспечно отвечает щербаков, будто речь идёт об ерунде. Точно не считал. Одна или две. Даму это сбивает с толку, она решает твёрдо это проверить, и способ всегда почему-то единственный.
03.     май август:     щербаков отказывается пивом угостить - денег нет. Нет, объясняет, никто не грабил. Просто зарплату выдали.
04.     май август:     доставала щербакова одна критикесса, мол, почему он пишет неграмотно. С улыбочкой ехидной. А поскольку он не знал этого, то сильно разозлился - рот открывает, как рыба на льду, а из матов знает одно слово "дипломат", которое здесь не подходит. И выпаливает: да никогда я вашим мужем не был! Окружающие удивились, когда закалённая в словесных дискуссиях критикесса зарычала и стала бить щербакова подручными средствами. Мужчины от непонимания удивились, а женщины, которые постоянно щербакова недолюбливали, - впрочем, как, по-своему, и критикессу тоже, - странно молчали и незаметно улыбались в сторону.
05.     май август:     щербаков любит повторять: хрен редьки не слаще, если, конечно, сахару не переборщить.
06.     май август:     щербаков врёт, будто когда работал фотографом, звали его Мотя или Моня Кристов. Мстил людям, наверно.

07.     май август:     щербаков на работе старается музыку громко не слушать: спать мешает.
08.     май август:     щербаков сидит, дубеет от холода: блин, пятнадцать минут как плитку включил, жара должна стоять... а не стоит даже этот... как его...
- Мороз? - спрашиваю я по телефону
Он отвечает, что зяблик какой-то.
Тоже мне, птичник-орнитолог.
09.     май август:     щербаков не разбирается ни в телесериалах, ни в детективах, просто восхитился "Улицами разбитых Ментов", особенно Мухомором, который, как истый начальник даёт ценные указания типа "идите работайте". Решил снять сериал, пошёл в МВД, но его сразу выгнали. Обиделся жутко, не понимает, почему им название не понравилось: "Инспектор Дурик".
10.     май август:     недавно влюбился щербаков в обаятельнейшую даму, поэтессу. Страдает - она замужем. Не пьёт, стихи пишет. Решил было ещё и не курить, да вспомнил старую историю: один знакомый нарком, ныне покойный, когда-то влюбился в юную наркушку и решил сделать ей царский подарок: купил миллион папирос, набил их коноплёй и пошёл звать пацанку на хату. Но случилась трагическая непоправимость: у него дури оказалось чуть больше, и набил он не миллион, а 1 000 003 косяка. Для храбрости лишние выпалил и двинул. Но в башке перемкнуло, принял он за любимую её сутенёра, стал голубым и сразу умер от спида (это быстро.
щербаков рассказывает, что был так расстроен, что хотел написать "Ромка и Жулька" - он тогда сам хипповал, но траву не силосовал. А ограничился балладой "Миллион папирос", но по пьянке потерял в Москве в метро. А там в это время катался один композитор с ученицей. Когда услышал щербаков песню "Миллион алых роз" - рыдал, как новорожденный младенец. И не обиделся: во-первых, не плагиат. Во-вторых - чего обижаться, если бухаешь?

  Миллион, миллион папирос,

  косяки, конопля и наркоз.

Жил-был наркуша Роман –

  синий туман и обман.

Да, а насчёт той поэтессы. Я ведь тоже в неё влюблён, но не выдумываю всякую хренотень.
Бесполезно.
11.     май август:     приходит щербаков трезвый, весь в синяках, как зебра; стоял в очереди за субсидией на коммуналку. Ну, и что ж там делить? А он вздумал встрять в разговор о том, как хорошо было при советской власти. Когда хвалили власть трудящихся, что и было всё в холодильниках, и жаловаться было кому, и на море каждый год ездили, щербаков поинтересовался: ладно, конечно, хорошо, что иногда разрешали не работать, ну, а как же коммунистический труд и социалистическое соревнование? Неимущая очередь насторожилась и объяснила ему снова: всё было, цены снижались, деньги лишние тащили в сберкассу, на море детей возили, после Чернобыля лечили бесплатно и т.д. щербаков придурился, что понял: а! ещё и свиней на комплексах кормили бесплатно. Ну, тут ему неимущие граждане и вломили, почувствовав издевательство.
12.     май август:     а вот что щербаков называет верлибрюдом:

  у моей подружки трусики

  как небо синие,

  но поменьше,

  у неё в глазах алмазы –

  пусть хоть уписяется –

  всё равно не оставлю её в покое.

13.     май август:     ваш щербаков говнюк.
Мне одна женщина жаловалась, что этот щербаков на коленях умолял её выйти за него: в Вашем лице я буду любить всех женщин! А сам, гад, не на лицо смотрит. Пришлось ей выйти. От него.
14.     май август:     пишет роман про весну: "Сосульки и суслики". Я ему советую добавить ещё и сосиски. А он вдруг спрашивает: зачем?
15.     май август:     сестра щербакова искренне считает его полоумным, потому что он иногда не сразу за собой моет тарелки. Она иногда тоже не сразу моет за собой посуду, но у неё всегда есть причины, и она это понимает, в чём и видит своё интеллектуальное превосходство.
. . .
 



A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 012

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nad propastyu i ne wo lжi

 
 


МИР и РИМ - ROMA e AMOR

Тёмнозелёноглазый,

рождённый морем, я оставлен миру

на время до наката следующей волны.

 
Глазами моря я вижу людей и звёзды,

я вижу звуки речи и музыки,

я вижу смыслы, прикосновенья, чувства.

 
Младенец, я ничего не понимаю

и не страшусь, и лепечу стихи,

изумлённый светом жилец глубин.

 
Я не решаюсь ступить на берег,

ещё не знаю, как раскалён сухой песок,

и след чем дальше, тем долговечней.

 
Ещё не зная чередованья ночей и дней,

мечтаю подняться и прикоснуться к небу,

и берег манит к вершинам гор.

 
Ещё не знаю, что поделён между землёй и небом

и должен горечь найти в пустыне,

ещё не знаю, что честней стихов только боль.

 
+
 

Памяти Юрия Балабанова

Так, может быть, придёт ещё один поэт

и на заборе выспренно напишет,

что в жизни счастья нет,

немного предварительно напившись.

 
И это истина. Стакан-другой портвейна.

Поспорим? В подтвержденье - протокол.
 
Он в потолок смотрел благоговейно,

как в единенье философских школ.

 
Два ангела, с небес спускаясь к моргу,

сверяли списки у прозектора с лицом,

ещё недавно шедшим к курортторг

с копейками за дряньненьким винцом.

 
Оставим тело здесь. Не в этом дело.

История его осудит.

Куда душа его, вы спросите, глядела,

когда мерцала, как огонь в сосуде?
 
 
Неужто в сих сияющих чертогах

поэт до смерти надираться обречён?

Что стоят все стихи его, ей Богу,

и чувственность его причём?

 
А сны его? Трамваи и гориллы,

невнятица обрывков слов.

Душа его задворками парила,

высокое отринув ремесло.

 
Где подтверждение его предназначенья?

Неужто этот мусор под столом?

Каракули, лишённые значенья,

и "вечных перьев" металлолом.

 
Что скажет он, мечтающий воскреснуть,

ведь Божий Суд, конечно, - не профком.

Пообещать исправиться - и треснуть

сто граммов атлетическим рывком?

 
Но, Боже мой же жь, - кто ему поверит,
 
когда стихам не верили его?

На той планете, в душной атмосфере

он не оставил ровно ничего.

 
И, словно уличённый первоклассник,

он снова будет нем.

А трезвенник, вверяясь Смерти власти,

свидетельствует перед Нем.

 
Тогда он снова будет за вратами

и, в пропасть пав,

узрит: несчастные хватают ртами

свинца расплав.

 
Как больно, милые, как вечно –

страдать он не хотел.

А на земле другой поэт беспечный

вторит его удел.

 
    + + +


A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 013

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     просыпается щербаков с бодуна и пытается гимн мычать: вставай, блин, проклятьем заклеймённый!
02.     май август:     много чего не понимает щербаков. Лучше б, говорит, чем поэтов гнать, самогон бы гнали. А то гонют...
03.     май август:     щербаков подтверждает, что на коленях упрашивал женщину выйти за него. Но на дежурство.
04.     май август:     из школы его выгнали за поэзию. Он в честь одной учихи прочитал свой стишок на торжественной линейке, а страдал всегда от излишнего объективизма: "Её любили, может быть, не все ученики..." . А она только что перешла из пионервожатых.
05.     май август:     чванство и претенциозность - главные краеугольные качества щербакова. Вот что он мнит о себе:
  я - маленькая водородная бомба,
  тихо падающая на "советскую поэзию"
06.     май август:     щербаков называет себя "крытик".
07.     май август:     племянница щербакова служит в армии. Так он уверен, что в её части дедовщины нет. Есть бабовщина.
08.     май август:     жалуется мне начальник "Водоканала": припёрся этот ваш поэт... как его? а - щербаков. Тычет мне наши квитанции - мол, вот, можете сами посчитать! По вашим бумажкам я столько должен заплатить, а кассирша мне говорит: а компьютер показывает не так. Смотрю, говорит начальник "Водоканала", - в самом деле, по нашим квитанциям одна сумма должна быть - а в компьютере - другая. Ну и что - объясняю этому щербакову. В компьютере такая сумма! Это же компьютер. щербаков - ничего понимать не хочет: мол, где это видано, чтоб кассир валил на счёты, у которых костяшек не хватает! Ну, говорит начальник "Водоканала", я тоже вскипел: вы нас на счётах считать не заставите - шалишь! Против прогресса не попрёшь! А этот ваш щербаков заорал: да на ... такой ваш прогресс! и ушёл. Да заплатит он, гад - прогресс остановить ему не удасться!
09.     май август:     щербаков решил поганой метлой изгнать все иностранные слова из русского языка - начиная с третьего века до новой эры. И начал, гад, с блондинок. Называет их "русалками".
10.     май август:     серьёзно, спрашиваю у щербакова - почему твоя сестра тебя идиотом считает? Видишь ли, охотно объясняет щербаков, она знает, что в моём школьном аттестате одна четвёрка есть, но не знает по какому предмету и упорно говорит, что - по русскому. А у неё это была единственная пятёрка. Но дело даже хуже: она со мной, конечно, не разговаривает о проблемах инфлатонных флуктуаций, струн, теорий оснований математики даже в элементарном изложении Альфреда Тарского, не обсуждает кантианские доказательства существования Бога и гегелевскую феноменологию, связь проблем древнегреческой трагедии и сегодняшних проблем и перспектив экзистенциальной психологии и ещё кое о чём со мной не говорит. Она считает, что у меня в башке напихано то, что у неё от телесериалов и кроссвордов, а это со стороны выглядит абсолютным дебилизмом и не может не шокировать. Ей в голову не придёт, что человек может на досуге читать что-то кроме ширпотреба, когда она слышит у меня телевизор, думает, что я из него черпаю сведения о жизни. Ну, и как ей не считать меня дауном?
. . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 013

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru

site : orden poetow

autor : wirtualnyi poet

epicikl : nad propastyu i ne wo lжi

 
 
    +
 
Странности стихотворений

оставив - такое время - берег,

в странствия ринулся –

это бег по спирали внутрь

океанского сна до первого урагана,

понимая, что ты - песчинка Вселенной,

когда-то недовольная ударами прибоя

и теснотой пляжа,

мечтаешь чувствовать материк спиною

и спрашиваешь: Господи, что меня сдвинуло с места?

Неужели мечта? Где она? Пучина - под ногами,

бездна, темнота, иной мир, крушение.

 
Лишь слезинка не страшится затеряться в ревущей
 
стихии.

 
+

 
Пэмби

Падал снег,

падал Касьянов день,

падала зима,

прошлое в твоих глазах.

Пэмби,

ведь бесшумной тройкой

летит Россия.

Падал Касьянов день,

и мы не помнили о Касьяне.

От винта!

Взлетаем!

Пэмби, греби!

Падал снег,

как тысячи мелких заклинаний,

и волшебство зимы

превращало март...

 
Остановись,

остановись,

падал снег, словно звёзды,

просеянные облаками.
 

Пэмби, Пэмби, Пэмби.

Завтра весна,

стоит ли сыпать снег,

неверный, редкий Касьян?

 

Как ни хитри,

вдумчиво падал снег...

 
+

+
 
Опять капель, и никуда не деться.

Опять весна, но... Но уже не детство.

 
+





+

 
Дуракам на остров

море выбросило клад...
 
(Пардон: пескарям, дикарям на песке).

Педикюр и фармаколь,

четыре чернильницы

и книга однофамилицы.

 
И они читали, чихали

и расчерчивали страницы

перьями кокосовой пальмы.

 
А потом самозабвенно

играли в футбол

крупным галечником,

а книга валялась на песке,

ветер листал страницы,

и никто уже не сумел бы понять

в ней ничего.

 
+



+
 
Африка. Зебр заборы.

Озеро-зеркало Чад.

Десять минут на сборы

в артиллерийский ад.
 
 
Десять минут дороги.

Десять минут песка.
 
Это потом здоровье

и седина виска.

 
Воздух плотнее камня

в саване этих саванн.

Авеля ищет Каин

среди песчаных ванн.

 
Нет ничего желанней

тёплой воды глотка.

Солнца сплошное пламя

над кожурой платка.

 
Призраки без фамилий,

кличек нелепый шип.
 
А на приборах - мили,

а под сиденьем - джип.

 
На белых лицах - маски,

а за спиною - "стен".

И голубая каска

на очаге колен.



Сбудется: или это

только мираж?

Африка. Полдень. Лето.

В "быть и не быть" игра.

 
Там, где вода - засада.

В бочке густой бензин.

В точке - билет из ада

в карту флажок вонзил.

 
Нету на этой карте

грязных моих дорог,

где не бывает в марте

дней вот с такой жарой.

 
Кто-то ошибся, может,

это - не тот континент.

Это потом поможет

массовый контингент.

 
Спрятав за кононнадой

дребезг своих машин,

мы обойдём засады,

выживший будет жить.

 
Будут ещё переходы,

но командировке - срок,

и возвращенья прохлада

чуется между строк.

 
Буду ещё в мазуте

чувствовать страх спиной

и в океанской сути

всплытия ждать вино.
 
 
Каждый абзац отчёта

буду не раз вторить,

в робе матросской, к чёрту,

мысли свои варить.

 
Сядет ещё на платформу

серебряный вертолёт,

и без нарядной формы

в гражданку меня зашлёт.

 
Нежно возьму сирени

кисть, не сломав цветка.

Африки выходец древний

я ещё жив. Пока.

 
    + + +



A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 014

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     щербаков глумился над одним покойным следователем НКВД, а тут племянник следака с горечью говорит: он крови не жалел проливать за вас безмерно и погиб страшной смертью. щербаков удивился: неужели спасал политзаключённых? Да нет, поморщился племянник - куда серьёзней. Собрался получить дополнительный паёк - тут в дверь гости стучатся (ну, не в смысле "за ним пришли"), а он ещё прошлый паёк не доел. Ну и стал быстрее старый доедать и подавился засохшей красной икрой, смешанной с чёрной. Икра ему пищевод залепила, он стал бить себя по спине и убил насмерть, как простого подследственного.
02.     май август:     как-то щербаков подрался с Иванновым, еле я их разодрал. В чём дело, спрашиваю? Ты не представляешь, жалуется Иваннов. Этот идиот говорит, что, якобы, нельзя выступать против тоталитаризма, используя его трибуны! А Сахаров? щербаков, потирая синяки и гематомы, бурчит: конечно, если его воспринимали как противника режима и коммунизма... И, всё же, чтО в результате конвергенции социализма и капитализма? Иваннов кипит: да при чём тут результат? Главное, что тоталитаризм позволяет, чтоб его критиковали, не то что какой-то сраный либерализм! Да, саркастически иронизирует недобитый щербаков - а Пушкина они печатают для того, чтоб люди становились непримиримее к тоталитарному рабству? - Никакого рабства при тоталитаризме нет, возмущается Иваннов. Так, некоторые ошибки и перегибы, щепки летят. А искусство вообще есть искусство, они ведь у Пушкина ни одной строчки не переправили, хотя могли - просто справедливые, вот. - То есть, уточняет щербаков, они охотно или, ладно, как Сахарова, неохотно дают тех, кто их разоблачает? Да не все же понимают, что Пушкин не вполне одобрял тоталитаризм, объясняет Иваннов. Тоталитаризм - это отклонения от правильной линии партии. - "Не все" - это мягко сказано, юродствует щербаков - а другие что же, кроме этих "не всех", молчат? - А боятся. - Боятся? Так и что же человек понимает, когда Пушкин его учит тому, за что человека вмиг с лагерной пылью смешают? Не становится ли он "прагматиком": что говорит Пушкин - годится только для книжек, но не для жизни, так? Чего и добивается тоталитаризм, позволяя кое-кому разглагольствовать о человечности - мальчикам для битья - искренне, а тем, кого эти "мальчики" позволяют, печатаясь с ними в одних журналах и альманахах, называть себя "поэтами", - уж те - почти откровенно - дискредитируя? - Да чепуха, - выслушав внимательно обосновывает Иваннов. Тоталитаризм не может требовать везде лжи и подлости - так, кое-где, немного - да, но ведь немного и человечности позволяет. - А он и не требует везде лжи и подлости. Если Павлика Морозова и Корчагина читать без контекста, - ведь за правду и справедливость они. Только правда для Павлика то, что ему власть сказала. Сказала, что хлеб надо бесплатно отобрать для голодных пролетариев, и не имеет значения, что папаши пионеров не смогут своим детям жизнь сохранить, от голода спасти, а уж что сеять для следующего урожая нечего будет - этого крестьянский мальчик как бы не соображает... По крайней мере гнусный лжец-"писатель" это нам пытается втереть. А кое в чём тоталитаризму нужна истина и только истина: например, автоматы Калашникова надо ведь делать правильно, и стрелять из них по правилам баллистики. Но эта правда назначена людей устрашать и уничтожать. - Ну не дурак? - разводит руками Иваннов.
Тут к нам подошёл путешественник и, не вникая в глупости, изрёк: щербаков - демагог.
03.     май август:     на пресс-конференции один Известный Литератор спросил щербакова, почему он терроризирует либеральный союз писателей. На что щербаков, как всегда, пьяный и наглый, заявил, что этот "союз" хотел перещеголять в конформизме своих конкурентов, вслед за властью начав барабанить про либерализм. Но, сравнявшись с властью по беспринципности, по правилам той же беспринципности получил жалкие крохи, тогда как антилиберальный "союз", мало заботясь о мимикрии и высказывая то, о чём власть пока не могла говорить от своего имени, пуская пыль в глаза Западу, получил место у кормушки. - Но с чего ты взял, мерзавец, задал второй вопрос Известный Литератор, что наш Союз не искренен в своей приверженности гуманизму и либерализму? - А кого вы взяли в свои ряды, риторически, огульно и демагогически спросил пьяный паяц. Не тех ли из массовки "десятитысячников", которых даже в советские времена не стеснялись называть серостью? - Известный Литератор напомнил известную притчу о Сталине, которому пожаловались, что советские писатели - засранцы, на что Сталин мудро ответил: а другых пысатэлей у мэня нэт. - В том и суть, икнул пьяный щербаков, что у вас со Сталиным других писателей нет, андеграунд вы как игнорировали, как ненавидели нонконформистов, так и взяли самых беспринципных, кто вчера орал "За Ленина-Сталина!", а сегодня бормочат "За чекловечность и деймократию": потому что одинаково насрать и на первое, и на второе.
Это демагогия, - твёрдо заявил подошедший к микрофону путешественник, воспользовавшись, что зал опустел.
А пьяный щербаков шёл по улице Ленина с бутылкой рому и орал арию Мистера Х-а о том, что гипербюрократы от него далеки и не подадут руки.
- Хотя, - добавлял он рэпы, - я не настолько циркач, чтоб ловить их грабли для лобызаний!
04.     май август:     в Ставрополе щербакова повязали менты и уже хотели его деньги приватизировать, как вдруг нашли у него за подкладкой какие-то рукописи.
- А! - догадался один мент, близкий к окололитературным кругам. - Это же молодой литератор приехал на семинар!
- Да какой "молодой"? - покривился его напарник, пряча в карман свою треть добычи. - Смотри прямо: он уже одной ногой на пенсии!
- Ну, до пенсии ещё дожить надо, - философски сказал мент не чуждый искусству, легонько ткнув щербакова под ребро палкой, чтоб не спал спокойно. - Они все там придурки престарелые.
И они деньги щербакову почти вернули, отвезли его в зарешёченной пьяномусоровозке прямо на семинар, ещё втащили его в зал и усадили в первом ряду.
щербаков долго не мог понять, почему взрослые дяди и тёти слушают бред старших товарищей из Союза.
Уже спустя потом, читая про семинар в журнале, щербаков, который конечно по-пьянке совершенно забыл, что участвовал в семинаре, ужасался: а какого лешего хорошие ребята ехали вообще на семинар?
Тут подошёл путешественник и пояснил:
- А читай: "главный итог - кое-кто получил рекомендацию в СП".
- Но тут ещё написано: очень здорово было общаться между собой вне семинара!
- Общаться можно и в бане, - сказал пьяный бомж, ничего не смыслящий в ставропольской литературе. - Но несолидно.
05.     май август:     нашёл щербаков на мусорнике диплом инженера-эмансипатолога. Тут бы и зажить ему по-человечески - да деньги обратно кончились.
06.     май август:     щербаков получил место ведущего специалиста в телепрограмме "Мир животных", а сам даже тараканов толком без очков не видит. Ну и делает сейчас для своего женского канала передачу про мужчин.
07.     май август:     щербаков в гонорарных ведомостях расписывается "Я.щер". Один из его многочисленных личных завистников, недоброжелателей, мошенников и плагиаторов пришёл к плодотворной идее, что гораздо проще, чем хреновину щербакова фальсифицировать, подделать его подпись. Но как-то рука его дрогнула, и поставил в ведомости "Ящур". Начальник банка долго смотрел, потом выгнал мошенника в ветвытрезвитель, а перед дверкой банка насыпал стружку, пропитанную смесью дихлофоса и дуста.
Говорит: чтоб остальные бараны не заразились.
08.     май август:     щербаков бегает по редакциям и собраниям, неустанно пропагандирует, что этого делать нельзя, и приводит меня в пример: май август - настоящий свободный поэт, не желает, чтоб тоталитаризм его использовал для создания видимости свободы творчества, май август в ЗАТВОРЧЕСТВЕ пишет и пишет! - А кто его читает? - подошёл путешественник, давно не пивший. - Как - кто? - ужалился щербаков. - Я! Иваннов! - А зачем? - внимательно спросил путешественник. щербаков растерянно стал озираться, как затравленный зверь, а ему народ подмигивает: мол, да по фигу, всё пучком - путешественники приходят и уходят, а маИ авгУсты неточно цитируют Терру: написать бы всё и бросить в море - чтобы помнили.
. . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 014

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : reka zabwenia


ясное завещание в духе гераклита

когда предадите тело моё Харону

чтоб ввёл меня в реку забвения

смотрите чтоб никто не положил мне монету в уста

поэт не может ни говорить ни молчать из-за денег

 
только на глаза - мы увидимся с Гомером

 
+

 
Люди богов капризней,

люди хотят бессмертья,

будто они по жизни

знают, как жить до смерти,

что надо делать им

каждое из мгновений.

 
+

+

 
Поэзия ливней закончилась. Лето

уже отшумело. Сентябрь.

И дней календарных листки облетают,
 
на юг, за тучи, и голые ветки

запутались в ртутного света сетях,

и скоро снежинок стая слепая

собьётся к светильникам на холодном проспекте.

И зимние строчки следов заблестят.

 
+
 
Тёлка

Я мотал вам вот такой пурген вбазарить:

типа это было хрен-когда,

снял двух тёлок клеевых на вокзале,

у ментовки была та байда.

 
Короче: У, Тёлка!

Тё-ё-ёлка.

У-у-у - тёлка...

 
+
 

Памяти Иосифа Бродского

Тот батончик - "сникерс",

этот батончик - "марс".

Ленин, вы мне не снитесь,

вы не нужны мне, Маркс.

 
Если в Ираке драка,

задницы ваши там –

это не лица мрака,

это советский танк.

 
Красные реют флаги,

и над Кремлём звезда.

Это советский лагерь,

в знаемое езда.

 
Но в календарной рифме

однообразных дней

слово подобно бритве,

режущей плоть камней.

 
Высланные поэты –

миру бесценный дар

Родины, где Советы

слушаются всегда.

 
Слово подобно розе,

брошенной вслед на гроб,

выполненной угрозе

после случайных проб.

 
Спи, твой черёд, Иосиф,

мир опустел опять.

Помнят земные оси

каждого слова пядь.

 
+++

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 015

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     рассказывает щербаков: ха! огромный такой псяк напал - ну, думаю - каюк... Говорю ему: погоди, не понял, а разве не здоровье - самое главное? Он лапой махнул и дальше пошёл.
02.     май август:     щербаков якобы говорил: я и не простой совсем, но прозрачный, как сырая креветка.
03.     май август:     щербаков говорит, что есть одна женщина на Земле святая: сестра Твереза. Ну и что? У меня тоже сестра твереза, да уж лучше бы нетвереза была...
04.     май август:     Известный Литератор долго выпрашивал у щербакова его стихи, наконец, щербаков ему сунул бумажки. Известный Литератор долго и внимательно их смотрел, потом сочувственно вздохнул и коротко сказал: игра слов. щербаков возразил: здесь - игра цифр. Потом объясняет мне теорию: Известный Литератор был без очков, и я подсунул ему квитанции по оплате за коммунальные услуги.
05.     май август:     щербаков неумело пытается подражать известным поэтам:

  В Африке есть Чады,

  в Америке - Эквадор.

  Поделили, гады,

  русский помидор!

06.     май август:     идут впереди щербакова две красивые девушки, видят - стоит псяка не очень сытая из себя; одна девушка смело направляется к ней, на ходу открывая сумочку. - Только деньгами не давайте, советует щербаков. Пить будет. - Да разве ж она пьёт? - растерялись девушки. - Свинья лужу всегда найдёт, - уверенно отвечает щербаков. Опыт жизни.
07.     май август:     сидели как-то в кабаке щербаков, Известный Литератор и малоизвестный карманник и до усрачки спорили о достоинстве, чести, свободе и прочей дребедени. Вор страшно злился, что щербаков и Известный Литератор не понимают, почему у лохов воровать можно, а у воров - ни за что на свете. Ну, разговор касался высоких материй, щербаков упрекал Известного Литератора в том, что тот зарабатывает хотя и от читателя, но через руки тоталитарной власти. Известный Литератор злился, почему щербаков и вор не понимают, что не имеет никакого значения, кто платит, если несёшь не чепуху, а разумное, доброе и, кстати, вечное. Он видел, что они глупы и считают, что тоталитаризм приучает человека цинично относиться к высоким качествам, о которых громко трубят в тоталитарных изданиях поэты, на которых, как и на Пушкина, левой рукой кивает власть, правой рукой нещадно наказывая того, кто поэтам верит и пытается жить не во лжи. - В конце концов, скромно сказал Известный Литератор, надо же мне кушать? - О! восхитился вор. Так и мне жрать надо, а я уж такой человек - одним хлебом просто не могу питаться, без кабаков - никак. щербаков тупо переводил взгляд с одного на другого и цедил: ну, да, я-то могу и без икорки перебиться, и дочке гостинцы не давать, и к женщине без презентика идти - в самом деле, кому, как не мне избегать тоталитаризма? Похоже, что и кушать мне не обязательно... Да! - Мы борцы с тоталитаризмом. - скромным хором согласились вор и Известный Литератор. Один вообще по тюрьмам отсиживается, другой - за каждый рублик воюет с тоталитарными редакторами.
08.     май август:     приглашаю щербакова пить пиво в "Золотую рыбку" (всё равно денег нет - в шутку). Его передёрнуло, позеленел: не пойду в "Золотую рыбку"! там пиво слишком пенисное! А, вспоминаю я песню какого-то певца Вашего (ну, есть "Наши", а есть и "Ваши"): "Пенисное - не от слова "пиво", а от слова "советский бизнес", дурачьё!"
И, вообще, сам же писал, напоминает мне щербаков, кстати, что "рыбка" исполняет желания только ментам, там их обслуживают, а лохов - облупливают - чего соваться?
09.     май август:     приходить щербаков обратно весь из себя избитый, как его проза. В чём же теперь дело? Он неохотно признаётся, что не нашёл ничего остроумнее, как процитировать женщине брехламу: всё хорошее быстро заканчивается.
10.     май август:     поступил щербаков сторожем, приходит на работу в канун Нового года, сотрудники счастливые, поздравляют его с праздником, говорят - как Новый год встретишь - так он весь и покатит. А щербаков почему-то мрачный, криво шутит: трудовые будни, мол, праздники для нас, сторожей.
11.     май август:     поехал щербаков на международный симпозиум по проблемам русской топонимики, а чтоб его пропустили, назвал первую попавшуюся фамилию - Бандерас. Ну, хохлы его сразу впустили, хотя по мове щербаков и не шпрехал - мол, всё равно немного свой.
Ну, стали учёные обсуждать, как должны русские писать иностранные географческие названия. Тут щербаков, чтоб подлизаться, предложил, чтоб русские писали Талллиннн.
Два здоровенных эстонца сразу встали и вломили ему по ходу дискуссии: меру надо знать.
12.     май август:     и ещё щербакова побили. Спрашиваю: и где тебе обратно не повезло? Он изрёк очередную истину: знаешь, никогда не беседуй о Боге с умным интеллигентом, который искренне потрясён тем, что Господь сотворил Землю, обращающуюся вокруг Солнца ровно за год. Я, говорит, только заикнулся насчёт некоторой математической неточности, и дискуссия плавно перешла в нетоварищеский спарринг.
13.     май август:     Иваннов презирает щербакова за то, что, когда в конце восьмидесятых Иваннов прозревал, слушая выступления Сахарова на съездах, не жалея времени сидел у телевизора, ловя каждое слово, - щербаков, наплевав на возможность прозреть, таскался по каким-то митингам и демонстрациям со своими анархистами, поддерживая каких-то "демократов", не поняв даже того, что ГКЧП могло навести порядок, расстреляв всех смутьянов, а после разнузданно опечатывал кабинеты горкома КПСС.
Слава Богу, вздыхает Иваннов, что в конце концов победил народ, мудро просидевший всю перестройку у телевизоров и потому окончательно прозревший, так что у нас воцарилась демократия по-русски.
щербаков жалко оправдывался: мол, ещё в юности попал в расстрельные списки КГБ и потому не смог изобрести усиленной водородной бомбы для конвергенции колхозного строя с либерализмом - вот почему ни на партийные съезды не приглашался, а в Горький не попал, так как малодушно ускользнул от 58й статьи, соврав чекистам на допросах, что с ребятами просто бухал и никакой анархистской группы "Феникс" не знает.
- Вот если бы тебя тогда хотя бы расстреляли, - нравоучительно говорит Иваннов, - ты бы хоть немного прозрел, поняв, за что боролись наши герои-диссиденты. Тогда уж смотрел бы телевизор внимательно!
- Да не было у меня телевизора, - оправдывался щербаков. - Я время проводил в очередях с дочкой на руках - так как давали на человека по 400 г макарон. Ещё работу постоянно искал, потому что систематически сокращали и вытесняли, как всех из этих списков... Не до телевизора было, пойми - я прозревал в этих очередях!
- А митинговать и в КПЗ отсиживаться после демонстраций - время как-то находил, - язвительно напомнил Иваннов.
14.     май август:     щербаков пытался издать в Риге свой роман, где главная героиня - какая-то древнеегипетская фараонша Непукайте.
15.     май август:     в пивнухе бывший энкавэдист специально поджидает щербакова и изливает душу. Например, рассказывает, как подследственный, воспользовавшись тем, что он устал его пытать, спрашивает: слушай, ладно, пытаешь меня невыносимо - так зачем ещё вовсю меня поносить последними словами? Следователь объясняет тупому: знаешь, о покойных нужно либо хорошее, либо ничего вообще - всё равно не услышат. Вот и приходится мне успевать всё плохое тебе говорить, пока ещё дышишь.
16.     май август:     щербаков брешет, будто у него была раньше жена, и будто бывшая жена ему на улице жаловалась, что напрасно в очереди за субсидией простояла и справки собирала - отказали, обосновав отказ предположением, что у ней могут быть дополнительные доходы - может квартирантов пускать.
Я долго смеялся, до слёз - сперва думал, что новая глупая шутка щербаковская. Пошёл сам за субсидией, отстоял. Мне говорят: у вас две комнаты, а вы один живёте. Понимаете? Я говорю довольно: ещё бы не понимать! Давайте субсидию. А они: а хрен тебе! Пускай квартирантов, сволочь - да не забудь ещё налоги с квартплаты отдавать - а то посадим!
Ночь я думал, на другой день снова очередь отстоял: субсидию давайте - если я квартирантов пущу, то из гуманизма возьму с них ровно столько, сколько до прожиточного иминима не хватает - слава Богу, не хватает изрядно... Ага, мне говорят - не считая того, что прожиточный минимум мы всё равно тебе такой подгоним, что ты обеспеченным окажешься - а мы ещё предположим, что ты у квартирантов "левака" берёшь. Как ни крути - умный человек должен зарабатывать сколько надо, а дуракам мы субсидии не даём. Мы же не дураки. А презумпция? - говорю я и думаю: а может щербаков прав, и это инопланетяне из других галактик? Хотя вроде видел я эту тётку, раньше работала в бестолкоме. - Ведь по конституции...
- А вот швейцарским шпионам тем более не дадим: наш советский... российский человек всегда понимает, что конституция прямого действия, как дышло - у кого вожжи, у того и субсидия, а баранам один светлый путь - на мясокомбинат. Свободен. Пока.
Тут я вспомнил - она работала в торговом отделе при советах и при указе о "свободе" торговли, а я торговал с газетки, и всё время меня их инспектор пытался оштрафовать, но не всегда мог придумать - за что - ну, я и пошёл в бестолком - там она сидит, жопа - на три стула, орёт на меня: бугаи, должны в колхозе пахать - а торгуете, спекулянты проклятые! Тоже мне, "колхозница".
Ну, спасибо, удивился я и подумал: а может действительно лучше курить и пить, чем в игривых клубах, которые власти открыли, чтоб кроме них никто наркоту не распространял в городе, просаживать прожиточный минимум этот "плавающий"? Хоть логика какая-то...
+

 A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 015

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nad propastyu i ne wo lжi 
 
+

 
Перед восходом солнца рождается свежий ветер,

и рождаются светлые мысли - дети грядущего.

 
Наши сны сливаются на востоке, превращаются в солнце,

а звёзды скрываются от них за горизонтом.

 
Но остаётся ровно один миллиард одиноких,

и среди них - поэты, блуждающие планеты.

 
Возникает из спящей тьмы огромный мир

лесов, песчинок, гор, ступеней, городов, автомобилей и дел.

 
Мир звёзд забыт, оставлен, слишком мал

для кипучих энергий строителей вавилонских башен.

 
 
Он всю жизнь копал колодцы и знал столько звёзд,

сколько могло взглянуть на шершавую ладонь землекопа

 
и, отразившись в зрачке, вернуться в открытый космос,

и остаться нетающими снежинками на дне тёплой души.

 
+
 
Просьба

Прости уходящего.

Просто прости.

Груз грусти

пополам подели,

остающийся.

 
В тяжком пути

вина,

как гвоздь

в обруче сердца,

как в сердце

змея злая,

как цепь из земли

как лишок вина.

 
Воспользуйся

своим Божественным даром:

того,

кому остался шаг,

тоже прости.
 

И он уйдёт

с миром.

 
+ + +



A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 016

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     щербаков пьяный забрался на трибуну, повязал себе красную тряпицу на шею и орёт, как резаный: да здравствует первый май и первый август, и второе, и третье, и даже дезерт!
02.     май август:     завелась у щербакова серьёзная женщина, и готовить ему хотела, и - он отвернулся, записался - прибрала у него в комнате, он стал рукописи искать... Да ладно.
Смотрит она, он что-то читает и лоб морщит - не надо, говорит, морщин и без того как у макаки новорожденной.
- Это Гегель, "Наука логики", - охотно объясняет щербаков, забыв об осторожности. - В молодости пять лет капитально изучал, вот, хочу освежить в памяти, а приходится вникать снова - трудно очень...
- Ничего, я разъясню, - женщина, готовая ради щербакова и на более тяжёлые испытания вроде мытья полов. - Я же в институте училась
- Гегеля изучала? - уважительно спрашивает щербаков.
- Не просто изучала, - гордо говорит женщина. - Даже конспектировала - у меня почерк хороший. Кажется, "Лучше больше да меньше"...
- Это: кажется, Ленин, - осторожно поправляет щербаков, который и Ленина, оказывается, читал, и Маркса.
- Какая разница, у них одинаковая галиматья... Нет, точно там было что-то про Гегеля. Какие-то "Силосовые бумажки".
- "Философские тетрадки", - предполагает щербаков.
Она забирает у него книжку и быстро перелистывает.
- И что тут трудного? - утешает она щербакова. - Вот - бытиё. Оно и есть бытиё. Понимаешь? Ничего непонятного, бытиё - оно и в Африке бытиё. А вот... ничто. Ну и что - ничто? Это навроде твоей зарплаты. Или, чтоб дураку понятно было - наглядно твой холодильник. Так... Снятие... Ой! Надо молоко не прозевать. Да и юбку пора... Так... Что он тут ещё нацарапал? Белиберда, В общем, я тебе завтра быстренько разъясню, пока полы буду мыть.
щербаков тупо смотрит в её абсолютно ясные глаза, и ей кажется, что он всё равно не поймёт.
На следующий день она звонит ему в дверь. Никто не открывает, она удивлена - собиралась полы мыть, да и с Гегелем уж заодно покончить, чтоб вопрос окончательно закрыть и книжку снести на мусорник. Неужели щербаков забыл, что полы мыть? Это мужчина - свободно... Но как он про Гегеля забыл, недоумевает женщина, не маленькая, знает, что мужики к пустякам относятся, как к этому...
А щербаков сидит тихо, как мышка. Гегеля на всякий случай, если она как-то дверь снесёт, закинул за шкаф - вряд ли она догадается...
03.     май август:     щербаков сделал блестящее научное открытие: что в Старом году заработаешь - с тем Новый и встретишь.
04.     май август:     звонит щербакову генеральный президент одного самого важного телеканала, который в Пятигорске не затирают, и сразу ему гонит: мол, делаем передачу о современной российской государственной поэзии, а я наслышан про ваши верметрюки и верлибрюды, и ещё которые матом... Возможно, дадим и ваших пару строк. Прочитайте быстренько мне парочку ваших стишков - хочу лично составить мнение. Давайте. - Я, вот, сейчас станцую, - слышит он в трубке пьянющий голос, потом какой-то дикий топот, звон посуды, музыка не то Щелкунчика, не то Лебединого-Озерова... Генеральный удивлённо минут пять смотрит на трубку - конечно, авангард, ясно - в Москве нет таких оторванцев. Собравшиеся в кабинете солидные редактора и продюсера нового телепоэтического проекта века "Эсмарк" (это наш телеаналог американского "Оскара") смотрят с уважительной вопросительностью. - Танцует чего-то, - озабоченно поясняет генеральный президент и обводит взглядом присутствующих. Так на чём мы остановились, товарищи?
05.     май август:     посмотрел щербаков новые сериалы "Мастер и Маргарита" и "Доктор Живаго" и стал писать о событиях крушения Империи Зла в 91м году. А название-то уже готово: "Доктор Дежавюга".
06.     май август:     друг говорит щербакову: что ты зациклился на ерунде? Ты поэт или матрос? Тоталитаризм-мотолитаризм - какая, на фиг, разница? Из-за такой чепухи отказываться печататься? - Но, озадаченно говорит щербаков, я уже тысячу заметок написал с доказательствами, что нельзя выступать вместе с тоталитаризмом, нельзя внушать с трибун тоталитаризма разумное, доброе, вечное, помогая убедить человека, что ничего такого в жизни нет, а только в книжках, в стишках... а ведь не только в заметках я об этом - эта позиция - и в стихах, и в прозе - что, всё выкинуть? - Да пиши о чём хочешь, можешь вообще тоталитаризм с говном смешать - всё равно напечатают, всем по фигу. И власти, и читателю, и редакторам. - Тогда вообще зачем печататься? - Писатели по привычке должны печататься и бабки заколачивать. Знаешь, поверит в это твоё "мудрое-будрое-вещное" какой пацан - пусть только не забудет за книжку бабки заплатить! - А вдруг он станет жить не по лжи? За колючкой окажется - а там и каюк, если честно жить? - Да его дело - не надо принимать книжное всерьёз.
- Нет, вздыхает щербаков, уж лучше, чем дурить детишек - писать для себя, чтоб понять хоть что-то... Это в свободном мире человек как-то ещё может не притворяться, а быть достойным и свободным...
- Ладно, меня-то не дури... Что же ты редактору сказал?
- Ну, что я себя представляю издевательским образом...
- И что?
- Редактор страшно обрадовался: о! наконец-то хоть что-то для людей интересное будет! Люди любят, когда другие все - дураки. Ты не издевайся надо мной и над кем я скажу - и порядок! А у меня, честно говоря...
- Знаю, знаю - дальше.
- Редактор говорит: ничего, я выберу, что можно, а остальное так переправлю - родная мама не узнает. У меня последняя отговорка: я ведь плохие слова там пишу... На хорошие заменю - вот тут ты ещё столько плохих вспомнишь - на сто лет хватит писать! А, может быть, в самом деле, - если всем по фигу? Ты же говорил, что есть у меня пара сравнений, образов, эпитетов - если мысли мои убрать - ведь приличная фигня получится - как у любого профессионального поэта, да?
07.     май август:     наивность щербакова не знает пределов. При нём мужики обсуждают буфетчицу, не доливающую ни пива, ни водки - даже с учётом воды и сдачи. Так мужики в глаза ей заискивают - иначе ведь ни за какие бабки не нальёт... Хотя - за бабки... А за глаза мужики её обзывали гомосексуалисткой - вот этого щербаков понять и не может.
 
    . . .
 
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 016

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nad propastyu i ne wo lжi

 
+

 

Реквием

Если б Вселенная умела читать

мои стихи,

она бы вздохнула:

ещё один поклонник,

влюблённое в неё мгновение,

мотылёк,

которого шестой десяток раз

мотает вокруг звезды по имени Солнце.

 
Твои глаза я вижу в ночном небе

даже сквозь снегом набитые тучи,

и они заглядывают

в бездну моей души

и согревают её ледяной космос,

пустоту, одиночество.

 
Твои руки всего лишь

в лепестке от моих пальцев,

но между нами стоит

огромная Смерть,

которая тебя не замечает,

потому что ты - юность,

и это приближенье моего часа.


 
Твои звёзды так одиноки, как люди,

и прекрасны, как слова,

из которых я тку тебе подвенечное платье,

подобно ткачам голого короля

перебираю неосязаемый шёлк ветра
 
и рисунок солнечной тени.

 
Расстаться с тобой - значит отдать свои глаза,
 
и кто-то другой тебя увидит.

Расстаться со звуками и узнать,

что такое настоящая тишина.

Не чувствовать пальцами - и ничего

себе не оставить,

раздать всё до единой минуты времени,
 
кроме тех, которыми набивал трубку

и выпускал кольцами дыма,

красиво плывущими в небо


и становящимися облаками.

 
Умереть - значит всё оставить тебе,

прибавить ещё одну морщинку

поверхности земного шара,

а рядом пройдут влюблённые

и, подняв лица, на миг забудут о поцелуях.

 
Умереть - значит освободить место

в пространстве,

последний раз сыграть в прятки,

обманув тех, кому ты был дорог.

Не твою руку возьмут они с плачем

и не твой холодный лоб тронут губами,
 
с тобой прощаясь.

 

Не быть - значит отсутствовать

везде и всегда,

весной, летом, осенью, зимой.

Землю пронзят холодные слёзы дождя,
 
и капли его не твоей груди коснутся,

и отзовутся не в твоём сердце.

 
Снежный покров замедлит
промерзание земного шара,

но лёд панцирем оденет не твоё тело.

 
Ожить - это родиться другим человеком,

который спросит, найдя затерянную фотографию:     кто он?

Да никто. Его нигде нет.


Есть пятна на листе бумаги,

да, может быть, отпечаток руки

в застывшем цементе ремонта дома.

 
А, может быть, это значит стать деревом

и молчать вечность,

восхищая весенней порослью.

Это значит - жить

и быть неузнаваемым самим собой,

не узнавать любимых и быть не узнанным ими.

 
Это значит - всё время спешить,

когда-нибудь разорвать финишную ленту

и успеть увидеть, что за ней нет ничего,
 
не успеть заплакать - как по тем,

кто покинул тебя раньше.

 
Как хорошо, что слова не меняют

положения звёзд,

и вообще ничего не меняют.

Тополя остаются, и ветер обрывает их листья,
 
гонит по ледяному стеклу жизни.

Окна домов освещаются и угасают,

подчиняясь двум словам: "включи" и "выключи" .

И больше ничего не меняется.
 

Если ты говоришь "люблю",

и звёзды остаются на месте,

тополя тянутся к небу и утрачивают листья,

ветер скользит по улицам,

а окна домов вспыхивают и гаснут,

подчиняясь двум словам: "включи" и "выключи" –

больше ничего не меняется.

 
Тополь не говорит солнцу "люблю",

а раскрывает клейкие почки

и показывает ладошки листьев,

сберегая мельчайшие капли жизни солнца.

И если твои слова рождаются в сердце,

они пройдут бездну и встретят

бережные ладони, даже те, что беззвучно шепчут губы.

 
Твоя улыбка - это не движенье маленьких мышц,

которое зрячий увидит,

а слепой прикоснётся рукой.

Она - то, что не касается этих мышц,

она - как солнце со своим собственным теплом и светом.
 
Но это уже не ты, это другой ты,

не знающий даже, что объятые землёй кости

когда-то были твоими

и несли то, что видело, слышало и дышало,

смеялось и любило.

 
+ + +
 





A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 017

адекватные ноты

абсюрд

02.     май август:     щербаков говорит: у скупца - три яйца.
03.     май август:     разговаривает щербаков в кабаке с одним доцентом о всякой хреновине и, чтоб блеснуть эрудицией, упоминает "трансперсональную психологию". А доцент ему говорит: это персонализм Шопенгауэра ты неправильно выразил. - Да нет, я правильно, пьяно хорохорится щербаков. Есть такая! - Нет, говорит доцент, я сам преподаю философию и всё знаю - один семестр в педе проходил психологию. Нет такой и никогда не будет. - Почему ты так думаешь? поразился щербаков. - А я не думаю! похвастался доцент. Нет её - и всё тут.
04.     май август:     щербаков говорит: от ненависти до любви - ни шага.
05.     май август:     и опять щербаков выкрутился - дали два года условно. Да и то, потому что прокурор два часа не мог прочитать обвинительное заключение: только скажет - судья катается от смеха. И зал. А прокурор молочные продукты вообще не употребляет - желудок не принимает. И понять, конечно, не может, чего все веселятся.
А дело было так: щербаков ворвался в кабинет директора молзавода, забаррикадировался, директора в заложники взял.
Ну, вокруг полсотни милицейских машин, четыре "воронка", десять пожарных и двадцать скорых. Снайпера на крышах, роботы-сапёры по коридорам - никто не знает, сколько у щербакова пластита.
И звонит ему на директорский мобильник опытный психолог-переговорщик: мол, кончай дурака валять, здесь тебе не США - намёк понял?
А этот пьяный наглый щербаков орёт: а мне всё до глобуса! И по барабану! Если не выдадите Нобелевскую премию - каюк вашему диру! Даю три часа, счётчик пошёл!
В общем, ведутся умные переговоры: мол, премию эту выписывают по итогам работы за год - а на дворе август.
- А мне - хоть май! Досрочно давай!
- Нет, за три часа - это нереально. Хочешь - вертолёт - и лети сразу в Ослу. Там вертолёт загонишь - а он стоит по остаточной стоимости десять Нобелевских премий!
- Готовьте два мешка для трупов!
А у группы освобождения ни одного мешка, как назло.
Ну, допросили секретаршу молзавода - трясётся, слова не может сказать.
И вдруг директор из окна высовывается, а щербаков его держит за воротник и что-то у его рта прижимает.
- Не штурмовать, умоляю! - кричит несчастный заложник. - Дайте ему эту премишку - я сразу дома у сынишки в портфеле бабки возьму, что у него от игровых автоматов сегодня остались - там на две-три премии хватит - и отдам наличкой! Он же мне сейчас вольёт насильно в глотку йогурт нашего завода!
Менты неграмотные, посовещались - а, йогурт, это же не атомная бомба. Сто грамм щербаков будет впихивать семнадцать мгновений, а мы его за девять достанем. Живым, гада, - чтоб пожалел о своём терроризме.
щербаков успел только два глотка директору всадить - ничего, директора сразу в реанимобиль, под капельницу, дорогие лекарства - выкарабкался.
А щербакова прямо с завода на суд повезли мимо "обезьянника" - мало ли, и там йогурт найдёт, сволочь. Да и журналюги пока не протрезвели.
Судья еле ручкой накарябал сперва одну чёрточку, потом ещё одну палочку смог - вот и вышло по совокупности два года, а условно - потому что компьютер ошибся.
Так директор потом инвалидность купил. Это - вновь открывшееся обстоятельство, так что, возможно, будет пересуд, и дадут щербакову пожизненное за покушение.
Вот вам и казусы правосудия и его Фемиды.
06.     май август:     щербаков смотрел по телевизору памятник Фемиде - говорит, раз повязку не завязали - хотя б уж очки надели. И тут остолбенел, начал почему-то на свои руки смотреть. Я спрашиваю: чё с тобой? - Гля! он пальцем тычет в телевизор. У российского правосудия - ни одной правой руки!
07.     май август:     один маститый литератор из Москвы, узнав о щербакове, звонит ему, так сказать, в порядке поощрения вниманием. - А вы не желаете издать книгу? покровителььски спрашивает он. - Я не люблю исповедоваться в своих желаниях, признался щербаков. - Издайте книгу, друг мой. - "Издайте" - это повелительное наклонение. Термин условен. В состав форм-валентностей входит несколько значений: повеление, пожелание, просьба, совет и так далее. Вы - не издатель, стало быть, речь не идёт о предложении. - Но издаваться надо, раз пишете. Можно книгу издать. Издательств - море. - Модальность возможности предусматривает так же и "можно не издавать", или нет? - Ни в коем случае! вы же понимаете, о чём я. - Если бы. Завидую москвичам - столько возможностей для развития любознательности. Если в театр надоело - можно позвонить, например, в Нью-Йорк, поболтать. А можно - в Пятигорск. - Да конечно! - Вы и представить себе не можете, что мне доподлинно известно, что книжки можно издавать, а можно не издавать. - Нужно издавать, любезнейший щербаков. - Или не нужно. - Да перестаньте, это же чистая демагогия! - Чистая - это хорошо. А вот ваше высказывание "издайте книгу", конечно, вам кажется полезным и конструктивным. - Вы верно меня поняли! И не надо так противиться. - Разве? Я просто не представляю, как вам ответить. Будь это предложение издаться - я бы мог понять. Если же это полезный совет - благодарю. - Да не на что, великодушно согласился литератор. Положив трубку, он пожал плечами: какие провинциалы тупые - зачем тогда пишут?
08.     май август:     Ну, вот и я удостоился чести залететь в трезвяк. Из-за щербакова, естественно. Естественно, трезвый - ведь я же не пью. Иду себе сам по городу - тут менты налетают - ни тебе "гражданин", ни тебе "ваши документы" - сразмаху мордой меня в асфальт, автомат в позвоночник. И очень невежливо орут мне, значит: ты, долбанный Усама, Блин, Ладан! Где взрывчатка? Хотел сказать в шутку чисто "в правом кармане", но раздумал шутить. Когда дали сказать, они рядом полегли и катались от хохота минут десять. Им, видите ли, смешно стало: у меня дома марли нет. Я взял и отрезал от чёрных колготок, которые одна рассеянная инспекторша забыла, когда счётчик проверяла, - и надел на башку себе. Я же шёл к щербакову - у него куриный коклюш, он кашляет так: квох, квох, квох.
09.     май август:     щербаков называет свою философию то философией Надежды, то субсуперидеализмом. А я - брехнёй.
10.     май август:     в Билайне сидит хорошенькая девушка, раздаётся звонок, она поднимает трубку, мужской голос, какой-никакой, а иногда у девушек бывают мысли разные.
- Я насчёт рекламы, смущённо говорит щербаков. Ну, на проспекте здоровенный щит "Весна несёт сюрпризы", знаете? Там написано, что только 30 копеек за минуту... и номер вашего телефона.
- Да! Конечно - вы всё правильно поняли. Обязательно приходите. Вы ещё не пользовались нашими услугами?
- Не.
- Мы вам всё покажем, от наших предложений отказаться невозможно!
- Да?
Ну, этого же щербакова они ещё не знают.
Приходит он - он же ужасно стеснительный и застенчивый - обращается к девушке:
- А можно ту, которая нарисована на рекламе?
- Это же просто реклама.
- Хорошо, - вздыхает он. - Я бы, всё-таки, хотел сам выбрать.
- Давайте менеджер с вами поработает.
- Нет, я бы лучше без менеджера...
- Менеджер классный - не пожалеете.
- Но выберу я сам, - проявляет незаурядную настойчивость и твёрдость щербаков.
- Разумеется. Выбор у нас огромный.
- Тогда фотки покажите. В купальниках.
Девушка насчёт юмора даёт ему проспектики тарифов.
- Выбирайте.
- А где же тут девушки? - растерянно листает щербаков каталоги, но всё же достаёт аж шестьдесят рубчиков.
- Какие девушки? - озадаченно смотрит на клиента девушка. - Зачем вам ещё девушки? Я вас прекрасно обслужу - я всё знаю. Не сомневайтесь.
щербакову хотя фотки не дали - всё равно доволен, даже ещё достал тридцать рублей.
- Тогда я сразу заплачу. Если можно. Или вы ко мне домой пойдёте.
- Здесь оформим, связь-то мобильная. Вы уже выбрали?
- Ну, вас, - на полном серьёзе говорит щербаков, а она ещё считает его глупыми шутками.
- За пять часов сразу! - хвастает щербаков. - И где это?

И он с невинными глазами говорит девушке такое, что один охранник хлопает в обморок, а другой вскипает и выкидывает щербакова через закрытую дверь. Хорошо, он успел деньги в кулаке сжать, не оставил им.
Идёт злой-презлой:
- Это же надо! И это у них демократия называется и свобода? Это у них рынок? Значит, нарисована красивейшая женщина. Написано русскими цифрами: "30 копеек за минуту". Я посчитал - цена, в самом деле, ниже, чем на рынке. Ну, откуда же мне знать, что они намекают на телефонные разговоры?
11.     май август:     в своей знаменитой Нобелевской речи щербаков пишет: "В семидесятых годах прошлого столетия в СССР было, по сути, два противоположных направления в поэзии: андеграундная рок-поэзия и официозная "рак-антипоэзия".
+
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 017

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nad propastyu i ne wo lжi

 
 



+

 
Поэзия царственно спит.

Ей снятся дальние странствия.

Она одинока. Поэт разливает спирт,

и спирт испаряется.

 
А после - пятно на белой скатерти

от светлячка возгорается,

и нищий поэт на паперти

читать стихи собирается.

 
И весело всем - не опасаются,

что она проснётся,

и они - врассыпную, как зайцы,

бросятся, и их не коснётся.

 

Поэзии надобен праздник,

а ты чересчур бесстрастен.

Чрезмерное благообразие.

Мир слишком прекрасен.


 
+

 
Третьего года задворки
и проходные дворы
выметут снежные дворники
и листопад детворы.

 
Мира окраина. Это

город с окрестностью гор.

Кончилось лето. Убиты поэты,

и пистолеты

прячет родной Пятигорск.
+

 
+

 
Вулкан - металлург Поэзии.

Мы - кочевники,

не ведающие,

как рождаются облака.

 
Дон Кихот воевал

не с мельницами,

а с чудовищами,

казавшимися всем

всего-навсего тучами смрада.

 
Только в безбрежной степи

возвращается

миру его забытый запах.

 
Благодаря Дон Кихоту
 
и нам, кочевникам.

 
+
 

Былинки
(первые)

На камине камень коралла

тлел, уютом согретый.

Я кофе пил, и сгорала

сигарета за сигаретой.

. . .

 
До боли весело, если

нет цели и нет звезды,

и ты, утонув в кресле,

по строчкам ставишь кресты.

. . .

 
Весна. Время делать ошибки.

И так далеко до лета.

И нитками по нашивке –

о, Господи - это нелепо.

. . .

 
Ты дышишь на ландыши, Май.

Буянит сирень в городе.

Веток её не ломай:

жизнь отнимать дорого.

. . .

 
Май двинет свои батальоны –

сорвать наступление лета:

кошек, грОзы и клёны,

и полчища нового хлеба.

 
+

+

 
Душа проснулась: первый снег идёт

четвёртый день,

упрямый, словно вечность.

А я не замечал - дорожку расчищал

и лёд сбивал лопаткой со ступенек.

+
 
+

 
Как будто происходит не со мной,

как будто подменили утром тело.

Ещё вчера душа тихонько пела.

Сегодня выходной.

+
 
+

 
Сойду один я, не дождавшись горизонта,

пойду пешком в оглохшей тишине

туда, где рельсы сходятся, и солнце

огромнеет, темнеет и страшнеет.

 
Отстанет тень за согбенной спиною.
 
Я больше ни о чём не беспокоюсь.

И пульсом недр прощается со мною

поэзии отгрохотавший поезд.

 
+

 
 

Зеркало севера
катрены

Там ночь беременна великим днём

в мехах снегов, в ожерельях полярных сияний.
 
Темно. И времени ветер в нём

стихает год - сожалений, клятв, ожиданий.

 
Север - направление смертного ветра,

несущего ледяной вздох океана,

верный времени магнитный вектор,

снежный след колеса меридиана.

 
Это настоящая игра мрака,

упирающаяся в край пропасти.

Это - на сто ящиков страха

- вчера ещё миллиграмм робости.



 
Это - смерть небоскрёбов Америки,

опалённых гниением, тлением юга.

Это - зеркало невостребованных намерений,

обрамлённое петлёй Полярного круга.

 
Это - спид - аболиционизм Африки.

Это - мёртвые слоновые тропы.

Это: спирт, квинт-эссенция истории, фабрика

и крематорий войны, дочь и мать Европа.

 
Это страуса хвост Австралия.

Это Океании бисер красивый.

Это - храмы страсть перестраивать –

- Нефтяная орда России.

 
Это тёмная, огромная, прошлая Азия.

Это вечное, вечное стремленье в Антарктику.

Это точка в мировой географии безобразия

для последнего в истории бонапартика.

+
 
+

 
Надрался паршивого чаю:

сам заваривал, стервец –

кого обманывал?

Забыл закрыть кран,

и времени пятьдесят три чашки

вытекло на пол.

 
Одна за другой, не исключая

аварии сердец.


 
Не пытался наливать заново,

не капал, не плакал,

не толкался выйти,

и выполнил ли наполовину долг?

Жизнь - нежная игра

в чёт-нечет, а не в дамки-шашки,

и то, что упало - не выпить...

 
Был бы толк.


Впрочем,

и чай, пролитый на пол,

не собрать.

 
    + + +







A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 018

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     Иваннов был на новом пересуде по делу терроризма общественным защитником щербакова. Ну, потому что предлагал защищать директора молзавода, а директор ему две коронки выбил. щербакова оправдали вчистую - и всё благодаря Иваннову. В своей защитной речи Иваннов сказал: а директор предлагал щербакову взятку на выкуп - в десять раз больше наличкой, чем двойная Нобелевская премия. Соответствующая магнитофонная запись в деле имеется. Так щербаков оскорбился и чуть не убил его пачкой творога. Возмутился и поклялся если Нобелевскую премию привезут - всю пожертвовать в помощь директорам молзаводов, которые будут честно есть свою продукцию. Ну, имелась в виду, конечно, не физиологическая... А убивать директора щербаков точно не хотел: в деле имеется вещественная улика - резиновая клизма с "растишкой". Если б щербаков вставил эту клизму куда положено - сейчас заседание суда проходило бы в морге.
Ну, судья был уже зашит от смеха, махнул рукой: свободен.
02.     май август:     а свои имущественные иски в суде щербаков постоянно проигрывает. И понятно. Подал он в суд на нашу ликёрку. За то, что те увидели, как один завод выпустил пойло с названием "Самогон", и стали гнать водку с названием "Палёная". Между прочим, недорого. щербаков стал орать, что это его ноу-хаук. Судья достаёт стакан и говорит: ну-ка, ставьте на стол - сравним. Юрист с ликёрки сперва закусь поставил - и икорка чёрная, и устрицы. И бутылку - никакая не хрусталь, но прозрачная, а на этикетке изображена горящая акцизная марка. Здорово! В зале облизываются, эксперты рюмки протирают и икают. А щербаков - пьяный и наглый - ему замечание: неуважение к суду, пьяный, как скотина! А он буровит: а это к делу! И бахает на стол бутылку. Она-то из прозрачного стекла, но внутри что-то непотребно-чёрное. На самописной этикетке, естественно, на фоне фасада нашей ликёрки череп с костями, в чёрных очках, с костылями, коротко острижен, как бомж, и подпись: "Па-а-ал-лён-ная!" И мелкими буквашками: "Белла негра, поэл?"
Судья вспотел, но пить отказался при всём уважении: а чего это она чёрная, как желудок у... Ну, в ночной Африке?
А щербаков ему секретный рецепт сразу: берёшь флакон водяры с ликёрки - любой, всё равно из одной цистерны - и толчёшь туда двести грамм активированного угля. Чтоб не отравиться.
Судья его иск отклонил, и водку его отклонил. А с ликёрки - принял, да ещё шесть ящиков взял домой - правда, кристалловскую, но какая разница?
03.     май август:     повезло щербакову в лотерею, но не очень: билет попался хотя и счастливый, но фальшивый.
04.     май август:     у щербакова замок в двери открывается гаечным ключом.
05.     май август:     достал щербаков крупную фотку памятника Фемиде, с лупой стал смотреть и нашёл повязку, что должны были её глаза завязать: оказалась у ней на правой коленке.
- Сползла! - обрадовался щербаков.
06.     май август:     Известный Литератор завтра должен - кровь из носу - сдать в журнал сонеты, а все недоделаны, один вообще не начат. Даже мыслишки нет, о чём хотя бы.
А тут ещё вспомнит, как щербаков его надул, подсунув вместо своих стихов квитанции по оплате за коммуналку - так матерится, хотя человек крайне воспитанный.
- Да что квитанции, что его стихуи! - кипит Известный Литератор. - Всё равно - игра слов! Так... Здесь... м-м-м... десять стоп, а надо девять. Куда девать один слог?
07.     май август:     щербаков отрицает, что говорил фамилию Блока Бастер. Ну, так ещё хуже - говорит: а Блок - Колба!

08.     май август:     щербаков говорит, что никогда не вступал во враги и не кричал "наркота акбар!" Просто в Госдуму пытался пролезть и программку коротенькую накарябал:
  С нар как - так в бар!
А какие в Думе враги?
09.     май август:     один член Союза решил выпить столько, чтоб стать умнее щербакова. И что? Попал ментам. Побили, деньги отобрали, да ещё в трезвяк отвезли. Отоспался и говорит: ну, я и дурак!
. . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 018

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl :
 
 
+
 
Безвестные поэты

Живей всех нас. Живее всех живых.

Живей меня гниющий в Мавзолее.

Мы - призраки Добра во мгле и Зле,

чудовищ непокой сторожевых.

 
Когда бы знал ты: глядящие из бездны

напрасно жгут сердца во мраке дней,

Вселенной разбежавшихся огней,
 
молчит ночное небо в криках звездных.

 
Нет: лживей - не живей. Но нас не видят

познавшие, что в мире нет души,

постигшие, что их не стыд душил

 
однажды в детстве, и что, когда обидят

тебя - чему-то бестелесному вдруг больно,

а ты заденешь - любопытно и довольно.

 
+
 



Софье Барер

из романа ЛЮЧИЯ

Громадный пёс гремит по краю мира,

лакая Млечный Путь.

Жемчужная роса сияет,

и миру нет начала.

Стрелец застыл, и мало горя

вникать, не глядя,

в свою печаль.

 
Поэт перебирает струны

звёздной лиры,

задумчиво склоняясь,

из звуков собирает речь

в сокровища стихов.

 
Все эти бездны мировые

и будни слов

им пройдены давно,

безжизненность миров

осталась позади.

 
Но, всматриваясь в звёздные спирали

бездонной чаши тьмы,

угадывает тайны:

зачем же неприкаянный Стрелец

остановился пред земным покоем

и ждёт, оставив рог,

пока великая река,

печали утоляя,

пройдя гончарный круг,

вернётся в глубину.

 
+
 



+
из романа ЛЮЧИЯ

Сегодня ночью гром, как донор,

верней, - тяжеловесный дождь –

как будто Знаешь: я не дома,

и Ты меж тучами грядёшь,

и глас Твой, как и мой, не понят,

и я, как православный дож,

на чёрной от веков иконе

брожу средь вод, сеча, как нож,

и я, как город неустроен

под страшной капельницей - Твой –

земле не остаётся крови

причастия грозы святой.

Бурля каналами проспектов,

вода напрасно ищет поры,

не взыщет мзды с неё инспектор.

Как будто молнией распорот

пиджак неведомых небес.

 
Мы не нужны тебе, мой город,

стихии не нужны тебе.

 
+
 
+

из романа ЛЮЧИЯ

Сегодня обратно ничего не случилось.

Само по себе высеребрилось небо.

Глаза открываешь, просыпаешься - утро.

И было в июле, а будет в июне –

сплошное и неукротимое лето,

и временно время остановилось,

как будто метро без причины.

И ранний воробышек радует: жив!

И воздух умыт после грома и гнева.

Ты смотришь один в тысячеглазое
 
безлюдное, сонное чудовище промокшего города, -

- как будто впервые он тщательно убран,

начищен, и выбрит, и освежён, и выметен,

- как будто и банку не бросит, не плюнет

под ноги свои равнодушный прохожий.


Ещё ничего не тревожит поэта:

мир спит, немного наивный и юный.

Ещё не проснулась контор мертвечина,

доценты за взятки не учатся лжи,

в карманы и души ещё не залазает

"великий болтун", и ещё нам не дорого

на рынке, в театре, в буфете - "нате-вынете".

Всё это поднимается чуточку позже.

Но, может быть, это тебя не коснётся –

ведь доброе утро проснётся.

 
+

+
 

из романа ЛЮЧИЯ

лира
  Когда за лиры лабиринт...
    Б.Пастернак


 
Прощаясь с земляничными полянами,

сквозь тернии идя, из веток дикой розы

я сплёл свою безжалостную лиру.

 
Не потому, что не было терпенья

стоять в очередях, где продавались

простые и золотые инструменты.

 
Я не умел играть на гладких струнах,

я этому в цветах не научился.

 
Не потому, что сердце не привыкло

страдать, лаская нежно струны.

 
Не потому, что сердце опасалось

и пряталось от боли всех

в боль истерзанных и непривыкших пальцев.

 
Когда гармонии рождения мира

оргАна пронзительны и невыносимы звуки,

мне тишина нужна,

чтоб слышать твоё дыханье.

 
    + + +







A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 019

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     щербаков как-то проболтался Известному Литератору, что я написал новеллу про парня в голод тридцатых. - А, махнул рукой Известный Литератор. Чепуха - что он может знать, его же тогда не было. - Но, попытался защитить меня щербаков. Вы же не читали... - Зачем? зевнул Известный Литератор. Его же не было тогда? - Не было, согласился пьяный щербаков.
02.     май август:     узнал, наконец, щербаков, что в Америке жил писатель, Гор Видал, который восхищался жизнью в СССР. - Ну, и что? безаппеляционно возражает щербаков. А в Москве до сих пор живёт писатель, который восхищается своей жизнью в СССР. Друг того - Гор Невидал.
03.     май август:     после очередного умного разговора с писателем Иванновым щербаков мчится домой, включает старую трофейную бор-машину, сверлит себе дупла в зубах и блаженно причитает: - Борман, фашист проклятый, спасибо за машину! Понял я, наконец, почему Иваннов меня считает лицемером! Оказывается, он уверен, что все думают, как он, а говорят наоборот специально, чтоб его позлить... А почему он уверен? Да не сомневается, что не думает так, а так просто на самом деле, и все это знают!
04.     май август:     неслыханное бедствие обрушилось на Россию: урожай не погиб, а ещё вырос в пять раз больше, чем в самые урожайные годы. Армия билась, билась - ничего не получается. "Единая Россия" кучу постановлений издала, "Наши" студентов всех на поля загнали - бесполезно.
Бросили спасателей: где ликвидировали, где взорвали. Людей ещё кое-как спасли, а урожай потеряли до зёрнышка.
Послали министра финансов закупить для государства пятилетний запас зерна на остров Минорка, где его девать некуда, и собирают, тем не менее.
- Какая валюта у вас? - пароль говорят.
А министр финансов отвечает:
- Не бойсь, говорит, не долАры!
05.     май август:     щербаков жалуется одному дураку на другого, анализирует досконально. Второй дурак энергично поддерживает, возмущается, пытается что-то добавить. щербаков случайно берёт паузу, чтоб воздуха набрать, а второй дурак делает сразу умный вид и такое говорит, что щербаков с размаху садится в лужу, как Будда, и тупо пересчитывает пальцы у себя на руке.
06.     май август:     после того, как щербакова выкинули из окна Останкинской башни в качестве увольнения из телеведущих женского канала, он сразу побежал на Всероссийский съезд эмансипатологов, благо справка с собой оказалась, а его освистали и вытолкали взашей женщины, ещё и тумаков надавали (правда, каким-то чудом ни одного синяка, ну, кроме двух засосов, слава Богу, не на видных местах, но это пустяки). И всё из-за Мичурина. щербаков в прямой трансляции заявил: женщины! не ждите милостей от природы! Брать их грубой силой от мужчин - вот ваша задача!
- Размечтался! - долго ещё шумела президентша телекомпании и Всероссийского общества эмансипатологов, поправляя причёску.
07.     май август:     Известный Литератор выступал публично с детальной критикой "композиций" щербакова, где указал все грамматические ошибки, не говоря уже о полной неграмотности синтаксиса и стилистики. В ответной речи, сидя в пивнухе, как обычно, пьяный щербаков, напротив, стал безудержно нахваливать Известного Литератора за безукоризненную грамотность в рамках школьного курса русского языка, выразил сожаление, что Известному Литератору в его собственной практике приходится из-за досадной традиции разбивать текст на строки в нарушение акцентологии в рамках вузовского курса и посоветовал Известному Литератору бросить писать стихи, тем более, что поэзии в них всё равно нет из-за самой повышенной школьной грамотности.
08.     май август:     щербаков рыдал, как новорожденный младенец, когда понял, почему Иваннов считает его умным человеком. Оказывается, потому, он сказал, что на самом деле щербаков знает всё так же, как Иваннов, только говорит всегда наоборот, потому что ставит запятые где попало. Почему ты считаешь, спросил щербаков Иваннова, что всегда правильно думаешь? - А я не думаю, снисходительно объяснил Иваннов. Просто так всё на самом деле.
А, это уже было, успокоил я щербакова.
09.     май август:     щербаков когда особенно пьяный любит попсу на "Русском радио". Там певец поёт: "Иди по небу, смотри, не упади". А щербаков целует радио и благодарно бормочет: не бойся! Ты только не пой больше, да?
10.     май август:     Известь (Известняк, он же - Известный Литератор, это типа как в прокуратуре "важняк") листал рукопись романа щербакова "Красная звезда" и каждую минуту восклицал: - Ну, вот! "Сказал, сказал, сказал"! Неужели трудно избавиться от этих "козлизмов"? Ну, разве можно так небрежно писать? Надо же хоть немного потрудиться! И обороты, и... Вы можете же, видно, кое-где слог есть! Можете, если захотите!
щербаков, пьяный, это ж ясно: а зачем это ещё мне? Уже без меня написали правильно : "мама моет раму"... Или ест? Нет, кажется, мыло. Пойми, Известняк - мне спешить надо!
- Ага, конечно, - злится Известь. - Водка прокиснет!
- Да водка уже давно прокисла, - мрачнеет щербаков, вспоминая свою "Палёную".
11.     май август:     перед самой Пасхой щербаков на работе заставил ещё и кота, приходящего к нему в гости за сосисками (50 рублей кило), поститься. Я поразился: как? - А он ко мне лезет в форточку. Так я просто форточку закрыл.
12.     май август:     щербаков сказал: антиутопия - это место, которое есть.
. . .
 
A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 019

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : rytsar may

 
 
+


Стихи без огня

Стихи мои сегодня холодны, как лёд.

На улице снег метёт

и ливень льёт,

мой голос простужен,

поэтому никому не нужен.

На улице лужи

и гололёд,

и тот, кто стихи мои читает,

мёрзнет, но чай не пьёт,

и я, как всегда, виноват,

что снег не тает,

летает

и превращает ливень в лёд,

и якобы это МОЯ несуразица,

а мне-то какая разница?

какая мне в этом радость?

И дело не в том, что отсырели спички,

просто дело в привычке

дыханием своим согревать твои пальцы.

И разве остаются унесённые ветром?

Пальцы... растаяли в пустоте немой,

где луна светит отражённым светом.

А я-то не сомневался, что тот огонь - мой.

+


время пирамид

Вода чиста;

проведи ладонью по её глади.

Вдохни воздуха.

Свет зари касается глаз.

Душа твоя улыбается мне.



Но время прессуется,

и вода ломает горы,

ветер рвёт скалы в пыль.

Свет сжигает жизнь,

и ярость твоя иссушает слёзы

и испепеляет сердце.


Всё боится времени,

но пирамиды бездвижны –

их ставит время

руками и болью человека,

пирамиды лжи, власти и ненависти

царапают грани тысячелетий.


Но я печально улыбаюсь

уходящему времени,

и вода становится кроткой,

дыхание - ровным,

взгляд - ясным.


Пирамиды страшатся времени моей души.


+


+


Было всё у наших отцов:

зубила и пилы,

гвозди из стали.


А нас, как следует, жизнь

не била.



Они нас любили и оберегали.

И мы отцами стали.


+

+


Убийственно медленно плёлся снег

на паутине ледяных веток

в последние часы марта.

Адамо Салваторе

на Монмартре

пел о весне,

и тащился, засыпая в лужах, ветер,

из бесконечного прошлого.

которого не было.

Не было и второго такого.

Переползал туман с ветки

на ветку,

и было одиноко на свете

и четырежды - в темноте.

Но ты стоял, испытывая веру и водку,

цедил время,
 
как ледяную воду,

и притворялся, что любил свободу –

- в такую погоду –

и слова, ковыляющие куда-то,

были обязательно не те.

Эти.

На месте стояли,

не меняя, друг друга, даты.


И я ураганом

проламывался сквозь камень города

с тысячами бутонов,

содержащих тайны моих вселенных

и свинец,

в небо.


+



Тепло моего дыханья

Трамвай врывается в прибой цветущих вишен,

- трамвай бесполезных желаний жить,

пока катушка билетиков вертится,

рождается Май из белой пены

- Апрель не виноват абсолютно,

но, если бы он вместе с нами

был продолжительнее,

юность не облетела бы лепестками,

и музыка не оставила бы нас на дне колодца,


и мир не ушёл бы,

стянувшись звёздочкою,

и я не превратился бы в холод.



    + + +








A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 020

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     любит щербаков покушать. Вот, два дня хотя бы не поест - уже никакого настроения у него.
02.     май август:     разлюбила щербакова одна красивая поэтесса. Дело житейское, тем более, прочитала адекватные ноты - а он, оказывается, алкоголик. Всё б ничего, только теперь щербаков хочет - здоровается со мной, а не хочет - не здоровается... Нет: хочет - здоровается, хочет - не здоровается.
03.     май август:     читал-читал Иваннов адекватные ноты и вдруг догадался, кто такие май август и щербаков: да это ж совсем вылитые Суматоха и Вытрезвитеваль из семнадцатого дома: постоянно бухают и баб к себе водят! А что касается меня, радостно сказал Иваннов, то всё неправда, раз их вообще не существует!
04.     май август:     щербаков внёс поправку в законопроект о принудительном выслушивании комуняками друг друга: досрочно освобождать, если осужденный всё свободное время ругает коммунизм, и не просто дурными словами, а заковыристо со смыслом. Понятно, что комуняка не понимает, чем же коммунизм плох, но уж притворяться всегда мастер, а это не страшно: всё равно, если освободится, через неделю загремит обратно на свой съезд.
05.     май август:     щербаков прибегает ко мне: будешь певицей; я уже тебя раскрутил в своём цеху галактик. А я и не знал. Ну, говорит, выступать будешь в одних плавках. Сиськи немного наклеим, немного нарисуем, внизу подретушируем, хотя, конечно, желательно обрезать... - А насчёт красавца, предупреждаю я честно, это ж как бы мужская красота - помнишь, как мент меня за Кинг- Конга принял, когда в переулке остановил паспорт с моей рожей сличить? И, главное, у меня, честно говоря, голос и слух очень хорошие, но сильно хромают - а мне за падло под фанеру стриптизировать. - Зачем? ужасается щербаков. В том и суть: ты просто громко кричи, шепелявь себе на здоровье! Вот, слушай, какой я тебе текст ко дня медиков сделал:

  Приходи ко мне лечиться

  и корова, и волчица,

  и Настасья Волочкова –

  будь здорова!

- Слушай, - а Волочкова как бы ко дню медиков м не очень, а?-А, ерунда, говорит щербаков. О ней все говорят, а публика у нас от любого юмора тащится - сама поймёт, что всё ни при чём. А кликуху я тебе придумал знатную, чтоб одну американку переплюнуть: Клавка Металлочерепица!
06.     май август:     щербаков показал мне служебное удостоверение, что не сдал, когда его с Останкинской башни попросили. Там у него должность так записана: теловедущий.
07.     май август:     идёт щербаков, и идёт дождь. Встретились.
08.     май август:     узнал Иваннов, что нашим придётся закупать пятилетний запас зерна на островке Минорка, стал орать: значит, сперва нашу экономику ограбили, а теперь нам же за наши кровные рублики всучить пытаются наше же кровное зёрнушко! щербаков не понимает: да как же, они его у себя вырастили и даже убрали сами! - Ага! А ты знаешь, что они сперва спёрли у нас все комбайны "Дон" и трактора "Беларусь", высосали весь бензин из трубы, а их туристы в рюкзаках вывезли все наши удобрения! Да и там они беззастенчиво эксплоатируют наших гастарбайтов! Знаешь, сколько на этом острове наших братков и проституток спину гнут?
09.     май август:     книга щербакова "Как питаться правильно и остаться здоровым".
10.     май август:     лицемер щербаков! Позвонил на "Русское радио" и поддакнул, что между мужчинами и женщинами возможна дружба без интима. Вот гад! От его "дружбы" стонут бедные женщины, а он, гад, названивает на радио!
11.     май август:     щербаков всем говорит: да критикуйте меня смелее - не бойтесь обидеть! Я же не убью. Морду, конечно, набью - но ведь нельзя же совсем без дискуссии.
12.     май август:     пролез щербаков на похороны случайно, думал - просто поминки. Смотрит: в гробу знакомец, следак НКВД, которого на дне примирения простил полковник НКВД за сломанные пальцы. Оказывается, машина сбила. С места происшествия скрылась. Бывшие товарищи рассказывают, что гулял покойник по детской площадке и минут пять пытался разминуться с неопознанной машиной, бегал между песочницами и горками, но попал.
В почётном карауле, конечно, и тот самый полковник, что его простил, а под глазами - два синяка, и на лбу три шишки, тоже, видать, где-то влип, но обошлось.
13.     май август:     щербаков одолжил у Иваннова видеокамеру и снимает наш русский порнотриллер "Миссия импотентов".
14.     май август:     хрен знает, как правильно: щербаков поёт песню "Вечерний звон" через "бум, бум, бум".
15.     май август:     щербаков иногда говорит афоризмами: старика любая девушка может обидеть.
16.     май август:     только брехламу щербаков и смотрит по телеку: мужик-спортссмен напрягся, с шестом прыгнул. Рекорд-то установил, но, увы, срочно туалетная бумага понадобилась.
Тут призадумаешься.
17.     май август:     щербаков размышляет: как будет правильно - можно обойтись без необходимого - или - придётся обойтись без необходимого?
18.     май август:     щербаков не понимает сюра: написал коллективный портрет всех своих подружек, не отличишь от школьной фотографии. А подписался, дурень, как тот испанец: Дали.
19.     май август:     начитался Иваннов адекватных нот и сочинил свою стекловатную диезу: чем щербаков и май август отличаются? Да обои мудАки.
20.     май август:     захожу к одной знакомой даме. Она чистит большой пистолет, такой чёрный, а из глаз - слёзы. В чём опять дело? Да щербаков написал, что проводил с ней время из вежливости; всё, кажется, конец историям про щербакова.
21.     май август:     распалился Иваннов, выступая на конференции по культуре речи против матерщины. Вначале много и беспорядочно аргументировал, но потом начал маты поносить последними словами и в конце заорал: маты - х...ня!
22.     май август:     Иваннов на адекватные ноты тоже орёт: да это ж отстой полный: почему это у него хрен редьки не толще? Из-за сахара?
23.     май август:     щербаков пишет роман про свою историю с Нобелевской премией: "Мастер и маргарин". Суть в том, что человек обречён убивать не только себя, но и своих богов. Как только Бог спускается на землю - его обязательно заказывают, вот как щербаков объясняет суть христианства. Этот "каннибализм" понятен: императив любить друг друга ужасает - это ж гарантия не выжить! Бог снова и снова приходит, чтоб объяснить - только любовь и спасает человека. А его поспешно убивают. Так что же странного, что в 37м году в СССР это объяснить немного испорченным москвичам явился Дьявол?
24.     май август:     щербаков всё не успокоится, что "Водоканал" заставил его платить неправильно из-за компьютера. Говорит: что это за прогресс, если они не умеют считать даже на компьютере? Простая математическая прогрессия.
. . .
 


A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 020

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nelzia li

 
 
+

 
Начало осени в предместьи Пятигорска

Горит ореховое ожерелье Новопятигорска.

Вдыхаю аромат орехового кофе.

Рахманинов. И Армстронг на трубе

играет нежную бразильскую мелодию

"Начало осени в предгориях Кавказа".

Эльбрус под куполом огромным неба,

и куполок церквушки православной русской,

и выпуклости за лето откормленных

как следует гор.

 
Мне грустно и смешно,

и нет печали в сердце.

 
И грецкие орехи с лёгким треском

падают на асфальт.

+
 
+

 
Даже в это дождливое снотворное утро

ясно, что Земля шарообразна,

удивительна, очаровательна, разнообразна,

и на поверхности её удержаться трудно –

либо взлетай, либо зарывайся.

Капли скатываются по стеклу и исчезают.

Ты и не угадаешь даже лунное затменье –

завтра - тот же дождь, невзирая на воскресенье.

Конечно, любовь свою, как тончайшую чашу,

вылепливаешь из телесного цвета тёплой глины

и продолжаешь нести на цыпочках и на кончиках пальцев,
 
будто по проволоке над ареной в виду безразличных
    
свидетелей,

из которых только четверо-пятеро выслеживают нас,

а остальные заняты своими делами.

Сверху видны их веки, сбоку - белки глаз,

и не видно выхода.

 
...Но завтра не было дождя и воскресенья.

 
+


+

 
Взобрался на дамбу - над зеркалом озера утки взлетели.

Колышется прозрачная бязь однодневок.

Одинокая цапля поодаль у берега терпеливо ожидает

японца.
 
+

+

 
Грянул гром, возвещая конец лета

и начало осени.

Затрещали кости огромной тучи.

Удар грома - и лето вдребезги,

распахнутых настежь

порывом ветра,

и безумно горько-сладкий привкус

последних дней,

и куцый, подслеповатый дождь,

ещё не уверенный

в завершении сезона ливней.

 
+
 



замена мыслей


Верю в последний трамвай –

занесло на окраину города,

задержался,

и обрушился на голову мою

полуночный тяжёлый ливень,

раскололся гранитный постамент неба

громом и молнией,

и я увидел надпись

на будке сапожника:

"Замена молний".

 
    +

+

 
Ещё неизвестно, дотянет ли эта погода до вечера.

Определённо, ещё не однажды взбунтуется белая снежность.

Но это весна. Она производит впечатление вечного

и произрастает из вечного.

И солнце спросонок, и неба высокая влажность и вежливость,



и гомон детей на площадке, и жизни счастливая, блаженная     безнадежность.

 
+ + +







A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 021

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     сестра щербакова тоже любит музыку громко включать, и Биттлз, и МакКартни, и Модерн Токинг, и Тома Джонса. Но когда уж очень громко включит - обязательно уходит гулять подальше, чтоб насладиться тишиной.
02.     май август:     написал щербаков комедию о событиях встречи ветеранов НКВД и жертв политических репрессий, хотя насчёт того следака, сбитого машиной, которого полковник НКВД простил за пытки, немного даже трагически получилось, но неважно. Вспомнил про советскую классику и название дал такое: "На дне примирения".
03.     май август:     бросился Иваннов читать адекватные ноты - искать, где щербаков даму оскорбил. А там нет! Что такое? Вот сволочь, возмутился Иваннов: вычеркнуть успел! Случайно в окно высунулся - чуть челюсти не выпали: мимо идёт щербаков с той самой поэтессой, воркует, как голубок на токовище, в глазки ей заглядывает, ручку пожимает... Да, выбросила она пистолет в речку, констатирует Иваннов. А напрасно. Ишь, какой опять вежливый!
04.     май август:     щербаков написал рассказ про лицо, похожее на прокурора из организации, похожей на прокуратуру, которое жрало напиток, похожий на водку, в гадюшнике, похожем на сауну, в стране, похожей на Россию.
05.     май август:     издавал щербаков книгу. Отказался: слишком уж умный и грамотный корректор попался: нашёл у щербакова слово "метареализм", стал ругать и щербакова, и, прости Господи, самого редактора - ишь, малограмотные! Исправил, помог: "материализм". Без меня, говорит, чтоб все эти безграмотные профессора делали? И посмеивается над щербаковым. А щербаков обижается чего-то: у меня, говорит, все ошибки на грани опечатки.
 Вот, корректор, жопа ты грамотная - тут я напечатал "видиокамера" - а ты пропустил. А я знаю, что правильно - "видеокамера", чтоб ты тоже знал. А причина такая: на высокой скорости фонемы и графемы влипают из одной группы в другую. Корректор и не таких идиотов встречал. щербаков смотрит в его глаза - полная ясность. Попробуй быстро писать, предлагает он эксперимент. У тебя ошибок будет примерно в миллиард раз больше, чем у меня. Корректор снисходительно улыбается над безграмотным щербаковым: давай, диктуй. А теперь щербаков ухмыляется бесстыдно и стучит по башке корректора: в том и смысл, что в процессе речепорождения диктовка идёт изнутри! Запомни: попугай всегда грамотнее боцмана!
06.     май август:     чем отличается простой кот от разумного человеческого существа? спрашивает щербаков. И отвечает: разумное существо обычно очень глупо. Хотя и коты иногда дурака валяют.
07.     май август:     пришёл щербаков в онкологию к другу, сидит у его постели, рассказывает новости. А сам ведь жутко деликатный: друг вдруг чихнул, так щербаков ему сразу - будь здоров!
08.     май август:     звонит щербакову Издатель. Уже в курсе, какой щербаков идиот, и начинает издали: как ваши дела? - Да после вашего звонка будут хуже. - Почему вы такого плохого мнения о нашем Издательстве? - Да ничего личного - просто прогресс и перспектива - после вашего звонка я обязательно обратно стану старее, это возрастное. - Да неужели, вам сколько лет? - Двадцать с лишним. - И много, конечно, лишнего? - Слишком. - А сколько, если не секрет? - Чувствуется деловой человек. - Могу сказать, мне... - Не надо. Не хочу отвечать вопросом на вопрос. - С вами трудно разговаривать. - Это может оказаться иллюзией - когда с человеком легко разговаривать - мы просто его не слышим, а слышим только то, что хотим услышать. Издатель задумался и положил трубку. Хрен его знает, зачем я звонил щербакову?
09.     май август:     щербаков песню "Дети проходных дворов" поёт так:


  Я знаю, что если зима - должен быть снег.

  Я знаю, что если лето - должно быть пиво.

10.     май август:     вслед за ним и я начал писать большой роман - про него. Название: "СтаканОва".
11.     май август:     влепил штраф щербакову Верховный Суд, к счастью, маленький, за его роман "Конь Ституция". Из-за первой фразы: "На панели перед зданием Верховного Суда стояла Фемида".
12.     май август:     щербаков не понимает: почему красивые девушки всегда идут впереди него или, в крайнем случае, ему навстречу?
13.     май август:     утешаю щербакова, что мы влюбились в замужнюю даму: всё равно не сможем её содержать.
14.     май август:     как-то Иваннов споткнулся и упал так, что шишку на лбу набил. Встаёт, весь озарённый: вдруг стал гениальным физиком - понял гравитацию!
15.     май август:     щербаков говорит, что если когда-нибудь "Красная звезда" будет издана в России, все её полюбят по частям: одним будут нравиться только гласные, другим - только согласные. Третьим - одни запятые. Самые снобы скажут: из стихов можно понабрать два десятка слов, особенно служебных, а если их как следует переставить - несколько толковых строчек получится.
16.     май август:     после того, как менты его отпустили, не добившись, чтоб он подарил им свою квартиру под угрозой убить его, щербаков сказал: настоящего убийцу видишь всего один раз.
17.     май август:     щербаков так говорит: не осознал, но понял.
18.     май август:     менты хотели, чтоб щербаков подарил им свою квартиру, когда поймали его пьяного. Повезли за город отдохнуть, а он не понимает прямых намёков, мол, прямо тут и грохнем тебя. Наверное, решил, что менты, как всегда, шутят. Потому что не под протокол. А менты смотрят: алкаш не понимает, так не то, что убивать - даже калечить не стали, дополз щербаков до дома - ни ключей, ни бабок, ни часов, ни очков - как после хорошего гопа. Замок поменял, чтоб менты не заходили о здоровье интересоваться, пять дней отвалялся - видит, внутренние органы вроде не отбили, а остальное побили профессионально, аккуратно - ожил щербаков.
Но не совсем.
Поклялся, что пить вообще не будет до понедельника.
Я спрашиваю: до какого?
Достал ты меня идиотскими вопросами, мрачно говорит щербаков - откуда я знаю?
 
. . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 021

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nelzia li

 
 
+

 
Я всё могу купить!

Но денег нет.

 
+

+

 
Ни пуха, ни Баха –

глухая тоска,

и мы у Бога за пазухой,

в забытой пустыне, без музыки,

где каждая капля дождя –

искушение.

Но ветер

развеял грозящие тучи,

не дав им и выплакаться,

не дав нам опомниться

и отказаться от прелести –

воцарствовал

великолепнейший ветер,

и грянул оркестр цикад

с бесконечной своей ораторией,

и, от поцелуев хмелея,

во мне вырастает

упрямое и твердолобое дерево

- корнями и кроной –

проще всего пробивает камень,
почти невозможен и каторжен

путь пробивания воздуха.

 
Но я прорасту в тебе

тысячью веточек,

вольюсь в твои вдохи и выдохи,
 
волной ударю, и взметнутся

не имеющие никакого значения локоны,

стану влагой и негой,

изнемождённостью

и даже пресыщенностью,

сумерки, в которых

становятся ленивыми, тихими рыбами

мысли...

 
"Простор и время в нас переплелись.

Мы свет и тень.

Мы тишина и звуки.

Мы ночь и день.
 
Мы встречи и разлуки.

Сомнение и вера.

Сон

и жизнь"

  (из стихотворения Скалицкого).

 
+

 
сиреневый вторник

Я пережил ночь.

Тьма свернулась в углу калачиком,

и рассвет царапает осторожно в окно.

Так иногда душе одиноко

без надежд, поэзии, любви.

Ты осторожно ведёшь пальцем по пыльному стеклу,

и лето съёживается

от месяца до звёзд

и снежинок - диких, холодных

крупиц смысла

на крутом, дымящемся, потном

крупе августа.
 

 
Опять нахлынуло утро

на бескрайний берег души,

где кленовый лист

замер в падении,

где на дне простирают руки тени,

и душа совершенно прозрачна

в непрозрачном теле.

 
+

+

 
Моей любви открытую ладонь,

где столько бесконечных линий,

я протяну тебе, насквозь идущий ливень.

 
+

+

 
Путь к сердцу поэта

проходит не через желудок.

 
Спасибо за доброту –

прижимаюсь небритой щекой

к твоей ладони.

 
Путь к моему сердцу

нарезом прошёл

через твоё сердце.

 
Я рассеянно ем

не потому,

что голос труб

требует:

путь к сердцу женщины –

там.

 
Эти пути коротки.

 
А я иду к твоему сердцу

всю жизнь.

 
+ + +

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 022

адекватные ноты

абсюрд

01.     май август:     узнал щербаков, что один писатель сказал: крепкий реалист без труда напишет модернистский роман, а модернист реалистический роман не напишет ни за что, - и согласился, если, конечно, правильнее назвать не реалистом, а похеристом: ведь если человеку без разницы, как писать, значит, своего мышления у него нет вообще, и роман из правильных конструкций - ни о чём. Поэтому щербаков и не стал писать реалистический роман, а написал свою версию бестселлера и назвал "Похмелить козлёнка".
02.     май август:     щербаков совершил грандиозный прорыв в японской поэзии, перестав имитировать хокку, изобрёл слегка отличающуюся миниатюру, которую назвал "нехайки". Вот первая:
Написал нехайку

  Впитываю твою красоту глазами –
 
  невозможно, но

  ты становишься красившее

 
03.     май август:     дайте глупцу высказаться - многое станет ясным.
04.     май август:     щербаков говорит: смерть не убивает.
05.     май август:     щербаков говорит, что он теперь - чрезвычайный и полномочный представитель Вселенной. Ничего, лишь бы не сумасшедший.
06.     май август:     у щербакова в десятом колене графья были, так его тоже от церкви и отлучили, как графа Толстого, не посмотрели, что теперь он смерд. Я спрашиваю: за что? Официальная формулировка "не прав" как-то не очень убедительна. - Да, вздыхает щербаков, я-то надеялся, что мне меньше повезёт, чем Рушди, но дело оказалось проще: увидел у одного иерарха синяк на лбу и брякнул: чтоб дурак лоб разбил - не надо заставлять его Богу молиться.
07.     май август:     щербаков - наглый плагиатор. Вот, например, его пресловутый роман "Скважина", ну про наших героических нефтяников. Одна-единственная фраза (это у него роман) - но и ту спёр, проклятый! "А и Б сидели на трубе".
08.     май август:     Иваннов взял у щербакова его знаменитую работу по фундаментальной лингвистике - о предикатных операциях - и дал двум приятелям на экспертизу. Те держали четыре дня, принесли с пятнами от селёдки и говорят: да х...ня.
щербаков не удивился: те мужики ацать лет назад закончили пед по иностранному, лингвистику сдавали по шпаргалкам, так как на занятия не ходили, в общем, не то чтоб какие там серьёзные исследования - учебник и конспект в руки не брали, имена учёных узнавали в курилках. После института практиковать науку один пошёл таксистом, а другой - барменом - тут уж не только по лингвистике - вообще больше дружили не с книжками, а с водкой. А с годами на удивление стали забывать, что тогда гордились тем, что ничего не учили и не знали, а исключительно выкручивались, и теперь на пьянках совершенно искренне объявляли себя людьми крайне образованными, правда, не вдаваясь в детали. Поскольку щербаков читал не только "Основы..." Ф. де Соссюра, но и лингвистов гораздо посовременнее, после научной беседы с мужиками долго икал от смеха: ну и эксперты у Иваннова! Впрочем, подчас и официальные эксперты у нас просто одеваются с иголочки, а в остальном...
09.     май август:     только про глупого говорят - "циник". Умный себя не выдаст - про него говорят с уважением: отзывчивый и принципиальный. А если, всё же, не по его словам судят, а по поступкам, - циник - это кто для тебя плохо делает. Хорошо для меня - значит, человек хороший. Все циники, мудро говорит щербаков. Вот почему его и считают циником.
Молчал бы уж.
10.     май август:     ещё нехайку:

  Я думал: затменье не повторится,

  но тень Земли легла на Солнце.

  Не ею ль Солнце запятнано?

11.     май август:     нет ничего страшного, если хороший поэт ничего не смыслит в теории, не желает смыслить и не читает ничего по теории. Страшно становится тогда, когда он начинает рассуждать о верлибре, считая, что если великолепно складывает слова - значит, всё в мире уже знает, если и не в ядерной физике - так уж в поэтике - само собой. щербаков пытался одному рассказать про то, что границы между верлибром и верметром не так уж и очевидны, но когда привёл пример со стаканом, который либо наполовину пуст, либо наполовину полон, поэт решил, что щербаков - алкоголик, что если и не было ошибкой, однако аргументом против теории не было.
12.     май август:     узнал щербаков, откуда у Иваннова секретная информация о крупных хищениях иностранцами наших лучших в мире комбайнов "Дон": простое логическое умозаключение, оказывается, "Интерпол" ни при чём - раз в стране нет ни одного исправного комбайна, а только неисправные, спрашивается - куда подевались исправные?
13.     май август:     щербаков пророчит: творчество май августа в будущем, конечно, оценят. Но если писателей нормальных всегда будут ставить в пример и говорить: пишите так! - то май авгУста будут приводить в пример и говорить: так не пишите!!!
. . .



A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 022

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : nelzia li

 
 

+

 
Воробьи безобразят

натюрморт зимы.

Видно, ночи чрезмерно длинны,

а дни печальны.

Видно, сахар не сладок,

мелко поколот,

и детство наше

слышит:

это было...

этого не было...

до войны.

 
Та война

осталась в сердцах осколком

разбитого времени

счастья,

нерождённых детей,

боли,

нераскаянности,

вины.
+
 
+

 
Стайка птиц,

неизвестных народу и городу,

рыжегрудых
 
и радостных

на ветвях рябины.

 
Я к стеклу окна

прижимаю бороду

и слышу скворца:

он торопится

свистать весну

в хоровод воробьиный.

 
Даже если весна

сметёт следы снегопада,

не все тополя

зазеленеют на улицах,

не все лица

осветятся солнцем.

 
Короткая зима

для них остановится

и не пройдёт никогда.

 
+
 

+


Падал снег.

Белый единорог Бештау

дремал за городом

Лермонтова,

невидимый.
 
Белый цветок

взорвался за тучами

миллиардами лепестков.

 
Уюта и времени

хватило бы в душе на дорогу

до Луны и обратно.

 
Она целовалась,

уронив в сугроб шапку.


Я обнимал прошлое

и ничего не чувствовал,


кроме холода.

 
+

+

 
Дотянусь до телефона-автомата

и отвечу на единственный звонок:

нужна ли помощь?

Этот голос мой и незнакомый.

Кроме этого звонка-предупрежденья.

не нужна мне никакая помощь –

- погадаю я на диске аппарата,

сколько мне шагов ещё до дома.

Я бесстрастно одинок

в любящем сердечном окруженье,

в свой затерянный в листках

календаря, стихов и улиц

день рожденья.

+
 
+

 
Пил пиво.

Сдувал пену.

Радужные шары

улетали в небо,

огромные,

превращались в радуги.
 
Сливались,

темнели,

уходили

в иные миры.

 
+ + +


A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 023

Магоматов покачал головой и неожиданно для Иваннова согласился:
- Хорошо, идите, князь выслушает вас. Хотя... Идите.
- Благодарю, - обрадовано сказал Иваннов и немедля направился в игровой зал, куда напрасно входил и только что, и ещё несколько раз сего дня и где не мог застать князя.
Войдя, он сразу увидел сидящих на возвышении князя с генералом, будто они никуда не отлучались.
Подойдя ближе, Иваннов остановился, поклонился и кашлянул.
- Говорите, любезнейший Иваннов, - произнёс князь, как и обычно не отводя взгляда от клетчатых полей. - И обойдитесь без риторических вопросов "а знаете ли вы".
- Хорошо. А знаете ли вы... Простите. Я выяснил, что за Орденом поэтов стоит загадочный человек, которого называют Шашкой. Как и подозревал всё время, именно он пишет всё за них, а не кисловодчане, как до сих пор считали. Но это не значит, что Шашка - действительный поэт. Он всего только искусный жонглёр словами и переодеватель масок, он - кукловод марионеток, и потому-то на сцене кроме пяти отщепенцев Ветра и никчемных студентишек, неспособных складывать слова без хорошей компьютерной программы, введены эти пьеро и арлекин - май август и щербаков. Надо отдать должное, Шашка идеально законспирирован, сами свободные поэты абсолютно не сомневаются, что он - выдуманный персонаж нескладных россказней Ветра о виртуальном поэте, даже Ветер - что у пьяного на уме - у трезвого в компьютере - проболтался, - ему не приходится сочинять ни строчки, он обнаружил портал в Интернет в своей башке, и всё, якобы им измышленное, он просто скачивает оттуда с сайта виртуального поэта - то есть, сам виртуальный поэт и есть загадочный Шашка, создавший этот сайт. А сайт этот существует не только в воспалённой башке пьяницы Ветра - все знают: нажимаешь "свободная поэзия" - и готово. Серьёзные поэты из команды Магоматова совершенно близоруки и почему-то считают достаточным полностью игнорировать так называемых свободных поэтов - Филпоров по своей врождённой алкогольно-зависимой глупости целый час убеждал меня, что никакого Ветра не существует вообще, нет никаких поэтов, а есть только девчонки, балующиеся в Интернете - это у них как бы вместо домашних девичьих альбомчиков, и совершенно не стоит серьёзным профессионалам тратить время на их забавы. Но Ветер есть, и вы знаете... простите. И я его знаю: это совершенно реальный пьянчужка, который прекрасно понимает, что ни один мало-мальски уважающий себя издатель не напечатает ни единой его идиотской строчки - так он и придумал всю эту теорию насчёт тоталитаризма, при котором любое открытое выступление за человечность неуклонно воспринимается умной публикой как предупреждение власти о необходимости ставить на первое место подчинение ей - невзирая на благие намерения автора, - впрочем, - по Ветру, - и самого не замечающего, что любыми строчками - и о любви, и о чувствах, и о сверкающих вершинах, и о птичках, - прозрачно и смачно стоит его полное подчинение себя комфорту если и не просто материальному, то - и это даже в первую голову - комфорту вхождения, так сказать, в поэтическую номенклатуру, хотя б и в провинциальную. Вся эта галиматья придумана Ветром для компенсации его личного комплекса творческой неполноценности, он сам прекрасно понимает, что игрушки словами способны заворожить несколько девчонок, но это - не серьёзная поэзия, которую читают солидные государственные деятели. В какой мере это понимают другие свободные поэты? Они и не понимают, что являются лишь марионетками, да ещё не Ветра - а компьютерной программы, созданной Шашкой. Не Шашки, заметьте - а всего лишь его виртуальной заразы, копии. Магомат Магоматович - человек стратегического мышления, но и он недопонимает, что безобидная на вид самоизоляция свободных поэтов - опасна чрезвычайно. В тысячу, в миллиард раз безобиднее игровые автоматы, даже наркотики - затеянная Шашкой игра в слова - это совсем не кроссворды, не боевики и не телесериалы, не шоу и не юмористические передачи, делающие всех видиотами - Шашка заставляет своих персонажей менять местами реальность и вымысел, пренебрегать социальными ценностями ради книжных, он не скрывает, что внушает молодёжи, будто достоинство - это не форма поведения, а внутреннее качество человека, честь - это не только то, что следует себе приписывать, но что следует иметь в себе и перед собой. Казалось бы - что плохого в человечности? Все мы, так сказать, в меру и гуманисты. Но что будет происходить, если человек окажется в ситуации выбора между собственным самоуважением и уважением к государству? Нетрудно видеть, что Шашка - это вовсе не один из отпетых олигархов, проталкивающих к власти свою группировку - он анархист, ведущий государство к гибели. Ему не нужны для этого миллиарды, без которых не может дня прожить Усама. Он опаснее террористов, поскольку террористы, убивая невинных, всё равно подчиняют напуганную личность государству, помогают государству сделать из личности управляемый элемент государства. Шашка садится за клавиатуру и начинает свою партитуру. Его словесные нагромождения читает пять, десять человек. И это радует наших профессионалов из Союза, хотя не знаю - почему: у каждого из них ноль читателей, ибо каждый, кому всучается книжка, старается её спрятать подальше, на всякий случай и для умного вида выучив пару строк. Малочисленность читателей Шашки - скрытая угроза. Вирус нигилизма уже не раз ставил Россию на грань, такие идеи проникают без чтения, и когда государству случайно оказывается нужна реальная поддержка людей - люди оказываются сильно занятыми своими личными делами - даже телевизор, по которому государство им прочищает мозги, становится для людей занятием, из-за которого они не придут на помощь государству. Они смотрят как на шоу, как на их глазах тонет государство. Утопия - место, которого нет, а антиутопия - место, которое есть. Когда всего несколько людей сочтут себя достойными и свободными - государство уже ничто не спасёт. Мы можем однажды проснуться и увидеть, что наши улицы - заасфальтированы, наши граждане - живут прилично - и на фиг им тогда мы? Разве трудно, пока не поздно, запретить Орден поэтов? Достаточно всего одной бумажки: "запретить Орден поэтов" - и детки опять начнут просто бурчать на отцов в пределах разумного ожидания денежек. Орден поэтов должен быть разрушен.
- И ещё, - поднял палец Иваннов. - Я почти что уверен, что профессор Бессмертный и есть эта пресловутая Шишка. Тойсть - Шашка.

Князь Темницкий слушал с интересом, а когда Иваннов смолк, ответил:
- Запретить Орден поэтов? Вся Вселенная - всего лишь мелкий пузырёк пены бушующего океана, - а у иных мания величия не возвышается над примитивным желанием шарахнуть кувалдой по этому эфемерному созданию. Мало им убивать людей - разрушение отдельных миров ещё кое-как не сокрушает Вселенную окончательно. Свет звезды обязательно мчится не один десяток миллиардов лет, - а звезды уже нет, она взорвалась, и только тёмное газовое облако повисло в бездне, напоминая о "мелких шалостях" "разумных существ", а где-то она ещё видна и будет видна всегда, пусть всё дальше и дальше. С поэзией, достопочтеннейший Иваннов, шутить не сметь - слышите звук умолкнувшей речи? Истлевают книги, камни становятся прахом - а поэзия остаётся. Да что камни и бумага! Слова, которые прочнее стали и золота, растворяются во времени, стихи утеряны и имя поэта забыто, да и было ли известно - неизвестно, - а поэзия есть. Человека легче убить, чем создать, - хотя убийцы думают иначе. Но если рождается поэзия - может быть сокрушена Вселенная - поэзия останется, а сокрушитель канет в такую бездну, где смерть станет наивысшей мечтой, потому что там она ничтожна в сравнении с тем, что там. Любая боль и страдание там - цель недосягаемого вожделения, когда не были б мелкой соринкой. Ваша тень расстаётся с вами на пороге города Конец Света, но если под вашими ногами - тончайшая плёнка - Поэзия, шагайте без опасений над бездной. Без поэтов мир рухнет сам, да, собственно, вы просто не понимаете, что видите мир из-за них... Солнце - это громада невероятно огромного ядерного взрыва, но на Землю его лучи несут не только ураганы, но и жизнь, и это называется светом. Запретить Орден поэтов? Да пока они пишут, генералам не удаётся взорвать мир - и они тоже хотят уничтожить всех поэтов, создавая ваши союзы... Ещё вчера убить поэта не удавалось никому - сегодня найдено средство, но высшим силам не уничтожение мира надобно, не для того всё затеяно: проще всего заставить, а прочнее всего - сделать направление волей человека.
Иваннов смотрел, как князь склонился над шашечной доской, и думал, что оракул мог бы выразиться яснее насчёт Шашки, Бессмертного и прочего, а распинался битый час насчёт совершеннейшей ерунды - поэзии.
Он понял, что аудиенция закончена, молча поклонился, положил листки с адекватными нотами на мраморные ступени возвышения, повернулся и ушёл прочь.
. . .
 

A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

пролонгэтюд 023

e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : neizwestnyi poet rubeжa 2-3 tysiacheletiy R.CH.

 
 
+


 
Пожираю глазами зарю на востоке:

там мой дом.

Моя Итака.

Моя Пенелопа.

Мой Телемак.

 
Грустно возвращаться

с добычею седины.

 
Я ухожу от войны,

но

что меня ожидает дома?

Разорённое царство?

 
Ради чего разлука?

Ради Елены, из-за измены
или

всё-таки просто ради войны?

 
Нахлебался я этой зимы.

Этот поезд проходит

задворками больших городов,

громыхает по центрам

безлюдных селений.

  +


 
Прощай Лапландия

Прощай, Лапландия,

надвинутая шапка полюса,

подслеповато-белая


пропащая и спящая страна,

изборождённая морщинами чёрных рек.

Белые поля озёр.

Небо, лежащее в снегах,

забытое Атлантом,

глухие сумерки,

беззвучный стук колёс

о меридианы рельс.

Ресницы редких елей.
 
Здесь русский Дед Мороз

тоскует до зимы

в чужих ему краях.

 
А поезд режет снег

и снежную страну.

 
Ни цепочки следов.

Барак в глухих снегах –

железнодорожный полустанок.
 
Собака, снег торящая,

встречающая сошедшего на полустанке.

Позади блистающий холодными огнями

Мурманск,

последнее обиталище людей,

отрезанный от океана

колючей проволокой

лишайник.

+
 
+

 
Я сейчас посредине огромной холодной страны,

над которой висит облаков полярная шапка.

Я промёрз, я ощущаю, как колышется

скованный льдами океан.

 
Господи, Господи, Господи, нас сохрани.

 
Я сейчас, в этот миг, посредине закованных льдом

лапландских озёр.

Я не верю, что это станет воспоминанием.

Я не верю, что буду в тёплой комнате
 
у ёлки

вспоминать,

повернётся ли язык

и смогу ли

рассказать это дочери?

 
Но - это будущее, которого нет в этих снегах.

 
Время сковано непрозрачным как камень льдом –
 
он в наших душах.

 
Вот это и есть вечность.

 
+ + +






A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 024

 
e-male : swobodnaya poesia.wet.ru
site : orden poetow
autor : wirtualnyi poet
epicikl : neizwestnyi poet rubeжa 2-3 tysiacheletiy R.CH.

 
 
+

 
Только что содрогавший землю

экспресс

стремительной птицей летит

по лезвию-гребню

плотины Братской ГЭС,

над беззвучным грохотом

скрытой облаком капель

падающей с турбин воды.

 
Продолжается бег на запад

из страны Сибири,

где из снега, мороза и пространства

каждое утро возникает солнце.

 
И догоняет, перегоняет

беглеца и странника.

 
Пять суток стука колёс

через края

по площади в пять Франций,

через снега

площадью в пять Европ –

обгоняет экспресс
малиновая заря,

обгоняет,

и на часах уже утро

в крохотном Пятигорске.

 
Спадают с меня

оковы часовых поясов.

Продолжается возвращение,

доказывающее, что земли вращение

не возвращает никого домой

само по себе –


и странствие за тысячи стран

было бы равнозначно смерти,

если бы не железный стук колёс

о ледяные рельсы и стук твоего сердца.

 
Я ощутил Сибирь

в пламени холодов

кожей лица,

бег её бесконечности - зрением и сновидением.

 
Я видел ровную, как стол, степь
 
в месте, где земля перестаёт быть круглой

и уходит к звёздам.

 
Я пережил громадные просторы

в себе

и почувствовал себя равным снегам, берёзам, заре
 
и белому свету.

Равным, а не толстым.

Ровным, а не круглым.

Порывистым, а не плоским.

 
Тот, через кого

прошли сибирские вёрсты,

дома поднимет бокал солнечного вина

и никогда не ощутит себя

песчинкой, пылинкой

непомерных пространств Вселенной.

 
+

+
 

Я такой же одинокий пассажир,

ссаженный на дальней станции –

словно жертва кораблекрушения

за борт выброшен и судьбой заброшен,

если и обезображен миром-морем,

есть на то всеведающа воля.

 
Я такой же одинокий перст.

указующий на полную луну,

чьё пятно кровавится за дымом,

перечёркнутое нотным станом проводов,

странник, что следов не оставляет

на снегах, сжираемых апрелем.

 
Я такой же, как семь тысяч лет назад,

говорящий странным языком

индоевропейского раздора,

древний - деревянный - живой,

волокущий и ворочающий, берущий

гласные неслушным языком,

прилипающим к коснеющему нёбу.

 
Я такой же одинокий - не как все - такой

замираю в мертвенном пространстве,

собираюсь - спрашиваю - с кем

перемолвиться,

обменяться вескими словами,

чтобы тяжесть всех времён стряхнуть с души,

лишь в мечтах витающей в пространствах
 
птицей, петь пытающейся горлом,

лёгкими, дыханием и сердцем,

бьющимися о стены тесной клетки,

словно в окна ледяные ветки

или тени - дни непостоянства,

мечущиеся - если я такой.

+

 
+

 
Была внезапно хороша –

Осуществившееся чудо,

Прелестный ангел ниоткуда,

Овеществлённая душа...
+

 
роман без слов

Я вижу: земля отражается в небе,

когда нет звёзд и нет облаков.

Весна начинается со звёздного снега,

  как начиналась когда-то зима,

и снег ложился тепло и легко

от ноября до самого мая.

 
Всегда земля отражается в небе

для странников дальних,

по глинистым вязким дорогам бредущим;

земля отражается в небе

во всех временах предыдущих,

во всех её весях хрустальных.

 
У нас был с ней роман без слов,

без слов переворачивая страницы,

мы, как в младенчестве, лепетали.

 
Любовь начинается, как ремесло

изготовления острой стали,

но плохо хранится.

 
Земля отражается в небе чистом

бледным лицом луны.

Огромные тёплые руки её обнимают,

и звёздный снег застывает пушистый

тридцать третьего мая

в табуне гроз и неукротимых июней.

 
Но нам не удалось сказать глазами,

печальный роман оказался стихотворением,

а не трагедией и даже не драмой,

и юности, как воздуха, не хватало времени

для нас - но тогда мы этого не понимали

и любили друг друга безумно, упрямо.
 
 

+

+

 
По земле, которую насквозь прошил ливень,

по набухшей земле, из которой навстречу дождю прут травы,

я пойду, шагнув с асфальта, как по влаге.

 
По земле, на которой ковыль шевелили ветра,

по набухшей земле, которая пахнет полынью и чем-то вроде   водки,

я пойду, не приминая трав, по порывам ветра,

которые громыхнут в облаках, не тронув флаги.

+
 
+

 
Старость - жесточайшая из наград

выброшенной на берег золотой рыбы.

 
Зрелость - труднейшая из правд

спуска с горы в пропасть, мчащуюся навстречу.

 
Юность - убегающий горизонт,

за которым всё, но только не обрыв.

 
Детство - вечность, не ведающая себя.

 
+ + +








A, B, (C), - SUR, - D

красная звезда

этюд 025

Бессмертный попробовал поискать в Интернете сайт "свободная поэзия" и, к удивлению нашёл сразу, но неожиданно возникла какая-то нечёткая картинка, словно заставка, движущиеся пятна и линии, потом всё словно стремительно помчалось, как в хорошей виртуальной игре, среди звёзд и туманностей, и только одна звёздочка в центре экрана сияла всё ярче и ярче, вдруг оказалась маленьким диском, и диск этот стремительно вырос. Профессору показалось, что это была планета, но он не успел рассмотреть - это была или Земля, или очень похожая на неё планета, и тут мчащееся изображение начало резко замедляться и плавно сверху привело к изображению какой-то вполне земной местности, поплыло и, остановившись, медленно опустилось к поверхности. Перед Бессмертным был какой-то домик, дверь открылась и вышел человек - да, он был похож на Любова, но чем-то отличался.
- Здравствуйте, профессор, - сказал человек, присаживаясь напротив профессора. - Вы ищете Ветер, не так ли?
Бессмертный кивнул.
- Я - Виртуальный поэт, - сказал человек. - Вы уже видели мои композиции.
Бессмертный смотрел молча - ромашки рядом с ногами Виртуального поэта легонько покачивались, трепетали листья берёзки, но почему-то ощущалось отсутствие ветра.
- Вы озадачены некоторой очевидной бессмысленностью адекватных нот. То есть, в смысле - собственно абсурда не чувствуется. Сюр? - размышляете вы. Сюр чего? Ну, не реализма - очевидно. Ладно: сюр-идеализм. Но уставшим от реализма идеализм кажется как нечто вроде идеального мира. А в адекватных нотах два персонажа соревнуются в нелепости, извращающей реальность.

Виртуальный поэт встал с деревянной лавки, и камера объехала его - теперь он стоял не перед домом, а под яблоней. Протянул руку и снял одно яблочко, красивое, золотое, но словно нарисованное.
- Возникает впечатление, что автор - словно ребёнок, играющий в песочнице... Вы наблюдали? Иногда кажется, что у ребёнка есть цель. Даже сомнений нет. Иногда кажется, что у него не получается, а он даже не понимает этого, сердится, только чувствуя - что-то не так. Он меняет цель, наконец, всё сокрушает. Но любопытно другое: он не нуждается в зрителе, и если замечает чей-то интерес, свой интерес теряет. Часто говорят, что так творит любой художник - потом он всех созовёт: любуйтесь, восхищайтесь этим! И взгляните на меня просто удивлённо: откуда ты это взял? Так говорят. Но стоит знатоку высокой классики увидеть в песочнице ребёнка - он должен схватить за руку, вытащить и заботливо стряхнуть песчинки с ладошек и одежды. Если он видит художника, то указывает ему на бронзу памятников - ты видишь, глупый, как они творят величественно и степенно? И только тех современники считают поэтами, кто умеет принимать позы памятников - среди настоящих поэтов, конечно, есть неглупые, с лёгкостью кидающие эту кость глупцам. Но ведь больше всего - это увлечённые дети, спешащие поплескаться в луже, пока не пойманы с поличным. А среди тех, кто величественно проплывает сквозь толпу, поэтов почти нет - и настоящие постепенно бронзовеют, срастаются с бронзовой оболочкой и бронзовеют насквозь, любуясь уже перед зеркалом своих каменных скрижалей своим отражением.
Панорама вокруг Виртуального поэта снова поехала, и он оказался на фоне своего домика.
- Кто вы? - спросил Бессмертный. - Ветер? У вас другое лицо. Май Август? щербаков?
- Я - Виртуальный поэт. Как и все. Вы уже знакомы с Виртуальным Литератором - это академик Магоматов. Вся эта история - Ад, "Красная Звезда", Всероссийский Союз либеральных литераторов, Союз формпартнёров - это его сочинение. А сам-то он - Виртуальный Литератор.
- Но я с ним виделся в реальности. Здоровался с ним за руку...
- За руку? - Виртуальный поэт посмотрел в сторону. - Виртуальный мир слишком реален. У вас - слишком простой компьютер.
- Но при чём поэзия?
- А что - "при чём"? - пожал плечами Виртуальный поэт. - Всё, что за пределами вашего взгляда - реальный мир. Всё - кроме поэзии.
- А эти адекватные ноты? Случайный набор существенного и несущественного. Абсурд или, всё-таки, абсюрд?
- А поэзия? Вы же сами говорите, что поэзия - только то, что дальше абсурда. Надо углубиться в абсюрд, пересечь его, пересечь все эти короткие миллиардолетия и достичь поэзии. Она кажется рядом, здесь, её будто можно потрогать руками, можно взять слова, сложить их в соответствии с правилами речи, получить нечто звонкое и... оригинальное. Можно получить ясный смысл. Нечто красивое. Многие думают: это и есть поэзия. Потому что находится в том же ряду, что и сложенное прежде. И признанное поэзией. "Правильная поэзия" впечатляет. А если двигаться в миллиардолетиях, всё правильное может оказаться замкнутой в себе речью - если поэт не способен преодолеть самого себя. Думает, что он понимает, что нужно сказать. Насколько нужно углубляться в себя? Настолько, чтоб обнаружить в самой-самой глубине точку, достичь её и оказаться на пороге другого мира... Настоящего. Потому что движение в сторону очевидного мира - звёзд и людей - оказывается движением вспять в уже прошедшие миллиардолетия. Чем точнее поэт описывает реальность, тем дальше уходит в прошлое. Да, по обе стороны Я - переживания. Но только путешествие в беспредельные глубины, где Я прекращается, только движение в будущее даёт взгляд и на прошлое. Из прошлого будущее закрывается всё больше и больше, а настоящее становится частоколом чужих Я, истуканами застывших вокруг Я поэта.
- И это всё?
- Было бы всё, не имей фантазия Виртуального Литератора вообще никакого смысла. Не все сковородящие - скромные советские "поэты". А кто, всё же, большинство? Да те, кто даже и не думал о стихах. Это те, кто свершил в жизни справедливую месть и не пострадал за неё от самого себя. Это те, которым не удалось свершить справедливую месть, но кто страдал, не свершив её - и они получили вечное право воздавать отъявленным злодеям. Они жаждали видеть их вечные муки - и, вот, они видят их муки вечно. Ни злодеи, ни мстители не обречены чьей-то внешней волей - они получили то, что является справедливостью, хотя и не совсем такую, о которой мечтали. Вот суть фантазий Виртуального Литератора. Но просто бесполезен самый блистательный талант, если поэт не пройдёт через это.
- Через что?
Экран монитора погас.
- А Лучезарный? Неужели смысл в том, что сам человек сочинил это? Что никто его не заставляет вообще ничего делать?
 
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +













СОДЕРЖАНИЕ
Антиутопия – это место, которое есть 001
этюд 001 003
пролонгэтюд 001 010
этюд 002 013
прорлонгэтюд 002 021
этюд 003 024
прорлонгэтюд 003 034
этюд 004 038
пролонгэтюд 004 047
этюд 005 050
пролонгэтюд 005 057
этюд 006 р у с с к о е    ч у д о в и щ е 060
пролонгэтюд 006 065
этюд 007 070
пролонгэтюд 007 076
этюд 008 а д е к в а т н ы е   н о т ы 01 081
пролонгэтюд 008 086
этюд 009 а д е к в а т н ы е   н о т ы  02 091
пролонгэтюд 009 095
этюд 010 а д е к в а т н ы е   н о т ы  03 097
пролонгэтюд 010 100
этюд 011 а д е к в а т н ы е   н о т ы  04 103
пролонгэтюд 011 106
этюд 012 а д е к в а т н ы е   н о т ы  05 110
пролонгэтюд 012 114
этюд 013 а д е к в а т н ы е   н о т ы  06 117
пролонгэтюд 013 119
этюд 014 а д е к в а т н ы е   н о т ы  07 124
пролонгэтюд 014 129
этюд 015 а д е к в а т н ы е   н о т ы  08 132
пролонгэтюд 015 137
этюд 016 а д е к в а т н ы е   н о т ы 09 139
пролонгэтюд 016 143
этюд 017 а д е к в а т н ы е   н о т ы  10 147
пролонгэтюд 017 153
этюд 018 а д е к в а т н ы е    н о т ы  11 158
пролонгэтюд 018 161
этюд 019 а д е к в а т н ы е   н о т ы  12 166
пролонгэтюд 019 170
этюд 020 а д е к в а т н ы е   н о т ы   13 174
пролонгэтюд 020 178
этюд 021 а д е к в а т н ы е   н о т ы  14 181
пролонгэтюд 021 185
этюд 022 а д е к в а т н ы е   н о т ы  15 188
пролонгэтюд 022 191
этюд 023 194
пролонгэтюд 023 199
этюд 024 202
этюд 025 207

содержание 211
стихотворные композиции, список 213  -  217


стихотворные композиции


пролонэтюд 001


«она ждала его четыр-…»

Неудачная шутка («я сидел в электричке…»

«забавно но мужчину…»

«незнакомка…»

лючие одессе (мне почудилось мне показалось…»



пролонгэтюд 002


памяти мамы («Я улицу переходил…»)


пролонгэтюд 003


евгении гордеевой («Рассеянно стряхивая пепел в…»)


пролонгэтюд  004


реквием своим стихам («Замёрзметр на минус двадцать…»)


пролонгэтюд 005


реквием по человеку («Не знать – легко…»)

виртуальный поэт («В голове то ветер, то снег…»)

рекевием по детям («Запомните: дети бессмертны…»)


пролонгэтюд 006


«Быть поэтом в деревне непросто…»

«Вот так начинается вечность…»

Реквиемный тост по-чёрному («И за меня вайнах не отомстит…»)


Пролонгэтюд 007


Из истории революции трудящихся («Луначарский упал в голодный обморок…»)

«При снился мне сон…»

«Я рифмую август и правду…»

«Пахнет незабываемо керосином…»

«В наступающем дне лазурного мира…»



Пролонгэтюд  008


«Я был ягуаром…»

«За измену Родине расстрелян…»

Осень «Несравненна»

Осень («Осень – это очень…»)

Осень («Осень, осень, ты неисправима…»)

Былинка («Врачи не написали приговор…»)

«Время не врёт…»

«Осень прекрасна, как женская попа…»


Пролонгэтюд 009


«Снова с нега занавес из кружев…»

«Нет, я не Пушкин…»

«Весна настанет неожиданно…»


Пролонгэтюд 010


«Я гонял ездовых собак…»

Три толстяка («Нет, я не помилован…»)


Пролонгэтюд 011


«Были годы, как лужицы ужаса…»

«Вот, ты мне снишься…»

Простое-2 («Эх, Пушкин, Пушкин…»)

невозможное («Каждой структурой снежинок и льда…»)

невидимка-2 («Видишь ветер?..»)


пролонгэтюд 012


МИР и РИМ – ROMA e AMOR («Тёмнозеленоглазый…»)

Памяти Юрия Балабанова («Так, может быть, придёт ещё один поэт…»)


пролонгэтюд 013


«Странности стихотворений…»

Пэмби («Падал снег…»)

«Опять капель, и никуда не деться…»

«Дуракам на остров…»

«Африка. Зебр заборы…»



пролонгэтюд 014


ясное завещание в духе гераклита («когда передадите тело м оё Харону…»)

«Люди богов капризней…»

«Поэзия ливней закончилась. Лето…»

Тёлка («Я мотал вам такой пурген вбазарить…»)

Памяти Иосифа Бродского (Тот батончик – сникерс…»)


пролонгэтюд 015


«Перед восходом солнца рождается свежий ветер…»

Просьба («Прости уходящего…»)


пролонгэтюд 016


реквием («Если б Вселенная умела читать…»)


пролонгэтюд 017


«Поэзия царственно спит…»

«Третьего года задворки…»

«Вулкан – металлург поэзии…»

Былинки (первые)

(«На камине камень коралла…»

«До боли весело, если…»

«Весна. Время делать ошибки…»

«Ты дышишь на ландыши, Май…»

«Май двинет свои батальоны…»)


«Душа проснулась: первый снег идёт…»

«Как будто происходит не со мной…»

«Сойду один я, не дождавшись горизонта…»

Зеркало Севера («Там ночь беременна великим  днём…»)

«Надрался паршивого чаю…»


пролонгэтюд 018


Безвестные поэты («Живей всех нас. Живее всех живых…»)

«Громадный пёс бежит по краю мира…»

«Сегодня ночью гром, как донор…»

«Сегодня обратно ничего не случилось…»

лира («Прощаясь с земляничными полянами…»)


пролонгэтюд 019


Стихи без огня («Стихи мои сегодня холодны, как лёд…»)

время пирамид («Вода чиста…»)

«Было всё у наших отцов…»

«Убийственно медленно плёлся снег…»

Тепло моего дыханья («Трамвай врывается в прибой цветущих вишен…»)


пролонгэтюд 020


Начало осени в предместье Пятигорска («Горит ореховое ожерелье Новопятигорска…»)

«Даже в это дождливое снотворное утро…»

«Взобрался на дамбу – над зеркалом озера утки взлетели…»

«Грянул гром, возвещая конец лета…»

замена мыслей («Верю в последний трамвай…»)

«Ещё неизвестно, дотянет ли эта полгода до вечера….»


Пролонгэтюд 021


«Я всё могу купить!..»

«Ни пуха, ни Баха…»

сиреневый вторник («Я пережил ночь…»)

«Моей любви открытую ладонь…»

«Путь к сердцу поэта…»


Пролонгэтюд 022


«Воробьи безобразят натюрморт зимы…»

«Стайка птиц…»

«Падал снег…»

«Дотянусь до телефона-автомата…»

«Пил пиво…»


Пролонгэтюд 023


«Пожираю глазами зарю на востоке…»

Прощай, Лапландия («Прощай, Лапландия…»)

«Я сейчас  посредине огромной холодной страны…»


Этюд 024


«Только что содрогавший землю…»

«Я такой же одинокий пассажир…»

«Была внезапно хороша…»

роман без слов («Я вижу: земля отражается в небе…»)

«По земле, которую насквозь прошил ливень…»

«Старость – жесточайшая из наград…»



+++++++++++++++++++++++++++